БА-27

БА-27М в Бронетанковом музее в Кубинке.
БА-27
Классификация	Средний бронеавтомобиль
Боевая масса, т	4,4
Экипаж, чел.	4
История
Производитель	Ижорский завод
Годы производства	1928—1931
Годы эксплуатации	1928—1945
Количество выпущенных, шт.	217
Основные операторы
Размеры
Длина корпуса, мм	4600
Ширина корпуса, мм	1700
Высота, мм	2700
База, мм	3070
Клиренс, мм	250
Бронирование
Лоб корпуса (верх), мм/град.	8
Лоб корпуса (низ), мм/град.	8
Борт корпуса (верх), мм/град.	8
Борт корпуса (низ), мм/град.	8
Корма корпуса (верх), мм/град.	8
Корма корпуса (низ), мм/град.	8
Днище, мм	3
Крыша корпуса, мм	5
Вооружение
Калибр и марка пушки	37-мм орудие Гочкиса
Длина ствола, калибров	20
Боекомплект пушки	40
Углы ГН, град.	360°
Прицелы	оптический
Пулемёты	1 × 7,62-мм ДТ, 2016 патронов
Подвижность
Тип двигателя	рядный 4-цилиндровый карбюраторный жидкостного охлаждения
Мощность двигателя, л. с.	35
Скорость по шоссе, км/ч	40
Запас хода по шоссе, км	300
Колёсная формула	4 × 2
Тип подвески	зависимая, на листовых рессорах
Преодолеваемый подъём, град.	15
Преодолеваемый ров, м	0,7
Преодолеваемый брод, м	0,6

БА-27 — советский средний бронеавтомобиль 1930-х годов. Первый серийный бронеавтомобиль СССР. Разработан на базе шасси отечественного полуторатонного грузового автомобиля АМО-Ф-15 в 1927 году для замены устаревшего парка бронеавтомобилей РККА. Производился серийно в 1928—1931 годах, всего построено 215 машин (1928 – 1 прототип и 54 серийных, 1929 – 54, 1930 – 59, 1931 – 47). .

БА-27

История создания

В начале 1927 года постоянному члену Артиллерийского комитета (Арткома) Артиллерийского управления РККА А. Рожкову было поручено спроектировать бронированный автомобиль на шасси первого советского полуторатонного грузового автомобиля АМО-Ф-15.

Установка бронекорпуса требовала некоторых изменений в стандартном шасси. По требованию Рожкова конструкторы АМО под руководством инженеров Б. Строканова и Е. Важинского спроектировали шасси АМО Ф15 СП (специальное): был увеличен угол наклона рулевой колонки, переделаны передние педали управления, рычаги переключения передач и тормоза, установлен задний пост управления. Летом 1927 года опытный образец шасси прошёл ходовые испытания в окрестностях Москвы.

Осенью Рожков закончил разработку чертежей бронекорпуса, после чего проект был доработан группой инженеров ГКБ Оружобъединения под руководством В. Заславского. Бронемашина получила индекс Б-27.

Опытный образец бронекорпуса был изготовлен на Ижорском заводе и в начале 1928 года доставлен на завод АМО в Москву для установки на шасси.

24—31 марта 1928 года специально назначенная комиссией Артиллерийского управления РККА провела испытания опытного образца. 31 марта опытная машина совершила короткий испытательный пробег, после чего была доставлена на завод для осмотра узлов и агрегатов. Отчёт испытательной комиссии был направлен начальникам Артиллерийского управления и Управления снабжения РККА. Большинство членов комиссии дали Б-27 положительную оценку, одновременно предложив следующие доработки:

• Помощника шофёра и шофёра заднего руля вооружить пистолетами-пулемётами.
• Улучшить охлаждение пулемётов для увеличения длительности непрерывной стрельбы.
• Усовершенствовать шаровую пулемётную установку.
• Оборудовать пулемёт и пушку оптическими прицелами.

