БТ-7

БТ-7 обр. 1937 г.
БТ-7 обр. 1935 г.
Классификация	лёгкий танк
Боевая масса, т	13,9
Компоновочная схема	классическая
Экипаж, чел.	3
История
Годы производства	1935—1940
Годы эксплуатации	1935—1945
Количество выпущенных, шт.	5328
Основные операторы
Размеры
Длина корпуса, мм	5660
Ширина корпуса, мм	2290
Высота, мм	2417
Клиренс, мм	400
Бронирование
Тип брони	стальная катаная гомогенная
Лоб корпуса (верх), мм/град.	22 / 18°
Лоб корпуса (середина), мм/град.	15 / 60°
Лоб корпуса (низ), мм/град.	15—22 / 0—60°
Борт корпуса, мм/град.	15+4 / 0°
Корма корпуса (верх), мм/град.	10 / 55°
Корма корпуса (середина), мм/град.	13 / 10°
Корма корпуса (низ), мм/град.	13 / 58°
Днище, мм	6
Крыша корпуса, мм	10
Лоб башни, мм/град.	15 / 0°
Маска орудия, мм/град.	20
Борт башни, мм/град.	15 / 0°
Корма рубки, мм/град.	15 / 0°
Крыша башни, мм	10 / 85—90°
Вооружение
Калибр и марка пушки	45-мм 20-К обр. 1934 г.
Тип пушки	нарезная
Длина ствола, калибров	46
Боекомплект пушки	172
Углы ВН, град.	−8…+25°
Прицелы	телескопический ТОП-1 обр. 1930 г., перископический ПТ-1 обр. 1932 г.
Пулемёты	1—2 × 7,62-мм ДТ
Подвижность
Тип двигателя	V-образный 12-цилиндровый карбюраторный жидкостного охлаждения М-17Т
Мощность двигателя, л. с.	400
Скорость по шоссе, км/ч	52 на гусеницах, 72 на колёсах
Скорость по пересечённой местности, км/ч	35
Запас хода по шоссе, км	375 на гусеницах, 460 на колёсах
Удельная мощность, л. с./т	28,8
Тип подвески	подвеска Кристи
Удельное давление на грунт, кг/см²	0,85 на гусеницах
Преодолеваемый подъём, град.	42°
Преодолеваемая стенка, м	0,75
Преодолеваемый ров, м	2,5
Преодолеваемый брод, м	1,2
БТ-7 на Викискладе?

БТ-7 — советский колёсно-гусеничный танк периода 1930—1940-х годов. Третий танк семейства советских лёгких танков БТ («Быстроходный танк»). В отличие от своих предшественников БТ-2 и БТ-5, имел сварной корпус несколько изменённой формы и новый двигатель. Вооружение аналогично БТ-5. Выпускался, как и БТ-5, в варианте с радиостанцией и без радиостанции. Всего было произведено 5328 машин.

История создания

В январе 1933 года, когда осуществлялась работа над конструкторской документацией танка БТ-5, конструкторское бюро танкостроения Харьковского завода получило задание на разработку нового танка, в котором предполагалось устранить недостатки предшественников.

По документации, предполагалось установить двигатель М-17 (более надёжный, чем М-5), сварной корпус с улучшенной обзорностью для механика-водителя, увеличить ёмкость топливных баков и установить башню с 76-мм пушкой. То есть предполагалось создать «ударный колёсно-гусеничный танк дальнего действия». В разработке принимала участие группа конструкторов в составе Фирсова, Бондаренко, Морозова, Дорошенко, Курасова, Веселовского, Таршинова. В начале 1934 года началось производство прототипа, получившего индекс БТ-7. Первый образец был готов к 1 мая 1934 года, второй — к 7 ноября 1934 года.

Первые прототипы

На первых прототипах БТ-7 устанавливался курсовой пулемёт справа от механика-водителя, а башня имела форму эллипса со скошенной крышей. Проект предусматривал возможность установки существующих на тот момент танковых пушек: 76-мм КТ-28 или ПС-3 и 45-мм образца 1932 года без изменений в конструкции башни. В нише башни располагалась вращающаяся боеукладка барабанного типа на 18 штук 76-мм снарядов, либо радиостанция.

