Безыменский, Александр Ильич

Александр Безыменский
Место рождения:	Житомир, Волынская губерния, Российская империя
Род деятельности:	поэт, журналист
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	стихотворение, поэма
Язык произведений:	русский
Награды:

Алекса́ндр Ильи́ч Безыме́нский (6 [18] января 1898, Житомир, — 26 июня 1973, Москва) — русский советский поэт и журналист. Отец Льва Безыменского.

Биография

Александр Безыменский родился в Житомире (ныне Украина). В 1916 году окончил гимназию во Владимире, некоторое время учился в Киевском коммерческом институте. В 1916 году вступил РСДРП(б); участник Октябрьского вооружённого восстания в Петрограде.

На протяжении многих лет Безыменский был активным деятелем комсомольского движения; избирался в ЦК РКСМ 1-го созыва, был делегатом съездов комсомола. На VII съезде ВЛКСМ был избран почётным комсомольцем.

Печататься начал в 1918 году; в 1920-х годах — популярный комсомольский поэт. В начале 1924 года стал одним из авторов заявления в поддержку «Нового курса» Льва Троцкого; позже присоединился к хору обличителей «троцкизма».

В 1922 году Безыменский был одним из основателей литературных групп «Молодая гвардия» и «Октябрь». Участник РАПП (1923—1926), группы «Литфронт» (1930). В 1923 году оставил должность редактора газеты «Красная молодёжь» и полностью отдался поэтическому творчеству.

Безыменский работал в выездных редакциях газет «Правда», «Комсомольская правда», на заводах и новостройках; в качестве сценариста работал в советской мультипликации.

В 1920—1930 годы тираж книг Безыменского составил один миллион экземпляров, но уже в 1930-х годах его популярность снизилась.

Во время советско-финской войны (1939—1940) и Великой Отечественной войны находился на фронте в качестве специального корреспондента газет «За честь Родины» и «Во славу родины». Прошёл путь от Москвы до Праги, где встретил Победу, был награждён орденами Красного Знамени и Отечественной войны I степени. Эти годы и события нашли отражение в книге стихов «Фронтовая тетрадь».

Александр Безыменский умер 26 июня 1973 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 7).

Был женат на Рахили Захаровне Безыменской (1898—1963); сын от этого брака — писатель, журналист и историк Лев Безыменский.

Творчество

Первые сборники стихов — «Октябрьские зори» (1920) и «К солнцу» (1921) — отмечены чертами космически-отвлечённой поэзии тех лет. Преодолевая их, Безыменский обращался к изображению героики революционных будней: сборник «Как пахнет жизнь» (предисл. Л. Троцкого, 1924); стихи «О шапке», «О валенках» и др.). Поэт говорил, что если бы не его родовая фамилия, он взял бы её псевдонимом; в одном из ранних стихотворений, «Прежде всего» (1923), он писал: «Прежде всего, я член партии, а стихотворец — потом».

Безыменский является автором поэм «Городок» (1921, опубл. 1922—1923), «Владимир Ильич Ульянов» (1926), «Феликс» (1927), «Петербургский кузнец» (1937, опубл. 1939), «Война этажей», «Трагедийная ночь» (1930—1963), посвящённая строительству ДнепроГЭСа. Его называли комсомольским поэтом, многие стихи Безыменского посвящёны комсомолу, в том числе «Комсофлотский марш», (1924), поэма «Комсомолия» (предисл. Л. Троцкого), 1924); («Молодая Гвардия» (1922), положенная на музыку, стала гимном комсомола. На стихи Безыменского Дмитрий Шостакович написал Вторую симфонию (Симфония № 2 «Посвящение Октябрю», си-бемоль мажор, соч. 14).

Занимался Безыменский и переводами, его перу принадлежит, в частности, русский текст песни «Всё хорошо, прекрасная маркиза» (1936).

В многочисленных сатирических произведениях поэт бичует «отдельные негативные явления» (карьеризм, бюрократизм, подхалимство), разоблачает «международную реакцию» и «американский империализм»: поэма «День нашей жизни» (1928), пьеса в стихах «Выстрел» (1929), сборник «Гневные строки» (1949), «Книга сатиры» (1954). По оценке Вольфганга Казака, Безыменский «писал тенденциозные стихи на злобу дня, всегда отвечавшие партийной линии и наполненные радостным оптимизмом. В результате это — не более чем рифмованная журналистика». Владимир Маяковский невысоко оценил творчество Безыменского в стихотворении «Юбилейное» (1924):

«… Надо,

чтоб поэт

и в жизни был мастак.

Мы крепки,

как спирт в полтавском штофе.

Ну, а что вот Безыменский?!

Так…

ничего…

морковный кофе».

Со многими собратьями по перу Безыменского связывали далеко не дружеские отношения; он был одним из самых яростных критиков М. А. Булгакова, и существует версия, что именно Безыменский был прототипом Ивана Бездомного в романе Булгакова «Мастер и Маргарита». Критиковал Безыменский и Бориса Пастернака в связи с романом «Доктор Живаго» и в 1958 году призывал выслать автора из страны.

Сочинения

• Как пахнет жизнь. М., Красная новь, 1924. 88 с. 6 000 экз.; Изд. 2-е — 1925 г.; Изд 3-е — 1927 г.
• Избранные стихи. М., Б-ка «Огонёк», 1925. 48 с. 50 000 экз.
• Партбилет № 224332. Стихи о Ленине. М.—Л., Гос. изд., 1927. 61 с. 15 000 экз.; Изд. 2-е. 1928. 62 с. 15 000 экз.
• Пути борьбы. (Стихи). М.—Л., Гос. изд., 1929. 55 с. 15 000 экз.; 2-е изд. 1929. 54 с. 15 000 экз.
• Весенняя прелюдия., ЗИФ, 1930, 140 с.
• Выстрел. Комедия в стихах. М. Л., Гиз, 1930 г.
• Стихи делают сталь. М.-Л., ГИХЛ, 1930, 92 с.
• Стихи о комсомоле. ОГИЗ, 1932.
• Рубеж столетий. М., ГИХЛ, 1933. — 50 с.
• Стихи о Ленине. М., Молодая гвардия, 1934. — 96 с.
• Стихи о комсомоле. М., Молодая гвардия, 1936. — 174 с.
• Избранное. М.: ОГИЗ, 1949. — 386 с.
• Сочинения: Избранные произведения 1918—1958, т. 1—2, М., 1958;
• Стихи о войнах, М., 1968;
• Партбилет № 224332. Стихи о Ленине. Воспоминания, М., 1968.

Фильмография

• 1955 — Баллада о столе — автор сценария / чтец
• 1960 — МУК (мультипликационный крокодил) № 3 — автор сценария
• 1963 — Аппендицит («Фитиль» № 15) — автор сценария

Награды

• орден Трудового Красного Знамени (11.02.1948)
• орден Красной Звезды (1940)
• орден Красного Знамени (29.03.1943 )
• орден Отечественной войны 1-й степени (05.05.1945)
• ещё два ордена и медали

Именем Безыменского названа улица во Владимире.

Ссылки

• [kkre-49.narod.ru/p/bezymensky.htm]
• [militera.lib.ru/memo/russian/ortenberg_di2/13.jpg Специальные корреспонденты «Красной звезды» (справа налево): Алексей Сурков, Александр Прокофьев, Александр Безыменский.]

Отрывок, характеризующий Безыменский, Александр Ильич

– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.