Шмеман, Александр Дмитриевич
Поделись знанием:
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
(перенаправлено с «А. Шмеман»)
| Александр Шмеман | |
 | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Супруга: |
Ульяна Сергеевна Осоргина |
Александр Дмитриевич Шмеман (13 сентября 1921, Таллин, Эстония — 13 декабря 1983, Нью-Йорк, США) — священнослужитель Православной церкви в Америке, протопресвитер; богослов, автор ряда книг.
Биография
В 1930—1938 годы обучался в русском кадетском корпусе в Версале, а затем во французском лицее Карно, который окончил в 1939 году.
В 1945 году окончил Свято-Сергиевский православный богословский институт в Париже. Во время учёбы избрал своей специализацией историю Церкви, став учеником А. В. Карташева. Защитил кандидатскую диссертацию о византийской теократии. Также учился в Сорбонне.
22 октября 1946 года архиепископом Владимиром (Тихоницким) был рукоположён в сан диакона, а 20 ноября того же года — в сан священника.
В 1945—1951 — преподаватель церковной истории в Свято-Сергиевском православном богословском институте в Париже.
В 1959 году в Свято-Сергиевском православном богословском институте защитил диссертацию «Введение в литургическое богословие» и становится доктором богословия.
В 1946—1951 — помощник настоятеля церкви свв. Константина и Елены в Кламаре (Франция), редактор епархиального журнала «Церковный вестник».
В 1951 году назначен настоятелем церкви Рождества Богородицы в Пти-Кламаре (Франция).
С 1951 году — доцент по кафедре церковной истории и литургики Свято-Владимирской духовной семинарии в США. Перешёл в юрисдикцию Северо-Американской митрополии. Почётный доктор церковных наук Греческого богословского института Святого Креста в Бостоне, Генеральной богословской семинарии в Нью-Йорке и колледжа Лафайет в Истоне.
В 1953 году возведён в сан протоиерея.
С 1960 года — профессор по кафедре литургического богословия этой семинарии. С 1962 года до конца жизни был её деканом (руководителем данного учебного заведения).
С 1964 года был членом митрополичьего совета Северо-Американской митрополии. Сыграл значительную роль в признании её автокефалии Русской православной церковью, что привело к её преобразованию в 1970 году в Православную церковь в Америке. В том же году был возведён в сан протопресвитера (высший сан белого духовенства).
Преподавал историю восточного христианства в Колумбийском и Нью-Йоркском университетах, в Соединённой духовной семинарии и Генеральной богословской семинарии в Нью-Йорке. В течение трёх десятилетий вёл религиозную программу на радио «Свобода».
В 1963—1979 являлся заместителем председателя Русского студенческого христианского движения (РСХД) в Америке, в 1979—1983 — председатель РСХД. Являлся членом православно-англиканского Содружества святого Албания и преподобного Сергия.
Труды и наследие
Основные труды протопресвитера Александра Шмемана посвящены литургическому богословию (особое внимание он уделял таинству Евхаристии); книга «Исторический путь православия» носит церковно-исторический характер. Книги протопресвитера Александра Шмемана переводились на различные языки — английский, французский, голландский, они получили весьма широкое распространение в России в 1990-е годы и в последующий период.
В 2002 года на английском (перевод отрывка с русского), а в 2005 года на русском языке были опубликованы дневники протопресвитера Александра Шмемана, которые содержали точку зрения автора на многие процессы, происходившие в православии в XX веке.
По мнению католического священника Роберта Тафта: «О. Александр был харизматичный и очень красивый человек, очень выразительный. Резонанс, который по сей день вызывают его немногочисленные работы, я назвал бы „феноменом Шмемана“. В наши дни практически невозможно услышать лекцию о Литургии или о современной жизни без единой цитаты из Шмемана. Ему действительно нет равных в этом отношении»[1].
Семья
- Дед — Николай Эдуардович Шмеман (1850—1928) — сенатор, член Государственного совета, эмигрант.
- Бабушка — Анна Андреевна Шмеман (ур. Дурдина)— (1924).
- Отец — Дмитрий Николаевич Шмеман (1893—1958) — офицер лейб-гвардии Семёновского полка, эмигрант.
- Мать — Анна Тихоновна, урождённая Шишкова (1895—1981) — жила в эмиграции.
- Брат-близнец — Андрей Дмитриевич (1921—2008) — иподиакон, был старостой в церкви Знамения Божией Матери, возглавлял Союз русских кадетов, работал в епархиальном совете Русского Западно-Европейского экзархата Константинопольского патриархата.
- Сестра — Елена Дмитриевна (1919—1926).
- Жена — Ульяна Сергеевна, урождённая Осоргина (р. 1923) — преподавала французский и русский языки в различных учебных заведениях в Нью-Йорке.
- Дочь — Анна, в замужестве Хопко (р. 1944) — жена протопресвитера Фомы Хопко, декана Свято-Владимирской духовной семинарии (1992—2002).
- Сын — Сергей (р. 1945) — журналист, лауреат Пулитцеровской премии (1990).
- Дочь — Мария, в замужестве Ткачук (род. 1948 — жена протоиерея Иоанна Ткачука)
Труды
- Церковь и церковное устройство. Париж, 1949.
- Таинство крещения. Париж, 1951. (2-е издание — М.; Париж, 1996).
