А-7 (планёр)

А-7
Тип	военный планёр
Разработчик	О, К. Антонов
Первый полёт	1941
Годы производства	1941 —
Единиц произведено	~ 600
Базовая модель	РФ-7

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

А-7 — лёгкий десантный планёр О. К. Антонова, времён Великой Отечественной и Второй мировой войн.

История

Планёр был построен как увеличенная версия спортивного планёра Рот Фронт-7. Опытный экземпляр планёра назвался Рот Фронт-8.

В процессе эвакуации предприятий и организаций Союза ССР, осенью 1941 года, в город Тюмень прибыли железнодорожные поезда с персоналом и оборудованием заводов, № 241 и Тушинского, Народного комиссариата авиационной промышленности СССР. В Наркомате было принято решение об их объединении в Завод № 241, главной продукцией которого стало производство для ВС СССР десантного планера модели «А-7». В начале декабря 41-го специалисты предприятия приступили к выпуску основной продукции для военно-воздушных сил (ВВС) государства. «А-7» использовались РККА для боевых вылетов в район Сталинграда, во время авиационных десантов под Ржевом и Вязьмой, в боях на Воронежском фронте, во время форсирования Днепра, осенью 1943-го, доставляя вооружение, боевые припасы и продовольствие войскам. За время нахождения Завода № 241 в Тюмени его сотрудниками было выпущено более 600 планеров «А-7». В 1944 году части предприятия были переведены в города Саратов и Рязань. Кроме того конструкторами Завода № 241 был разработан проект летающего танка, гибрид лёгкого танка Т-60 и двукрылого планера под названием «Крылья танка — 60» (КТ-60). В сентябре 1942 года в Подмосковье КТ-60 прошел испытание, в облегчённом варианте без башни, и с одним человеком из экипажа и 100 литрами топлива, однако конструкция все равно оказалась достаточно тяжёлой, поэтому на вооружение его так и не приняли.

В годы Великой отечественной войны планёры буксировались самолётами с аэродрома в Саратове к линии фронта, где отцеплялись от самолётов и бесшумно планируя достигали посадочных площадок в тылу врага либо осуществляли сброс груза в тылу врага и возвращались назад.

Конструкция

А-7 представлял собой широкофюзеляжный высокоплан со свободнонесущим крылом сравнительно большого удлинения. Шасси двухколёсное с хвостовым костылём, основное шасси могло убираться в полёте. В этом случае посадка осуществлялась на жёсткую лыжу, расположенную на днище фюзеляжа, при этом длина пробега значительно сокращалась.

Технические характеристики

• Экипаж: один человек
• Вместимость: 7 человек (включая пилота)
• Нагрузка: 900 кг
• Длина: 10,54 метра
• Размах крыла: 18 м
• Высота: 1,53 м
• Площадь крыльев: 23,20 м²
• Вес пустого: 955 кг
• Вес с нагрузкой: 1 760 кг
• Максимальный вес: 1 875 кг

Литература

• Подвиг тыла: Документы, материалы газет и радио военных лет дневники, письма, воспоминания. М., 1970 год.
• Тюменцы — фронту., Свердловск, 1975 год.

Ссылки

СССР   Авиация

Отрывок, характеризующий А-7 (планёр)

В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.