К июню 1928 года в конструкцию бронекорпуса были внесены некоторые изменения:

• Колпак башни стал открываться назад для более удобного наблюдения за местностью.
• Жалюзи в броневых листах защиты радиатора заменили съёмными броневыми листами, которые в походном положении крепились по бортам корпуса.
• Большой прожектор заменили внутренним меньшего размера, закрывающимся откидным люком.
• Установлены фары меньшего диаметра без броневых крышек.
• Схема бронирования мотора изменена так, чтобы позволить его демонтаж без снятия корпуса.
• Бензопровод разделен на две магистрали.
• Сиденье водителя приподнято на 50 мм.

С 6 июня по 3 июля 1928 года комиссия участием представителей Артуправления, штаба РККА, Инспекции пехоты и бронесил, Инспекции кавалерии авто-броневого дивизиона под председательством начальника 5-го отдела АУ РККА Топилова (позже его сменил Рожков) провела всесторонние испытания Б-27 под Москвой в районе Одинцова, недалеко от Москвы. Машина прошла 627 км, из них 567 по шоссе и 59,4 км по местности. Комиссия признала результаты испытаний удачными и передала отчёты начальнику Управления снабжения РККА Дыбенко. Дыбенко обратился к начальнику штаба РККА с ходатайством «войти с представлением в РВС СССР о принятии на вооружение РККА бронеавтомобиля АМО образца 1927 года с присвоением ему наименования БА-27 (бронеавтомобиль АМО образца 1927 года) и о представлении Артиллерийскому управлению права вносить в конструкцию машины последующие усовершенствования в зависимости от результатов продолжительных испытаний и опыта службы бронеавтомобилей в частях РККА».

24 октября 1927 года постановлением РВС СССР бронеавтомобиль был принят на вооружение Красной армии под обозначением БА-27. Производство поручили Ижорскому заводу, шасси поставлял завод АМО. По другим данным, 19 декабря 1928 года приказом РВС СССР № 413/84 была принята на вооружение РККА броневая машина «АМО» образца 1927 года (БА-27).

19 декабря 1927 года Артиллерийское управление РККА заключило с Ижорским заводом договор за № 5666/95 на бронировку 54 машин БА-27 первой партии, а 6 января 1928 года — с заводом АМО на поставку 54 специальных шасси для них. Впоследствии в договор включили и опытный образец, а 20 броневиков выделили для вооружения частей ОГПУ. Заказ был выполнен в декабре 1928 года.

10 января 1929 года Артиллерийское управление заключило с Ижорским заводом договор № 549/86 на изготовление ещё 74 БА-27, однако выполнение заказа затянулось, поскольку и АМО, и Ижорский завод не имели необходимого оборудования, инструментов, материалов, и достаточного количества квалифицированных рабочих.

28 декабря 1929 года все права и обязанности по договору № 549/86 были переданы вновь образованному Управлению моторизации и механизации Рабоче-крестьянской Красной армии (УММ РККА).

21 февраля 1930 года УММ РККА заключило с Ижорским заводом договор № 9022170 на производство 105 БА-27 третьей партии со сроком окончания заказа к декабрю. Несмотря на то, что производство затягивалось, в сентябре 1930 года с Ижорским заводом был заключён договор ещё на 65 БА-27 со сроком окончательной сдачи в декабре.

Весной 1930 года один бронеавтомобиль из второй партии отправили на 2й автосборочный з-д «КИМ» в Москве, ведущий сборку пребывающих из Америки машинокомплектов ФОРД-АА. Бронекорпус БА-27 был переставлен на несколько модернизированное шасси ФОРД-АА( в частности- изменен угол наклона рулевой колонки) Испытания показали, что благодаря более мощному двигателю скорость и запас хода бронеавтомобиля возросли. Более широкая колея значительно повысила устойчивость (допустимый боковой крен возрос до 15 градусов )- это решило проблему бокового опрокидывания узкого и высокого, на штатном шасси АМО-Ф15СП, БА-27. Однако в связи с уже начатым проектированием новых типов средних бронемашин на трёхосном шасси «Форд-Тимкен» массовую переустановку БА-27 на шасси «Форд-АА» признали нецелесообразной.

Летом 1931 года производство броневиков было прекращено. Из 105 заказанных УММ РККА броневиков третьей партии изготовили лишь 86. К производству четвёртой партии не приступали. Суммарный выпуск БА-27 за 1928—1931 годы составил 215 бронеавтомобилей, включая опытный образец (разбронированный в 1930 году).

