Родионова, Анна Сергеевна
Поделись знанием:
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
(перенаправлено с «А. А. Родионова»)
Анна Родионова | |
Имя при рождении: |
Анна Сергеевна Родионова |
---|---|
Дата рождения: | |
Гражданство: | |
Профессия: |
А́нна Серге́евна Родио́нова (р. 29 марта 1945) — советская и российская сценаристка, драматург, актриса, педагог.
Содержание
Биография
В кино начала сниматься с 14 лет. Всесоюзную известность получила в шестнадцатилетнем возрасте в роли Маши Канарейкиной в фильме «Друг мой, Колька!» (1961).
После окончания школы выбрала профессию драматурга. Написала сценарии популярных фильмов «Школьный вальс» (1978) и «Карнавал» (1981).
В советское время и позже значительное время жила в посёлке Абабурове Московской области.[1]
Занимается преподаванием, в том числе в университетах США. В настоящее время ведет сценарное и актерское мастерство и кинодраматургию в Московском Институте Телевидения и Радиовещания "Останкино".
Семья
- Муж — Сергей Борисович Коковкин (р. 1938), советский и российский актёр, театральный режиссёр, драматург.
- Четверо детей.
Участие в творческих организациях
- Член Союза кинематографистов СССР
- Член Союза писателей СССР
- Член Союза театральных деятелей Российской Федерации
Интересные факты
- В посёлке Абабурове была соседкой первого мэра Москвы Гавриила Попова. Своих двоих детей и троих детей Анны Родионовой и Сергея Коковкина Попов ежедневно подвозил утром на своей машине до школы.[1]
Фильмография
Актриса
- 1959 — Утренний рейс
- 1961 — Друг мой, Колька! — Маша Канарейкина
- 1962 — Дикая собака динго — Женя Белякова
- 1962 — Мост
- 1964 — До свидания, мальчики! — Катя, подруга Саши
- 1978 — Школьный вальс — молодая учительница (нет в титрах)
- 1997 — Война окончена. Забудьте...
Сценарист
- 1977 — Кошка на радиаторе (фильм-спектакль)
- 1978 — Школьный вальс
- 1981 — Карнавал
- 1981 — Переходный возраст
- 1982 — Свадебное путешествие перед свадьбой
- 1984 — Институт бабушек (фильм-спектакль)
- 1992 — Короткое дыхание любви (в соавторстве с Сергеем Коковкиным)
Библиография
Журнальные публикации
- [www.ogoniok.com/archive/1998/4580/45-45-49/ ЖЗЛ через дырку в заборе] // Огонёк. — № 45. — 9 ноября 1998 года.
Напишите отзыв о статье "Родионова, Анна Сергеевна"
Примечания
Ссылки
- Родионова, Анна Сергеевна (англ.) на сайте Internet Movie Database
- Родионова, Анна Сергеевна (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Родионова, Анна Сергеевна
Наполеон».В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.