- [www.wco.ru/biblio/books/shmeman1/Main.htm Исторический путь православия.] Нью-Йорк, 1954 (2-е издание — Париж, 1985; 3-е издание: YMCA-Press, 1989; 4-е издание, 1993)
- [www.icona.ru/lib/bk/bksl/ Введение в литургическое богословие.] Париж, 1961 (2-е издание — М., 1996)
- For the Life of the World. New York, 1963 (Русский перевод — За жизнь мира. Нью-Йорк, 1983; 2-е издание — Вильнюс; 3-е издание — Электросталь, 2001).
- Таинства и православие. Нью-Йорк, 1965.
- Great Lent. — Crestwood (N. Y.), 1969. (Русский перевод — Великий Пост. М., 1993)
- Of Water and the Spirit: A Liturgical Study of Baptism. Crestwood (N. Y.), 1974 (Русский перевод — Водою и Духом: О таинстве крещения. М., 1993; 2-е издание — М., 2000; 3-е издание — М., 2001).
- [www.liturgica.ru/bibliot/eucharistia/ Евхаристия: Таинство Царства.] Париж, 1984. (2-е издание, репринт — М., 1992; 3-е издание — М., 2001).
- Церковь, мир, миссия: Мысли о православии на Западе / Перевод с английского. — М., 1996.
- Проповеди и беседы. М., 2000.
- [www.wco.ru/biblio/books/shmeman2/Main.htm Введение в богословие: Курс лекций по догматическому богословию]. М.; Париж; 1993. (2-е издание — Клин, 2001).
- The Journals of Father Alexander Schmemann: 1973—1983. Crestwood:, 2002
- [www.odinblago.ru/pm_5/8 Судьба византийской теократии.]// Православная мысль. — 1947. — 5. — C. 130—146
- [www.odinblago.ru/pm_8/10 Неизданное произведение св. Марка Ефесского «О воскресении»] // Православная мысль. — 1951. — 8. — C. 137—154
- Шмеман А., прот. / Сост., подгот. текста У.С. Шмеман, Н.А.Струве, Е.Ю.Дорман; предисл. С.А.Шмеман; примеч. Е.Ю.Дорман. [www.krotov.info/libr_min/25_sh/shme/man_41.htm Дневники. 1973-1983]. — М.: Русский путь, 2005. — 720 с.
- [www.pravslovo.ru/index.php?id=50/ Беседы на Радио «Свобода»] (2 т.). М., ПСТГУ, 2009
- Собрание статей. 1947—1983. — М., 2009 ISBN 978-5-85887-300-6
Напишите отзыв о статье "Шмеман, Александр Дмитриевич"
Примечания
- ↑ [www.bogoslov.ru/text/3590491.html Священник Роберт Тафт: Ты являешься частью проблемы или частью решения? : Портал Богослов.Ru]
Библиография
- Нивьер, Антуан. Православные священнослужители, богословы и церковные деятели русской эмиграции в Западной и Центральной Европе. 1920—1995. Биографический справочник. —М.—Париж, 2007. — С. 551—552. — ISBN 978-5-85887-206-1
- Балакшина, Ю. В. Искусство как воскрешение времени: литургические аспекты интерпретации русской поэзии в дневниках протоиерея Александра Шмемана // Научные труды. В. 28. Проблемы развития отеч. иск-ва / РАХ; Санкт-Петербургский гос. акад. ин-т живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина; науч. ред. В. А. Леняшин, сост. О. А. Резницкая, А. И. Шаманькова. — СПб., янв. — март 2014. — С. 236—244.
Ссылки
- [www.shmeman.ru Shmeman.ru — сайт, посвящённый протопресвитеру Александре Шмемане]
- [www.rp-net.ru/book/discussion/novgorod/ Материалы международного семинара «Значение личности и наследия о. Александра Шмемана для современной Церкви»]
- [zarubezhje.narod.ru/tya/sh_006.htm Протопресвитер Александр Шмеман] // Религиозные деятели русского зарубежья
- [www.golubinski.ru/academia/shmeman.htm Протоиерей Валентин Асмус об о. Александре Шмемане]
- Антоний Лакирев [www.istina.religare.ru/print278.html Рыцарь Евхаристии]
- [www.pravkniga.ru/recomendations.html?id=1103 Презентация "Бесед на Радио «Свобода» и беседа с Сергеем Шмеманом об отце]
- протоиерей Андрей Филлипс «[ruskline.ru/analitika/2011/05/21/dnevniki_otca_aleksandra_shmemana_i_edinstvo_russkoj_cerkvi_v_rasseyanii Дневники отца Александра Шмемана и единство Русской Церкви в рассеянии]»
- [azbyka.ru/audio/category/propovedi-i-besedy/pib-protopresviter-aleksandr-shmeman Беседы и проповеди прот. Александра Шмемана в формате mp3]
- [azbyka.ru/audio/category/knigi/knigi-protopresviter-aleksandr-shmeman Аудиокниги прот. Александра Шмемана в формате mp3]
- [www.predanie.ru/mp3/Protopresviter_Aleksandr_Shmeman/ Радиобеседы]
- [www.wco.ru/biblio/books/shmeman3/Main.htm Пост и Литургия. Заметки по литургическому богословию.]
- [azbyka.ru/tserkov/o_postah/velikiy_post/velikij_post-all.shtml Великий Пост]
- [www.icona.ru/lib/bk/bkss/ Святая святым]
- [www.icona.ru/lib/bk/bkts/ Таинство и Символ]
- [www.icona.ru/lib/bk/bklb/ Литургическое богословие]
- [www.icona.ru/lib/bk/bksv/ Богослужение в секулярный век]
Отрывок, характеризующий Шмеман, Александр Дмитриевич
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
