Бронированная медицинская машина
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
(перенаправлено с «БММ»)
Бронированная медицинская машина (БММ) — специально оборудованная (переоборудованная) легкобронированная техника медицинской службы вооружённых сил. Обеспечивает защиту раненых и больных от пуль, осколков и поражающих факторов оружия массового поражения. В зависимости от комплектации может быть предназначена[1]:
- для розыска и эвакуации раненых с поля боя (санитарный транспортёр);
- медицинским пунктом воинского подразделения (оказание доврачебной помощи);
- подвижной (мобильной) перевязочной (оказание первой врачебной помощи, квалифицированной медицинской помощи в сокращённом объёме).
Содержание
История
Исход ранения при боевых действиях зависит от сроков и качества оказания медицинской помощи.
В СССР первый образец бронированной санитарно-эвакуационной машины (БА-22 на базе ГАЗ-ААА) был создан в 1937 году[2].
В годы Великой Отечественной войны военные медики оказывали первую помощь непосредственно на поле боя 84,4 % раненым, а 15,6 % — в медицинских пунктах, медсанбатах и госпиталях. При этом вынос (вывоз) раненых с поля боя осуществлялся непрерывно.
Розыск раненых на поле боя, оказание им первой помощи, сбор и эвакуация в тыл на медицинские пункты проводится в сложной обстановке и сопровождается большой опасностью для жизни. В войнах и боевых конфликтах XX века боевые потери младшего медицинского состава занимали одно из первых мест. Обстрел противника и сильно пересечённая местность не позволяют широко использовать для розыска и вывоза раненых обычные транспортные средства. Вынос раненых осуществлялся на руках, плащ-палатках или волоком по земле. В результате оказание врачебной медицинской помощи затягивалось на несколько часов. В связи с этим в конце XX века во многих странах (США, Германия, Великобритания, Франция, Китай, Россия и другие страны) начали разрабатывать специальные медицинские бронированные транспортные средства — бронированные медицинские машины (БММ). Так, из общего числа военных санитарных машин более 40 % являются бронированными.
Основные технические особенности БММ
В основном БММ — это медицинские модификации на базе боевых бронированных машин лёгкой категории и военных многоцелевых автомобилей высокой проходимости. Медицинские модификации обычно унифицированы по основным ТТХ с базовой боевой машиной.
БММ, создаваемые на базе боевых бронированных машин, должны соответствовать определенным медицинским требованиям. Так, наиболее удачная компоновка медицинского (обитаемого) отделения возможна на технике с передним расположением моторно-трансмиссионного отделения. При этом возможно рациональное размещение раненых, медицинского оборудования, обеспечение удобства погрузки-выгрузки раненых, создание оптимальных условий для работы медицинского персонала. У медицинских модификаций увеличена длина корпуса, высота обитаемого отделения, ширина проемов и кормовых дверей, оборудуются устройства и приспособления для погрузки-выгрузки, извлечения раненых из боевых машин и труднодоступных мест.
Некоторые модели бронированных медицинских машин (транспортёров)
 |
Список примеров в этой статье или её разделе не основывается на авторитетных источниках непосредственно о предмете статьи или её раздела. Добавьте ссылки на источники, предметом рассмотрения которых является тема настоящей статьи (или раздела) в целом, и содержащие данные элементы списка как примеры. В противном случае раздел может быть удалён.
Эта отметка стоит с 25 июля 2015 года. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 25 июля 2015 года. |
- Аргентина
- TAM VCA (исп. Vehículo de Combate Ambulancia) — бронированная медицинская машина, созданная на базе среднего танка TAM.
- Белоруссия
- ППМП (передвижной пункт медицинской помощи) — белорусская бронированная медицинская машина, созданная на основе бронетранспортёра МТ-ЛБу[3].
- Болгария
- MT-LB SE — болгарская бронированная медицинская машина, созданная на базе бронированного транспортёра МТ-ЛБ[4].
- Венгрия
- BTR-80 SKJ — венгерская бронированная медицинская машина, разработанная на основе бронетранспортёра БТР-80[5][6].
- Германия
- Boxer GTK — германо-нидерландская бронированная медицинская машина (при установке соответствующего медицинского модуля) на основе бронетранспортёра Boxer[7][8]. Медицинский модуль более высокий, чем у боевых модулей (высоты салона 1,85 м), внутренний объём 17,5 м3. Комплектации медицинского имущества у голландской и немецкой армии разные. БММ «Boxer GTK» имеет разные варианты: санитарного транспортёра; для оказания врачебной помощи (проведение оперативных вмешательств). Эвакоёмкость: 7 сидячих + 3 раненых на носилках, или 3 сидячих + 2 раненых на носилках.