Конструкция

Корпус клёпаный, из 3—8-мм броневых листов на каркасе из уголков. Башня в форме шестигранника — по типу башни танка МС-1, сверху прикрыта грибовидным колпаком со смотровыми щелями.

В бортах сделаны две двери для посадки экипажа. Для наблюдения за дорогой с переднего поста управления в лобовом листе корпуса сделаны два люка со смотровыми щелями и два небольших лючка чуть ниже. Для водителя кормового поста управления в кормовом листе сделан лючок аналогичной конструкции. В бортах корпуса есть смотровые щели с броневыми задвижками.

Первоначально вооружение состояло из 37-мм пушки Гочкиса (ПС-1) с плечевым упором и спаренных перевёрнутых 2,5-линейных автоматов системы Федорова, изготовленных на Ковровском пулемётном заводе (на серийных машинах заменены на пулемёт ДТ с плечевым упором). Пулемёт установлен в гнёздное устройство системы Шпагина работы Ковровского пулемётного завода.

Бронемашина оснащалась стандартным карбюраторным двигателем АМО жидкостного охлаждения, мощностью 35 л. с. (26 кВт) с карбюратором «Зенит-42». Запуск двигателя осуществлялся с помощью электростартера «Сцинтилла» мощностью 0,8 л. с. (0,6 кВт) или заводной рукоятки. В системе зажигания использовалось магнето. Воздух для охлаждения двигателя поступал снизу через специальный поддон и жалюзи в передних бронелистах. Аккумулятор 3 СТП-80 ёмкостью 80 А·ч устанавливался в специальном ящике под днищем с правой стороны машины и закрывался броневой крышкой. Электрооборудование выполнено по однопроводной схеме. Напряжение бортовой сети 6 В. Горючее перекачивается насосом из основного бензобака (80 л), отделённого от основного отсека бронированной стеной толщиной 4 мм, или самотёком из дополнительного бачка (8 л). Из основного бака в дополнительный бензин перекачивается с помощью насоса двойного действия.

Экипаж: 4 человека (командир — он же стрелок, два шофёра и один помощник).

Боевое применение

Летом 1928 года БА-27 начали поступать в автоброневые дивизионы (по 12 машин) на замену устаревшим броневикам «Фиат» и «Остин». В 1929 году началось формирование мотоотрядов стрелковых дивизий (по 12 машин). К весне 1930 года в РККА было три таких отряда.

Осенью 1929 года несколько БА-27 были направлены на Дальний Восток и использовались в войсках во время конфликта на КВЖД.

В 1930 году в Наро-Фоминске была сформирована механизированная бригада. В составе лёгкого (разведывательного) полка бригады был дивизион из двенадцати БА-27. Дивизион предназначался для ведения разведки и боевого охранения транспортных колонн на марше. Весной 1931 года механизированную бригаду реорганизовали, по новому штату в ней было 48 бронемашин БА-27 в составе разведывательного батальона.

В 1932 году БА-27 начали поступать на вооружение механизированных соединений в различных военных округах.

В 1933—1935 годах часть БА-27 поступила на вооружение бронеэскадронов кавалерийских дивизий.

До конца 1930-х годов БА-27 состояли на вооружение частей ОГПУ/НКВД. Три бронедивизиона, укомплектованные машинами, участвовали в боях с басмачами в Хорезмском оазисе (1 сентября — 20 октября 1932 года) и под Кизил-Араватом (март 1933 года).

В 1930 - 1931 годх девять БА-27 отправили на экспорт в Монголию. Они состояли на вооружении монгольской армии вплоть до конца 1940-х годов.

БА-27ЖД

В середине 1930-х годов Автобронетанковое управление РККА приняло решение приспособить устаревшие и снятые с вооружения бронемашины БА-27 для движения по железной дороге. В 1936 году две машины были переоборудованы в мастерских военного склада № 60 в Брянске. Машины оснастили железнодорожными бандажами и домкратом с поворотным устройством, при помощи которого машина переводилась на рельсы. Также в кормовой части машин установили буферное и прицепное устройства, которые позволяли прицеплять машину к концевому вагону железнодорожного состава или соединять две машины между собой. При движении машины по рельсам передние и задние рессоры блокировались с помощью специальных хомутов. Переделанный вариант машины получил обозначение БА-27ЖД.

