А. и В. Сапожниковы
| А. и В. Сапожниковы | |
| Тип |
Торгово-промышленный дом |
|---|---|
| Основание |
1837 |
| Упразднена |
1919 |
| Причина упразднения |
национализирована |
| Оборот |
2 млн рублей в год |
А. и В. Сапожниковы — бывший торгово-промышленный дом в Москве (1837—1919)[1][2][3][4].
Выпускали парчи из бархата, знамёна и стандарты воинских частей, глазеты со стразами, ткани из шёлка для мебели и фасонные и шёлковые ткани[1][2].
Спонсировали Строгановское училище[1][2].
Содержание
Расположение
Сапожниковы
Располагалась на Красной площади в Москве на верхних торговых рядах[1][2].
Парчово-шёлкоткацкое предприятие находился в начале улицы Новая Басманная[1][2].
Ткацкая фабрика располагалась в селе Куракино, Мытищинской волости, Московского уезда[1][2].
История
В 1837 году Григорий Григорьевич Сапожников основал парчово-шёлкоткацкую мануфактуру. После его смерти перешла к его сыновьям[1][2].
С 1852 года принимают спецзаказы от духовенства и дворян для производства тканей на религиозные и светских церемонии. Также выпускали ткани для оформления дворцовых апартаментов[1][2].
В 1870 году Григорий Сапожников умер и всё его дело досталось его жене Вере Владимировне Алексеевой. Она отдала предприятие сыновьям: Александру и Владимиру. В том же году братья назвали предприятие «А. и В. Сапожниковы»[3].
В 1875 год построена механическая шёлкокрутильная и ткацкая фабрика. В 1912 году перешло под владение торгового дома[1][2].
В 1877 году Александр умер — контроль полностью перешёл его брату Владимиру[3].
В 1911 году Владимир переименовал в «Торгово-промышленное товарищество А. и В. Сапожниковых»[3].
25 февраля 1912 года был утверждён устав товарищества[3].
В 1913 году парчово-шёлкоткацкое предприятие имело 300 ручных ткацких станков[1][2].
Годовой оборот составлял свыше 2 млн рублей в год[1][2].
В 1919 году национализировано, производство остановлено, так как не было ткани[1][2]. Передан Шелкотресту[4].
В 1922 году фабрика возобновила работу[4].
В 1923 году предприятие переименовано в «Передовая текстильщица»[4].
В 1927 году Куракино переименовано в посёлок Текстильщик[4].
В 1941 году произошла конверсия[4].
В 1972 году вошло в Московское объединение технических тканей[4].
В 2002 году переименовано в ЗАО «Королёвская шёлковая фабрика „Передовая текстильщица“»[4].
Награды
В 1870 году, 1872 году и 1896 году получали права для помещения герба государства на вывесках и рекламе[1][2].
Принимали участи на всемирных и международных выставках, где получили 6 высших наград, 6 дипломов первой степени, 5 золотых медалей, 5 почётных медалей[1][2].
Напишите отзыв о статье "А. и В. Сапожниковы"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 Иоксимович. Мануфактурная промышленность в прошлом и настоящем. — Москва, 1915.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 Ильин. Москва. Энциклопедический справочник. — Большая Российская Энциклопедия, 1992.
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.russianfamily.ru/s/sapojnikovi.html Сапожниковы купцы] (рус.). Проверено 28 марта 2015.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [yubik.net.ru/publ/59-1-0-8169 Купцы Сапожниковы и Фабрика Передовая текстильщица] (рус.). Проверено 28 марта 2015.
Ссылки
- [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7273 Сапожниковы, моск. купеч. род]
Отрывок, характеризующий А. и В. Сапожниковы
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