- Грузия
- Дидгори Медэвак — грузинская бронированная медицинская машина из семейства бронемашин Дидгори[4].
- Польша
- Lotos — польская бронированная медицинская машина, созданная на базе бронированного транспортёра МТ-ЛБ[4].
- Rosomak-WEM — польская бронированная медицинская машина, созданная на базе бронетранспортёра Rosomak[9].
- Россия
- БММ (БММ-1, БММ-2, БММ-3) — серия российских бронированных медицинских машин, созданных на базе боевой машины пехоты БМП-1[10][11].
- БММ-80 «Симфония» (БММ-1, БММ-2, БММ-3) — серия российских бронированных медицинских машин, созданных на базе бронетранспортёра БТР-80 в конструкторском бюро Горьковского автомобильного завода (ГАЗ-59039)[12][13].
- БММ-Д «Травматизм» (БММ-Д1, БММ-Д2, БММ-Д3) — серия российских бронированных медицинских машин для оснащения медицинских подразделений воздушно-десантных частей, созданы на базе бронетранспортёра БТР-МД.
- БММ «Сухожилие» — российская бронированная медицинская машина, созданная на базе бронетранспортёра БТР-90. Разработка прекращена на этапе испытания опытного образца.
- БМЭМ-3 — российская бронированная медицинская машина на базе БМП-3.
- ГАЗ-3937 «Водник» (БММ-1, БММ-2 — при оборудовании бронированными медицинскими модулями) — российские бронированные медицинские машины модульного типа[14]. Выпущено несколько опытных образцов, как и всех автомобилей семейства ГАЗ-3937.
- МТ-ЛБ (многоцелевой транспортёр лёгкий бронированный) — в базовом варианте, при комплектовании специальным медицинским оборудованием используется как бронированная медицинская машина[1][15][16][17].
- ГТММ (гусеничный транспортёр медицинский многофункциональный) — бронированная медицинская машина, созданная на базе ГТ-СМ[1].
- Украина
- БММ-4С — украинская бронированная медицинская машина, разработанная Харьковским конструкторским бюро машиностроения на основе бронетранспортёра БТР-4Е.
- БММ-70 «Ковчег» — украинская бронированная медицинская машина, разработанная на государственном предприятии «Николаевский бронетанковый завод» на основе бронетранспортёра БТР-70ДИ.
- БСЭМ-4К (бронированная санитарно-эвакуационная машина) — украинская бронированная медицинская машина на базе бронетранспортёра БТР-4Е, разработанная для вооружённых сил Ирака.
- БТР-80УП-М — украинская бронированная медицинская машина, разработанная на основе бронетранспортёра БТР-80.
- СЭМ (санитарно-эвакуационная машина) — украинская бронированная медицинская машина, разработанная на основе боевой машины пехоты БМП-1.
- Чехословакия
- AMB-S — чехословацкая бронированная медицинская машина, разработанная на основе боевой машины пехоты БМП-1[18]. В отличие от БМП, у БММ отсутствует башня и вооружение, высота корпуса в задней части машины выше на 0,6 м, внутренний объём больше, увеличена высота задних люков. Позволяет оказывать первую врачебную помощь в полном объёме. Вес 13,6 т, длина 6,8 м, ширина 2,95 м, высота 2,1 м. Максимальная скорость по шоссе 60 км/ч, на плаву 7 км/ч[19].
- Швеция
- Sjvpbv 4024 (sjukvårdspansarbandvagn) — шведская бронированная медицинская машина, созданная на базе бронированного транспортёра МТ-ЛБу[20].
Международное право
На бронированные медицинские машины, для их защиты от нападения противника, наносится эмблема Красного Креста или Красного Полумесяца, в соответствии с Женевской конвенцией 1949 г.
Перспективные направления
Ведутся разработки по оснащению бронированных медицинских машин телемедицинскими комплексами и роботизированной медицинской аппаратурой.
См. также
Сравнительное фото «Stryker» (БТР и БММ)
 |
 |
 |
| |||||||
У медицинского M1133 «Stryker-MEV» (1 и 3 фото), в отличие от боевого M1126 «Stryker-ICV», корпус выше, отсутствует вооружение, внутри просторней
| ||||||||||
Напишите отзыв о статье "Бронированная медицинская машина"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.studfiles.ru/preview/1219986/ Медицинское обеспечение общевойсковых подразделений], Учебник санитарного инструктора./И. М. Чиж, А. М. Шелепов. М.: «Военное издательство», 2002 г.
- ↑ д. техн. н. В. И. Медведков. Советские бронеавтомобили // журнал «Автомобильная промышленность», № 3, 1985. стр.28-30
- ↑ [www.minotor-service.com/ru/ppmp-ambulance.html Передвижной пункт медицинской помощи], на сайте Минотор-Сервис.
