Большой зал Московской консерватории
| Концертный зал | |
Большой зал Московской консерватории
| |
| |
| Страна | Россия |
| Город | Москва, Большая Никитская улица, 13 |
| Архитектурный стиль | эклектика |
| Автор проекта | В. П. Загорский |
| Строитель | Императорское русское музыкальное общество |
| Дата основания | 1895 |
| Строительство | 1895—1901 годы |
| Состояние | отличное |
| Сайт | [meloman.ru/?id=19 Официальный сайт] |
Большо́й зал Моско́вской консервато́рии ― концертный зал в Москве, одна из крупнейших и самых значительных концертных площадок в России и мире. Зал вмещает 1737 мест (первоначально зал вмещал 2486 зрителей[1]). Торжественно открыт 7 (20) апреля 1901 года.
Содержание
История
Зал был открыт 7 (20) апреля 1901 года в здании, построенном в 1895―1901 по проекту архитектора В. П. Загорского. В 1901 году в зале установлен орган работы мастера Аристида Кавайе-Колля, переданный в дар консерватории С. П. фон Дервизом[1]. Концертом на открытии дирижировал В. И. Сафонов, в дальнейшем на сцене Большого зала консерватории выступали ведущие советские, российские и зарубежные солисты и коллективы классической музыки, здесь дал свой первый концерт Госоркестр СССР (1935). В Большом зале также проходят крупнейшие музыкальные конкурсы и фестивали, в том числе ― финальные прослушивания участников Международного конкурса имени П. И. Чайковского. В 1920―1930-е годы зал также использовался как кинотеатр, а в 1940 здесь проходили партии XII чемпионата СССР по шахматам[2].
Портреты композиторов
Зал украшают портреты русских и зарубежных композиторов. Первоначально по заказу Сафонова они были написаны художником Н. К. Бодаревским, и располагались в таком порядке (если смотреть со сцены):
| Левая сторона | Правая сторона |
|---|---|
| Глинка | Чайковский |
| Бах | Бетховен |
| Моцарт | Гендель |
| Гайдн | Шуберт |
| Мендельсон | Шуман |
| Вагнер | Глюк |
| Бородин | Рубинштейн |
|
|
|
|
|
|
|
|
В 1953 портреты Мендельсона, Глюка, Гайдна и Генделя были заменены на изображения Римского-Корсакова, Шопена, Даргомыжского и Мусоргского, соответственно, выполненные советскими художниками[3]. Снятые портреты Мендельсона и Гайдна были спустя много лет обнаружены, отреставрированы и сейчас выставлены перед входом в партер. Портреты Глюка и Генделя утрачены[4].
Над сценой расположен барельеф Н. Г. Рубинштейна. В 1954 перед зданием Большого зала был установлен памятник П. И. Чайковскому (скульптор — Вера Мухина)
В 2010 году началась масштабная реставрация консерваторского комплекса, предполагавшая возвращение оригинального исторического — на момент открытия (1898—1901) — облика всем концертным залам и учебным корпусам. Тогда же был воссоздан огромный витраж «Святая Цецилия» в фойе Большого зала, который был освящен выпускником консерватории, митрополитом Волоколамским Иларионом. Стеклянное полотно, выполненное в 1901 году в витражной мастерской Северного стекольно-промышленного общества, погибло во время Великой Отечественной войны. В 2010 году оно было воссоздано в петербургской мастерской В. Лебедева[5].Решением Ученого совета от 28 ноября 2006 г. корпусу Большого зала (главному корпусу Московской консерватории) присвоено имя основателя Московской консерватории Н. Г. Рубинштейна
Напишите отзыв о статье "Большой зал Московской консерватории"
Примечания
- ↑ 1 2 Новый зал Московской консерватории // Архитектурные мотивы. — 1901. — № 19. — С. 73.
- ↑ [chesspro.ru/_events/2007/voronkov_rc40.html ChessPro | Энциклопедия. 1940 год. 12-й чемпионат СССР]
- ↑ [old.mosconsv.ru/page.phtml?11047 Московская государственная консерватория — История — Внутри и снаружи]
- ↑ [old.mosconsv.ru/page.phtml?11152 Московская государственная консерватория — История — Кузница флейтистов]
- ↑ [www.vitroart.ru/articles/articles/717/ Анастасия Володина, Татьяна Княжицкая. «Возвращение Святой Цецилии»./"Московский журнал «История государства Российского». № 2 (254), февраль 2012. С.28-35.]
Ссылки
- [www.mosconsv.ru/places.aspx?hall_id=1710 О Большом зале на сайте Московской консерватории]
- [organhall-sochi.ru/bolshoj-zal-moskovskoj-konservatorii.html Большой зал Московской консерватории + фотогалерея зала]
- [www.classica.fm/2011/03/15/bolshoy-zal-otkroetsya/ Большой зал Московской консерватории откроется в назначенный срок]
Отрывок, характеризующий Большой зал Московской консерватории
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
