Бонито Олива, Акилле

Поделись знанием:
(перенаправлено с «А. Бонито Олива»)
Перейти к: навигация, поиск
Акилле Бонито Олива

Бонито Олива (в центре),
певец англ. 
Антонелло Вендитти (слева) и архитектор Массимилиано Фуксас
Род деятельности:

художественный критик
куратор
историк искусства

Дата рождения:

4 ноября 1939(1939-11-04) (84 года)

Место рождения:

Каджано (Кампания),
Италия

Награды и премии:

Акилле Бонито Олива (итал. Achille Bonito Oliva, р. 4 ноября 1939, Каджано, Италия) — итальянский арт-критик, куратор, писатель, теоретик искусства.

В 1979 году ввёл термин «трансавангард» (итал. Transavanguardia italiana) применительно к направлению в итальянском искусстве, а также автор ряда книг, в которых обосновывает закономерность появления этой фазы в современной живописи[1]. Понятие «трансавангард» укоренилось в истории искусства XX века. С ним чаще всего ассоциируются такие художники, как Сандро Киа, Франческо Клементе, Энцо Кукки, Никола де Мариа (итал. Nicola De Maria), англ. Миммо Паладино.

Бонито Олива — профессор Римского университета Ла Сапиенца (итал. Universita degli studi di Roma La Sapienza. С 1968 года живёт в Риме.





Карьера

В юности получил классическое образование, закончив юридический факультет Неаполитанского университета имени Фридриха II (1961). Позже поступил на литературный факультет, чтобы совершенствоваться в первоначальном призвание — поэзии.

В 70-х организовывал в Риме выставки, сотрудничая с художниками направления Арте повера, в частности, с Яннисом Кунеллисом [2] и Микеланджело Пистолетто.

В 1978 Бонито Олива возглавил кураторскую группу 38-й Венецианской биеннале (тема: «От природы к искусству, от искусства к природе»), а в 1993 был единоличным куратором 45-й Венецианской биеннале. Тогда в итальянском разделе были представлены художники Франческо Клементе, Лучано Фабро, Эмилио Исгро (итал. Emilio Isgrò), Фабио Маури (итал. Fabio Mauri), Эугенио Миччини (итал. Eugenio Miccini), Хидетоши Нагасава (итал. Hidetoshi Nagasawa), Франко Ваккари (итал. Franco Vaccari). Россию представлял незадолго перед тем переселившияся на Запад Илья Кабаков с проектом «Красный павильон» [3][4].

Признание

Библиография

  • Бонито Олива, Акилле. [www.libex.ru/detail/book576689.html Искусство на исходе второго тысячелетия] / Пер. Г. Курьерова; К. Чекалов. — М.: Художественный журнал, 2003. — 217 с. — (Классика современности). — ISBN 5901116097.
  • Bonito Oliva, Achille; Sting. [www.amazon.com/Robert-Gligorov-Achille-Bonito-Oliva/dp/8862082576/ Robert Gligorov: Transfiguration]. — 1st. — Damiani, 2013. — 384 p. — (Arte contemporanea). — ISBN 8862082576.
  • Bonito Oliva, Achille; Russell, Harriet. [www.gettextbooks.com/isbn/9788875702472 Art in Process]. — Corraini Editore, 2010. — 144 p. — ISBN 8875702470.
  • Bonito Oliva, Achille. [www.amazon.com/Encyclopaedia-Word-Artist-Dialogues-1968-2008/dp/8857204634 Encyclopaedia of the Word: Artist Dialogues 1968-2008]. — SKIRA, 2010. — 414 p. — ISBN 8857204634.
  • Bonito Oliva, Lewitt, Sol; Achille; Abate, Claudio. [www.isbns.net/isbn/9788888359182 Installation & Performance Art: Photographs by Claudio Abate 1960 to Now]. — Photology, 2007. — 240 с. — ISBN 8888359184.
  • Bonito Oliva, Achille. [www.amazon.com/Braco-Dimitrijevic-Achille-Bonito-Oliva/dp/8881585901/ Braco Dimitrijevic] / Cameron Dan; Martin, Jean-Hubert. — Charta, 2006. — 400 p. — ISBN 8881585901.
  • Basquiat, Jean Michel; Bonito Oliva, Achille; Chiappini, Rudy. [www.abebooks.com/servlet/BookDetailsPL?bi=13393923763 Jean-Michel Basquiat]. — Skira, 2005. — 200 p. — ISBN 88-7624-264-3.
  • Bonito Oliva, Achille. [www.gettextbooks.com/isbn/9788888359120 Ettore Sottsass: Photographs]. — First Edition. — Photology, 2005. — 271 p. — ISBN 8888359125.
  • Bonito Oliva, Achille; Walter Veltroni. [www.gettextbooks.com/isbn/9788888359113 A Flash Of Art: Action Photography In Rome, 1953-1973]. — Bologna, Italy: Photology, 2004. — 372 p. — ISBN 8888359117.
  • Sottsass, Ettore; Bonito Oliva, Achille. Annali delle arti / Regione Campania / Museo e gallerie nazionali di Capodimonte. — Photology, 2004. — 269 p. — ISBN 8888359125.
  • Bonito Oliva, Achille; Vitta, Maurizio (Introduction by). [www.alibris.com/booksearch.detail?invid=12668008524 Italian Architects]. — L'Arcaedizioni, 2002. — 100 p. — ISBN 8878380989.
  • Bonito Oliva, Achille. [www.amazon.com/Ideology-Traitor-Art-Manner-Mannerism/dp/884356546X/ The Ideology of the Traitor: Art, Manner and Mannerism Hardcover]. — Electa, 2000. — 216 p. — ISBN 884356546X.
  • Bonito Oliva, Achille. [www.alibris.com/booksearch.detail?invid=12716111734 Minimalia Italian Vision In Century]. — Mondadori Electa, 1999. — 245 p. — ISBN 8843571729.
  • Bonito Oliva, Achille. [www.amazon.com/Italian-Trans-avantgarde-Transavanguardia-Italiana/dp/B0066TZV94/ The Italian Trans-avantgarde / La Transavanguardia Italiana]. — Milan: Giancarlo Politi Editore, 1990. — 127 p. — ISBN 8878160385. (итал.)