Опытные экземпляры броневиков в 1937 году удачно прошли испытания во 2-м полку бронепоездов. Скорость на рельсах составила 50 км/ч. Начиная с 1938 года, предполагалось переоборудовать в бронедрезины все БА-27, но программа не была выполнена.

По неполным данным, было изготовлено не менее 35 БА-27ЖД, которые поступили на вооружение Отдельной Дальневосточной армии.

БА-27М

История создания

В июле 1937 года на броневой ремонтной базе № 2 (станция Митьково, Ленинская железная дорога) бронекорпус БА-27 установили на трёхосное шасси ГАЗ-ААА (колёсная формула 6 × 4). Новая машина получила обозначение БА-27М.

В ходе модернизации был демонтирован задний пост управления, а в корме размещён дополнительный бензобак, благодаря чему общая ёмкость баков достигла 150 л. Толщина основных броневых листов доведена до 8 мм. Установлены четырёхступенчатая коробка передач с демультипликатором; зависимая подвеска, состоящая из поперечно расположенной полуэллиптической листовой рессоры с реактивными штангами на передней оси и продольно расположенных полуэллиптических листовых рессор с реактивными штангами на второй и третьей осях; механические тормоза передних колёс и гидравлические тормоза колёс задней тележки. Запасные колёса устанавливались вдоль бортов корпуса и вращались на специальных втулках — они использовались при преодолении бронеавтомобилем бугров, эскарпов и других препятствий, предотвращая опасность повреждения нижней части рамы шасси. Для увеличения проходимости на колёса задней тележки надевались гусеницы типа «Оверолл».

БА-27М превосходил основную модель машины по проходимости и маневренности (преодолевал подъёмы крутизной до 23° против 15° у БА-27). Масса возросла до 4,5 т, скорость движения по шоссе — до 48 км/ч. Увеличение ёмкости топливных баков повысило запас хода по шоссе до 415 км.

Боевое применение

По результатам испытаний АБТУ РККА приняло решение о модернизации всего имеющегося парка БА-27 для использования в составе разведывательных батальонов стрелковых дивизий (по 8 машин), испытывавших большой некомплект бронетехники. Работы производились на броневой ремонтной базе № 2, которой было выделено дополнительное количество шасси ГАЗ-ААА. Полностью переделка БА-27 в БА-27М была завершена к концу 1938 года.

В сентябре 1937 года первые 24 машины поступили в разведбаты 3, 30 и 41-й стрелковых дивизий. В октябре 16 бронемашин поступили в 75-ю и 80-ю сд, 7 — в 23-ю, 2 — в 25-ю. В ноябре по 7 машин получили 14, 49 и 84-я сд, и ещё 4 машины поступили в 25-ю сд.

Летом 1939 года два БА-27М из состава разведбата 82-й сд участвовали в боях у реки Халхин-Гол, но, как отмечалось в документах, эти бронемашины «являлись учебными, пулемёты на машинах были изношены, а к пушкам Гочкиса не имелось снарядов».

Осенью 1939 года два БА-27М в составе 177-го орб 122-й сд 9-й армии участвовали в советско-финской войне. Они использовались для разведки, боевого охранения и связи, но после отступления дивизии на восток были брошены из-за отсутствия горючего. Одну бронемашину финны восстановили и использовали в качестве учебной до конца 1942 года.

Летом 1940 года на заседании АБТУ РККА было принято решение о снятии с вооружения устаревшей бронетехники, в том числе и БА-27. Механизмы предполагалось использовать как запасные части, а корпуса сдать на металлолом. Однако сделано этого не было и к июню 1941 в РККА продолжали числиться 193 таких бронеавтомобиля и 10 были в составе войск НКВД. Кроме того еще 9 машин, поставленных в 1930-31 гг, состояли на вооружении армии Монголии.