Итог испытаний

Летом и осенью 1934 года танки прошли полную программу испытаний. Комиссия посчитала, что курсовой пулемёт для машины с экипажем в 3 человека является лишним, а башня имеет недостаток из-за несовместимости пулемёта с башней. В итоге в начале 1935 года в серийное производство был запущен танк с более простой башней от танка БТ-5. Однако в целом от идеи колёсно-гусеничной машины с 76-мм пушкой не отказались, и со стороны ГАБТУ заводу было поручено разработать проект установки на БТ-7 башни от танка Т-26-4.

Серийные модели

Модель 1935 года

Корпус серийного БТ-7 выпуска 1935 года представлял собой жёсткую коробчатую конструкцию с двойными бортовыми стенками, удлинённой суженной закруглённой передней частью и трапециевидной тыльной частью. Корпус собирался из броневых и стальных листов, преимущественно сварным способом, реже клёпаным. Наружные стенки были съёмными, внутренние представляли собой 4-мм стальные листы. Корпус танка держался на восьми пружинных рессорах (свечах): двух горизонтальных и шести вертикальных. Вертикальные рессоры располагались между бортовыми листами и внутренней стенкой корпуса. Горизонтальные — внутри корпуса в боевом отделении танка. Ходовая часть состояла из восьми опорных, двух направляющих колёс. При движении на колёсном ходу передняя пара катков становилась управляемой, а задняя пара — ведущей. При гусеничном ходу руль убирался и укладывался в отделении управления.

В тыльной части располагались карбюраторный V-образный 12-цилиндровый двигатель М-17Т мощностью 400 л. с., 4-скоростная коробка передач, многодисковый сухой главный фрикцион, бортовые фрикционы и передачи, гитары (для привода колёсного хода), тормоза, а также топливные баки (два по бокам между бортовыми листами и один в корме).

45-мм танковая пушка 20-К образца 1934 года и спаренный с нею пулемёт ДТ размещались в башне цилиндрической формы с развитой кормовой нишей. Кормовые и зенитные пулемёты, а кроме того, и радиостанции 71-ТК с поручневой антенной, устанавливались на части танков. В экипаж входило 3 человека: командир (наводчик), заряжающий и водитель-механик.

Модель 1937 года

Выпуск БТ-7 с конической башней начался в 1937 году. Вооружение танка не изменилось, но боезапас возрос на 44 снаряда (он достиг 188, а в танках с радиостанцией — 145 снарядов). На всех линейных танках устанавливался пулемёт ДТ в кормовой нише. Танк оборудовали двумя специальными фарами прожекторного типа, устанавливаемыми на маске пушки для ведения стрельбы из пушки и спаренного пулемёта в ночное время. Позже аналогичные фары ставили и на танки более ранних выпусков. На смену четырёхскоростной коробке передач пришла трёхскоростная. Были внесены изменения в трансмиссию и усилены пружины балансирных подвесок ведущих колёс колёсного хода. В 1938 году на подвесках были убраны резиновые бандажи. Тогда же крупнозвенчатую гусеницу начали повсеместно заменять на мелкозвенчатую. Толщина лобовой брони БТ-7 в ходе модернизаций достигла 22 мм, а боевая масса возросла до 13,9 т.