Напишите отзыв о статье "Бонито Олива, Акилле"

Ссылки

  • Бонито Олива, Акилле [xz.gif.ru/numbers/56/8/ Искусство между идентичностью и гомогенностью]. Художественный журнал (28 мая 2004). Проверено 7 апреля 2015.
  • [video.yandex.ru/users/maxim-druzenko/view/2 Часовая видеолекция] Бонито Оливы в [m17.kiev.ua/ Центре современного искусства М17] (Киев) 19 апреля 2011
  • [artukraine.com.ua/a/akile-bonito-oliva-quotya-predstavitel-poslednego-pokoleniya-totalnoy-kritikiquot/#.VSLY6WZFE81 Акиле Бонито Олива: «Я представитель последнего поколения тотальной критики». Интервью с Алисой Ложкиной, Киев, 2011]

Примечания

  1. Бонито Олива пишет в статье «Итальянские пути в современном искусстве», что искусство 1980-х годов развивает находки дадаистов, использовавших исторические эпохи в искусстве и предшествующие стили как «готовые», удобно разложенные по коробкам детали детского конструктора, как objets trouvés. Отбросив таким образом меланхолическую воздержанность минималистов и концептуалистов, Бонито Олива предлагает синтезировать подходы Пикассо и Дюшана. Bonito Oliva, Achille [www.giannipiacentino.com/BIBLIO_TEXT/ABOlivaMontreal06.html Italian Ways in Contemporary Art] (англ.). GianniPiacentino.com. Проверено 8 апреля 2015.
  2. [www.youtube.com/watch?v=iqhOd_zKwDg “Что такое контекст?” : Диалог Акилле Бонито Олива c Яннисом Кунеллисом, 2014. ВИДЕО, 5 мин.]
  3. В России не было великих живописцев. Я был одним из первых, кто сделал выставку современных русских художников в Италии. Это было на Венецианской биеннале, которой я руководил в 1993 году.

    Бонито Олива, Акилле [www.kommersant.ru/doc/422959 В России не было великих живописцев. Интервью Ирине Кулик]. Коммерсантъ (25 октября 2003). Проверено 7 апреля 2015.

  4. Мизиано, Виктор [xz.gif.ru/numbers/1/tonushchaya-venetsiya/ Тонущая Венеция : 45-я Венецианская биеннале : «Координальные точки искусства» / 14 июня – 10 октября 1993]. Художественный журнал № 1 (1993). Проверено 7 апреля 2015.
  5. [www.quirinale.it/elementi/DettaglioOnorificenze.aspx?decorato=278018 Medaglia d'oro ai benemeriti della cultura e dell'arte Prof. Achille Bonito Oliva] (итал.)

Отрывок, характеризующий Бонито Олива, Акилле

– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.