Несколько машин БА-27М оставались на вооружении разведбатов стрелковых дивизий вместо положенных по штату БА-6 и БА-10. Большая часть машин, находившаяся в приграничных частях, была потеряна в первые недели войны. К концу лета 1941 года оставшиеся машины были выведены из состава разведбатов стрелковых дивизий и переданы в учебные части или ОСОАВИАХИМ. Однако из-за огромных потерь в технике осенью 1941 года БА-27 использовались даже в составе танковых подразделений.

Сохранилось описание одного из боёв с участием БА-27 и Т-27, с конкретными именами.

Ветеран 153-й стрелковой дивизии, в сентябре 1941 года ставшей гвардейской, Трофим Степанович Шапко рассказывает: «Боевое развертывание нашей дивизии началось еще в мае 1941 года в Камышловских летних лагерях. А в конце месяца вся 22-я армия под руководством бывшего командующего УралВО Ф. А. Ершакова двинулась на запад.
Я был в то время начальником химслужбы 208-го саперного батальона, но в первые месяцы войны пришлось побывать и в роли танкиста. Каждая стрелковая дивизия по штату имела разведывательный батальон в составе 16 танков и 13 бронемашин. Бронемашины марки «БА-27», один танк, но, как ни странно, новый тяжелый КВ, а остальные — танкетки Т-27, с одним пулеметом ДТ. Как бронемашины, так и танкетки были изношены до предела, так как служили уже по 10—12 лет. Это и понятно: Уральский военный округ считался внутренним, поэтому техника была старая, учебная. В канун войны подгребали всю технику, а в нашей дивизии не все бойцы имели даже личное оружие. Считалось, что мы идем на маневры.
21 июня дивизия прибыла в Витебск, а на следующий день началась война. Экипажи стареньких танкеток Т-27 приготовились к бою. Командир разведбата майор Насыров приказал проверить обстановку на Минском шоссе. И танкетки, начинавшие свой боевой путь в далеком 1927 году в Средней Азии, пошли в свой последний бой».
Задание командования было выполнено. Обстановка к западу от Минска была выяснена, а командир разведроты Т-27 лейтенант Трофим Шапко лично сбил немецкий самолет-разведчик. Шел всего второй день войны…

В 18-й танковой бригаде 5-й армии, прикрывавшей московское направление, к 10 октября 1941 года было два таких броневика. 21 ноября один БА-27М вместе с ремонтным взводом бригады прикрывал дорогу Тархово — Петровское. В бою с немецкими танками броневик «был подбит и сгорел вместе с экипажем».

По состоянию на 30 марта 1942 года в танковых частях 5-й армии Западного фронта имелось 3 БА-27, но все они требовали капитального ремонта.

До наших дней сохранился один экземпляр БА-27М в военно-историческом музее бронетанкового вооружения и техники в посёлке Кубинка Московской области.

БА-27 в искусстве

В фильме «Чапаев» БА-27 изображает броневик периода Гражданской войны.

Ссылки

• [www.bronetehnika.narod.ru/ba27/ba27.html Средний бронеавтомобиль БА-27]. Энциклопедия бронетехники РККА. [www.webcitation.org/66CYQftTX Архивировано из первоисточника 16 марта 2012].
• [www.redtanks.bos.ru/ba27.htm Легкий бронеавтомобиль БА-27]. Стальная лавина. [www.webcitation.org/66CYRe4ot Архивировано из первоисточника 16 марта 2012].
• [commi.narod.ru/txt/tm/8304.htm Статья из журнала «Техника — молодёжи»]
• [claw.ru/a-tehno/auto/1-141.htm История автомобиля в России]. Claw.ru. [www.webcitation.org/66CYSR3Ts Архивировано из первоисточника 16 марта 2012].
• [pomnite-nas.ru/img/50/200706182231280.40.jpg?GalleryID=1&s_CategorID=84 БА-27 в Кубинке (фото)]
• (недоступная ссылка — [retroauto.org/index.php/auto/ba/107-ba-27 БА-27. Автообозрение(недоступная ссылка — история). история])

Отрывок, характеризующий БА-27

– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!