Заварзин, Алексей Алексеевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «А. А. Заварзин»)
Перейти к: навигация, поиск
Алексей Алексеевич Заварзин
Место смерти:

Ленинград,
РСФСР, СССР

Научная сфера:

гистология

Место работы:

Петербургский университет;
Пермский университет;
Военно-медицинская академия;
1-й Ленинградский медицинский институт;
Всесоюзный институт экспериментальной медицины

Учёное звание:

академик АН СССР,
академик АМН СССР

Альма-матер:

Императорский Санкт-Петербургский университет

Научный руководитель:

А. С. Догель

Известные ученики:

Б. П. Токин, Ю. А. Орлов

Известен как:

основатель эволюционной гистологии

Награды и премии:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Алексе́й Алексе́евич Зава́рзин (18861945) — советский гистолог, первый директор БиоНИИ Пермского университета (1921-1922), академик АН СССР (1943) и АМН СССР (1944), генерал-майор медицинской службы (1944). Основатель эволюционной гистологии.





Биография

Родился 13 [25] марта 1886 года[1] в Петербурге в семье Алексея Амплиевича Заварзина, цехового мастера «слесарно-кузнечного цеха», впоследствии потомственного почётного гражданина, и его жены Анны Савельевны (Степановой). Дед его был из крепостных крестьян Калужской губернии. Брат — архитектор А. А. Заварзин.

В 1902 г. окончил реальное училище К. Мая со средним баллом 4,25. В 1903—1907 годах учился на естественном отделении физико-математического факультета Петербургского университета (1905/06 учебный год — в Гейдельбергском университете), по окончании которого был оставлен на кафедре гистологии под руководством А. С. Догеля.

В 1906—1912 гг. преподавал в университете, а также в Женском медицинском институте и на Высших женских естественнонаучных курсах М. А. Лохвицкой-Скалон. В 1913 г. защитил диссертацию на степень магистра зоологии и сравнительной анатомии, получил должность приват-доцента университета.

С 1916 г. по январь 1923 г. — профессор кафедры гистологии и эмбриологии Пермского отделения Петроградского университета (c 1917 г. — Пермского университета). Одновременно являлся деканом медицинского (с 1917 г.) факультета.

В 1918—1922 гг. заведовал биологической станцией при университете. В 1921—1922 годах был первым директором Биологического НИИ, одним из его организаторов. Участвовал в создании Пермского общества естествоиспытателей.

В 1922—1936 гг. возглавлял кафедру гистологии в Военно-медицинской академии. В 1936—1941 гг. — заведующий кафедрой гистологии в 1-м Ленинградском медицинском институте. С 1943 г. — начальник кафедры в Военно-морской медицинской академии. Одновременно в 1932 г. организовал отдел общей морфологии Всесоюзного института экспериментальной медицины, которым руководил до конца жизни.

С 1944 г. — директор Института цитологии, гистологии и эмбриологии АН СССР.

Организовал Ленинградское общество анатомов, гистологов и эмбриологов.

Умер 25 июля 1945 года в Ленинграде. Похоронен на[2] Литераторских мостках[3].

Заварзин вечно был воинственным, всегда молодым. Натура кипучая, импульсивная. Его нравственная личность не допускала ни малейшей сделки со своими убеждениями… Научная деятельность его ярка и самобытна.

Б. П. Токин (цит. по:[4])

Научная деятельность

Основные направления исследований:

  • сравнительная гистология нервной системы, крови, соединительной ткани
  • развитие соединительной ткани в условиях экспериментального асептического воспаления у червей, членистоногих, моллюсков, хордовых.

Создал теорию параллелизмов (ткани, выполняющие у животных различных типов одинаковые функции, обнаруживают сходные черты строения и параллельные направления эволюции).

Один из основателей эволюционной гистологии.

Избранные труды

  • Очерки эволюционной гистологии крови и соединительной ткани. — М., 1945—1947. — Т. 1—2.
  • Очерки по эволюционной гистологии нервной системы. — 1941.
  • Избранные труды. — М.; Л., 1950-1953. — Т. 1—4.
  • Курс гистологии и микроскопической анатомии. — 5-е изд. — Л., 1939.
  • Краткое руководство по эмбриологии человека и позвоночных животных. — 4-е изд. — М., 1939.

Награды

Память

  • На фасаде дворового флигеля (Кировский проспект, 69-71) Института экспериментальной медицины, в котором в 1932—1941 работал А. А. Заварзин, в 1967 году[4] установлена мемориальная доска[3].

Напишите отзыв о статье "Заварзин, Алексей Алексеевич"

Примечания

  1. По другим данным — 18 марта (Шумилов Е. Н. [enc.permculture.ru/showObject.do?object=1804888892 Заварзин Алексей Алексеевич]. Пермский край: энциклопедия. Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/67vwUfUgO Архивировано из первоисточника 26 мая 2012].)
  2. [fotki.yandex.ru/users/lungal1954/view/506271/?page=1 Могила А. А. Заварзина на Литераторских мостках]
  3. 1 2 [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_sp/851/%D0%97%D0%B0%D0%B2%D0%B0%D1%80%D0%B7%D0%B8%D0%BD Заварзин Алексей Алексеевич] // Санкт-Петербург. Петроград. Ленинград: Энциклопедический справочник / Ред. коллегия: Л. Н. Белова и др. — М.: Большая Российская Энциклопедия, 1992.
  4. 1 2 Валиев М. Т., Чернышёва Н. Б..

Источники и ссылки

  1. Алексей Алексеевич Заварзин [Некролог] // Архив анатомии, гистологии и эмбриологии. — 1948. — Т. 28, № 1.
  2. Абрикосов А. И. Алексей Алексеевич Заварзин // Вестник Академии медицинских наук СССР. — 1946. — № 1.
  3. Валиев М. Т., Чернышёва Н. Б. [www.kmay.ru/sample_pers.phtml?n=1157 Алексей Алексеевич Заварзин]. Общество Друзей Школы Карла Мая. Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/67vwX8jgF Архивировано из первоисточника 26 мая 2012].
  4. [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/87650/%D0%97%D0%B0%D0%B2%D0%B0%D1%80%D0%B7%D0%B8%D0%BD Заварзин Алексей Алексеевич] — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание)
  5. Шумилов Е. Н. [enc.permculture.ru/showObject.do?object=1804888892 Заварзин Алексей Алексеевич]. Энциклопедия "Пермский край". Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/67vwUfUgO Архивировано из первоисточника 26 мая 2012].
  6. [www.rasl.ru/science/Zavarzin_AA.php Заварзин Алексей Алексеевич (1886-1845), академик, один из основателей эволюционной эмбриологии]. Библиотека Российской академии наук. Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/67vwVpneV Архивировано из первоисточника 26 мая 2012].
  7. [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=43625 Заварзин Алексей Алексеевич]. Biografija.ru : Биографическая энциклопедия. Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/67vwWgFKW Архивировано из первоисточника 26 мая 2012].
  8. Невмывака Г. А. А. А. Заварзин. — Л., 1971.
Предшественник:
'
Декан медицинского факультета ПГУ
1917–1920?
Преемник:
Вериго, Бронислав Фортунатович
Предшественник:
нет
Директор БиоНИИ ПГУ
1921–1922
Преемник:
Вериго, Бронислав Фортунатович

Отрывок, характеризующий Заварзин, Алексей Алексеевич



Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.


Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.