Производство БТ-7

• 1934 — 1 (прототип с эллиптической башней)
• 1935 — 500, приняты РККА
• 1936 — 1056, из них РККА приняла 1044 и 12 — НКВД
• 1937 — 639, из них РККА приняла 628 и 11 — НКВД
• 1938 — 1217, из них РККА приняла 1098 и 119 — НКВД
• 1939 — 1397, из них РККА приняла 1336, НКВД — 46 и 15 поставили в Монголию
• 1940 — 1, РККА не принимался. Вероятно передан заводу № 183 для опытных работ

Итоговый выпуск составил 4811 танков, из которых РККА получила 4606, НКВД — 188 и Монголия — 15

Модель 1939 года (БТ-7М)

Четыре предсерийных БТ-7М (БТ-8) выпустили в 1938 году. Серийный же выпуск танка (заводской индекс А-7М) начался с декабря 1939 года. Внешне танк почти не отличался от БТ-7. Основное техническое различие заключалось в установке на танк дизельного двигателя В-2 вместо карбюраторного М-17Т. Жёсткость корпуса БТ-7М была повышена за счёт установки раскосов, в днище появился подмоторный люк, уменьшились размеры колпака воздушного фильтра-пылеулавливателя. Большая экономичность дизеля позволила сократить возимый запас топлива и отказаться от дополнительных баков на надгусеничных полках. Однако главное принципиальное преимущество дизельного двигателя над карбюраторным заключалось в низкой воспламеняемости: танки, комплектуемые дизельным двигателем В-2, были значительно безопаснее, чем их бензиновые собратья.

Это решение было весьма передовым, однако неверны встречающиеся в отдельных источниках утверждения, будто СССР в этом значительно опередил остальной мир: в примерно то же время установка дизельных двигателей на серийные танки началась в Великобритании и Италии, ненамного позже начались эксперименты с дизельными танковыми двигателями в США, а некоторые страны добились того же значительно раньше. Честь первого эксперимента в этом направлении принадлежит Японии (1934г «Ха-Го», серийный выпуск с 1936 г.), как и первый серийный выпуск — ( Тип 89 (танк) начиная с 1934 г.). B 1935 также начат серийный выпуск 7TP в Польше. Только родина дизельного двигателя, Германия, значительно отстала — но это было сознательным решением, связанным с ожидаемым на время войны дефицитом дизельного топлива.

БТ-7М выпускался до сентября 1940 года, некоторое время — даже параллельно с Т-34. Всего в 1938—1940 годах было изготовлено 4 экземпляра БТ-8 и 784 БТ-7М. Из числа последних в мае 1940 года 72 танка БТ-7М получили двигатели М-17Т; они поступили в НКВД. Итого общий выпуск последней модификации БТ составил 788 танков и 2 прототипа с дизелем БД-2.

Выпуск БТ-7М

• 1936 — 2 (БТ-8) с дизелем БД-2
• 1938 — 4 (БТ-8)
• 1939 — 5
• 1940 — 779

Из этих 779 танков РККА приняла 706, НКВД — 72, оставшийся скорее всего был переделан в ОТ-7(ОП-7).

Артиллерийский танк БТ-7А

Прообразом создания артиллерийского танка послужил изготовленный в 1934 году прототип БТ-7 с 76-мм пушкой в эллиптической башне. С 1936 года параллельно с основной модификацией выпускались артиллерийские танки БТ-7А с башней увеличенного размера с 76-мм пушкой КТ-28 образца 1927/32 годов и тремя пулемётами ДТ, один из которых располагался в шаровой установке справа от пушки, второй — в дверке ниши и третий — в зенитной установке П-40. Боекомплект танка состоял из 50 выстрелов и 40 у танка с радиостанцией (всего изготовили 11 машин), 3339 патронов. В опытном порядке на БТ-7А устанавливались 76-мм пушки Л-11 и Ф-32. Всего в 1936-1937 было выпущено 154 танка БТ-7А, но 21 из них получил стандартную башню от БТ-7 с 45-мм пушкой.