- ↑ 1 2 3 [topwar.ru/index.php?newsid=9351 Иностранные модификации на базе МТ-ЛБ], Юферев Сергей. 16.12.2011 г. на сайте Военное обозрение.
- ↑ [www.army-guide.com/rus/product4889.html BTR-80 SKJ], на сайте Army-guide.
- ↑ [www.army-guide.com/rus/firm4194.html «HM CURRUS Godolloi Harcjarmutechnikai ZRT»], на сайте Army-guide.
- ↑ [www.army-guide.com/rus/article/article_2087.html Boxer GTK], на сайте Army-guide.
- ↑ [otvaga2004.ru/bronya-pehoty/advanced-apc/apc-boxer/ Семейство колесных бронированных машин «Boxer»], Сергей Суворов. Журнал «Обозрение армии и флота», № 6, 2012 г. на сайте ОТВАГА.
- ↑ [www.army-guide.com/rus/product4595.html Rosomak WEM], на сайте Army-guide.
- ↑ [nevskii-bastion.ru/bmp-1-history-1/ БОЕВАЯ МАШИНА ПЕХОТЫ БМП-1: ИСТОРИЯ, РАЗВИТИЕ], А. В. Карпенко, ВТС «БАСТИОН», 2013 г.
- ↑ [studopedia.org/1-140786.html Бронированная медицинская машина. ТТХ], Студопедия. Орг.
- ↑ [www.vttvomsk.ru/rus/displays/?ext=1&tid=677235 ГАЗ-59039 Бронированная медицинская машина «БММ»], «ВТТВ-Омск»: Международная выставка военной техники, технологий и вооружения сухопутных войск, 2012 г.
- ↑ [romanbook.ru/book/7261961/ Бронированная медицинская машина], Карпенко А. В. Бронетранспортёры // Обозрение отечественной бронетанковой техники (1905—1995). — Санкт-Петербург: Невский бастион, 1996. — С. 110. — 480 с. — 10 000 экз.
- ↑ [modeli-gaz.ru/gaz/gaz-3937.htm ГАЗ-3937 «Водник»], Все модели ГАЗ.
- ↑ [www.findpatent.ru/patent/213/2130578.html Бронированный медицинский транспортер (Изобретение относится к бронированным медицинским машинам)], Патент Государственного научно-исследовательского тракторного института на FindPatent.RU.
- ↑ [otvaga2004.ru/bronya-pehoty/ifv-at-war/mt-lb/ МТ-ЛБ: продолжение темы: Незаслуженно забытый «трудяга» второй чеченской], Геннадий Жилин. Журнал «Мир оружия», № 7, 2006 (Военно-патриотический сайт «Отвага»)
- ↑ [МТ-ЛБ — многоцелевой тягач легкобронированный], С. Суворов. Журнал «Мир оружия» (WEAPON’S WORLD). 12 (15) декабрь 2005. 01 (16) январь 2005
- ↑ [www.brdm2.estranky.cz/fotoalbum/pasova-obrnena-vozidla-a-jejich-varianty/Ambulantni-obrnene-vozidlo-AMB-S-_sanitni_/ Ambulantní obrněné vozidlo AMB-S (sanitní) a konstrukční základ BVP-1], на сайте eStránky.cz.
- ↑ [t0ryu.deviantart.com/art/AMB-S-187754334 AMB-S], на сайте DeviantArt.
- ↑ [www.primeportal.net/apc/thord_wedman/sjvpbv_4024/ Sjvpbv 4024 Walk Around], на сайте Prime Portal.
Ссылки
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[www.army-guide.com/images/BTR-80%20SKJ-fgasd0002.jpg БММ «BTR-80 SKJ» (Венгрия)] |
|
|
[www.brdm2.estranky.cz/img/original/27407/10.amb-s.jpg БММ «AMB-S» (Словакия)] |
- [nau-spb.livejournal.com/195817.html Учения военных медиков. (БММ-1 на базе ГАЗ-3937 «Водник» (1, 18, 19, 24, 43, 44, 45 фото), БММ-2 на базе БМП-1 (20, 21 фото), ГТММ (1, 13, 16, 44, 46, 47 фото))]
- [militaryarticle.ru/zarubezhnoe-voennoe-obozrenie/2003-zvo/6999-bronirovannye-medicinskie-mashiny-zarubezhnyh БРОНИРОВАННЫЕ МЕДИЦИНСКИЕ МАШИНЫ ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН//ЗАРУБЕЖНОЕ ВОЕННОЕ ОБОЗРЕНИЕ, № 04/2003 г., стр. 28-30//Г. ПЕТРОВСКИЙ, В. ГАМАЛИИ]
Отрывок, характеризующий Бронированная медицинская машина
Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