В связи с установкой башни Т-26-4 с 76-мм пушкой в корпус танка были внесены некоторые изменения: увеличен диаметр отверстия в подбашенном листе, срезаны углы колпаков над радиатором и изменено крепление сеток колпаков; утоплены в крыше регулирующие стаканы первой пары опорных катков; изменена укладка боеприпасов в корпусе. Башня Т-26-4 — сварная, имела форму цилиндра с овальной нишей сзади. Её корпус состоял из двух полукруглых листов (переднего и заднего), крыши и ниши. Оба полукруглых листа сваривались встык друг с другом. Стыки листов с наружной стороны защищались броневыми накладками. Передний лист имел большое прямоугольное отверстие для установки пушки, две смотровые щели и два круглых отверстия для стрельбы из револьвера. С правой стороны отверстия для пушки был вварен цилиндр, в донышко которого устанавливалось яблоко для пулемёта. В средней части крыши башни находился большой прямоугольный люк, предназначавшийся для посадки экипажа. Узкой планкой он разделялся на две части, закрывавшиеся сверху крышками. В башнях с зенитной установкой вместо правой крышки размещалось её основание и поворотный круг. В передней части крыши находились четыре круглых отверстия: справа впереди — для командирской панорамы, слева сзади — для флажковой сигнализации, в центре, над казённой частью орудия — для вентилятора и слева — для перископического прицела. В задней части башни имелось отверстие для установки антенны.

Опытные модификации

• БТ-ИС-7 — с приводом на шесть колёс (только проект).
• БТ-СВ-2 «Черепаха» — с новой формой бронекорпуса и башни.
• КБТ-7 — командирский танк с неподвижной рубкой вместо башни^{[неавторитетный источник? 2868 дней]}.
• Огнеметный БТ-7, был переделан из танка обр.1935 г. в конце 1940 - начале 1941.
• ОТ-7 (ОП-7) — огнемётный танк. Переделан из БТ-7М. По имеющимся фотографиям можно судить, что он имел мотор М-17Т, как на БТ-7М для НКВД.
• ХБТ-7 — химический танк, предназначенный для огнеметания, заражения местности отравляющими веществами, дегазации и постановки дымовой завесы.
• ТТ-БТ-7 и ТУБТ-7 — радиоуправляемые танки (телетанки).

Также испытывались различные приспособления для повышения проходимости — болотоходные гусеницы, деревянные фашины и т. д.

Служба и боевое применение

Танки БТ-7 поступали преимущественно на вооружении танковых бригад танковых корпусов, а также в отдельные танковые бригады и предназначались для развития прорыва в глубину обороны противника (в соответствии с теорией глубокой наступательной операции).

Боевое применение

Боевое крещение БТ-7 получил в сражении у озера Хасан входя во 2-ю механизированныю бригаду. Затем массово участвовал в боях на Халхин-Голе в составе 6-й и 11-й танковых бригад, причём последняя совершила 500-километровый марш к месту боевых действий на колёсах. В целом танки получили хорошие отзывы, однако отмечались сложность управления, требовавшая высокого уровня подготовки механиков-водителей, недостаточность броневой защиты и неудовлетворительная оснащённость средствами связи. Маршал Г. К. Жуков позже отмечал их недостатки из-за неудобства применения этих танков на песчаном грунте на колёсах. Все эти недостатки подтвердились в польской кампании в сентябре 1939 года и в войне с Финляндией.
С другой стороны, танк не имел себе равных в манёвренности. Танк стал гордостью и заслуженным символом автобронетанковых войск РККА в предвоенные годы, поскольку в наибольшей степени соответствовал представлению о танках как о главной ударной силе сухопутных войск. Но, тем не менее, в конфликте у озера Хасан был безвозвратно потерян один БТ-7, ещё 48 были уничтожены в боях у реки Халхин-Гол (включая один БТ-7 артиллерийский), 2 машины стали жертвами Освободительного похода в Польшу и 96 — Советско-Финской войны.

14 БТ-7 артиллерийских странным образом исчезли из списка боевых машин ПриВО в начале 1941 г. Возможно их передали учебным заведениям для подготовки экипажей на Т-34.

Что касается БТ-7М, то основная их часть поступила на вооружение моторизованных дивизий и отдельных батальонов связи механизированных корпусов первой волны формирования. Так, к началу ВОВ, из имевшихся в КОВО 201 танка, 195 были в 81-й мд и 6 - в 184-м обс 4-го мехкорпуса. 169 машин ОдВО чичлились в 15-й мд 2-го мехкорпуса. 3-й мехкорпус имел 11 танков, 6-й - 40, в том числе 6 - в 185-м обс. 7-й мк МВО имел в 1-й мд 205 БТ-7М и 6 - в 251-м обс. Так же эти танки имела 9-я тд САВО, которая получила батальон из 50 танков, переданный из 1-й мд. Были БТ-7М и в ВУЗах: 16 машин числились в Ульяновском БТУ, 3 - в ВАММ и один - на ЛБТКУКС. Кроме того, 2 танка находились на НИАБТ Полигоне, 5 - на рембазе № 7, 1 - на з-де № 183; местонахождение оставшихся двух танков, включая ОТ-7, пока неизвестно. Скорее всего они были на артиллерийском и химическом полигонах.

Участие в Великой Отечественной войне

Слабая броневая защита корпуса не позволяла без катастрофических потерь использовать танки БТ в контрударах и во встречных танковых боях лета 1941 года. Броня лёгких танков БТ и Т-26 пробивалась орудиями танков и бронемашин вермахта. Во многих случаях танки БТ уничтожались на дистанциях, когда 45-мм пушка 20-К ещё не могла нанести танкам противника урон. Из-за этого лёгкие танки часто использовались как самоходные орудия, ведущие бой из засад, с использованием естественных и искусственных укрытий, что увеличивало живучесть танка и позволяло подпустить вражеский танк на дистанцию, когда была возможность с близкого расстояния пробить броню вражеского танка и отразить атаку, не потеряв танк. Но при использовании танки БТ серьёзно проигрывали танкам Т-26, обладая громадным по сравнению с ними расходом топлива, большей заметностью, большей шумностью, сложностью в обслуживании и эксплуатации.

Танк БТ-7 был хорошо известен в РККА. На него было подготовлено много опытных экипажей. Танк нравился танкистам, несмотря на то, что БТ-7 последних модификаций вызывали в войсках много нареканий, связанных с техническими недоработками.

Многие танкисты, используя опыт и возможности машины, добились больших успехов на БТ-7. Например, 23 июня 1941 года, на второй день Великой Отечественной войны, танк БТ-7 под командованием сержанта Найдина из засады полностью разбил колонну немецких танков. Было уничтожено 12 танков и 10 орудий. В течение этого дня танк Найдина подбил ещё 3 танка.

Танки БТ-7 принимали участие в битве за Москву, Сталинград, вели бои на Северном Кавказе. В 1943 году они использовались на Ленинградском фронте, принимали участие в снятии блокады в 1944 году. Всю войну прослужили в тылу в учебных подразделениях. Последний раз БТ-7 принял участие в бою при разгроме Квантунской армии в августе 1945 года. Например, в составе 6-й гвардейской танковой армии, совершившей бросок через Большой Хинган, было около 211 БТ-7. Японские танки в 1945 году соответствовали по классу танкам БТ. Отсутствие насыщенности японской обороны противотанковыми средствами позволило с успехом провести рейды и охваты противника, на которые танки БТ и были рассчитаны. Заключительным аккордом 10-летней боевой службы стал победный парад в Харбине.

Оценка машины

По совокупности основных оценочных параметров — вооружения, маневренности — БТ-7 можно признать удачными танками 1930-х годов.

Таблица бронепробиваемости для 45-мм пушки 20-К
Бронебойные тупоголовые снаряды Б-240, БР-240, БЗР-240
Дальность, м	При угле встречи 60°, мм	При угле встречи 90°, мм
100	43	52
250	39	48
500	35	43
1000	28	35
1500	23	28
2000	19	23
Бронебойный остроголовый сплошной снаряд БР-240СП
Дальность, м	При угле встречи 60°, мм	При угле встречи 90°, мм
100	49	59
250	45	55
500	40	51
1000	32	40
1500	26	33
2000	22	26
Подкалиберный бронебойный снаряд БР-240П
Дальность, м	При угле встречи 60°, мм	При угле встречи 90°, мм
100	70	96
200	84	65
300	72	59
400	53	61
500	47	51
Приведённые данные относятся к советской методике измерения пробивной способности (рассчитана по формуле Жакоб-де-Марра для цементированной брони с коэффициентом K=2400). Показатели бронепробиваемости могут заметно различаться при использовании различных партий снарядов и различной по технологии изготовления брони.

На 134 БТ-7 было установлено орудие калибра 76 мм.

Вооружение лёгких танков БТ и Т-26 более соответствовало поставленным задачам. 45-мм пушка 20-К позволяла вести борьбу с пехотой противника и его бронетехникой. Снаряд БТ превосходил по фугасному воздействию 20-мм снаряд PzKpfw II и тем более пулемёт PzKpfw I. Примерно соответствовал 37-мм снаряду PzKpfw III ранних выпусков. Уступал 50-мм снаряду PzKpfw III модификации Ausf. F и выше. Существенно уступал 75-мм снаряду PzKpfw IV.

Ощутимым был и тот факт, что за пять лет серийного производства конструкцию БТ-7 достаточно хорошо отработали. Вполне удовлетворительной была и техническая надёжность танка (разумеется, при нормальной эксплуатации).

Вместе с тем, эксплуатация танка в войсках выявила ряд недостатков. Часть из них устранялась в процессе серийного производства, часть же была характерна для танков с колёсно-гусеничным движителем, и являлась поэтому неустранимой. Основные нарекания вызывал двигатель М-17, в основном из-за его невысокой надёжности. Фактически, в танковое производство в ряде случаев направлялись двигатели, признанные военной приемкой непригодными для установки на самолеты, либо списанные из авиации. Это приводило в том числе и к таким анекдотическим ситуациям, когда танк БТ предписывалось заводить только в присутствии снаружи члена экипажа, держащего наготове огнетушитель - двигатель мог загореться сразу после пуска. К тому же значительной проблемой отечественного двигателестроения было стремление обеспечить количественные показатели. За счет использования малоквалифицированной рабочей силы, регулировка двигателя осуществлялась неквалифицированно, из-за разрегулировки ГРМ имели место частые случаи встречи клапанов с поршнями. Карбюраторный мотор был к тому же очень «прожорливым» — за высокие показатели мощности и запаса хода приходилось платить большим расходом ГСМ. Общая ёмкость всех бензобаков составляла 790 л, а расход топлива на 1 км при движении на колёсах достигал 1,5—1,6 л, но этот недостаток в целом был устранимым, и был полностью решён в модификации БТ-7М, обладавшим уникальным по тем временам дизельным танковым двигателем — В-2 мощностью 500 л. с.. Хуже обстояло дело со специфическими недостатками колёсно-гусеничной схемы. Резиновые бандажи при движении на колёсах по шоссе с твёрдым покрытием (таким как булыжник или асфальт) начинали разрушаться уже после 100 км пробега. Значительная часть забронированного объёма «съедалась» за счёт двойного борта. Основным же неустранимым недостатком можно считать высокую сложность привода колёсного хода, который к тому же при движении на гусеницах вообще являлся бесполезным грузом. Кроме того, при испытании на НИИБТ-полигоне в Кубинке было выявлено, что на практике переход с гусениц на колёса и обратно занимает около часа, в то время как в руководстве службы значилось 25—30 минут.

БТ-7 в компьютерных играх

• в игре «Sudden Strike 3: Arms for Victory»;
• в игре «War Thunder»
• в модификации «Освобождение 1941—45» (Liberation mod) для Operation Flashpoint: Resistance;
• в модификациях к серии игр «В тылу врага»;
• в стратегии реального времени «Close Combat III: The Russian Front» (англ.) и её ремейке «Close Combat: Cross of Iron» (англ.);
• в стратегиях «Блицкриг» и «Блицкриг 2»;
• в стратегии реального времени «Вторая мировая»;
• в игре World of Tanks как ЛТ 3 уровня;
• в многопользовательской онлайн-игре Heroes and Generals

Стоит отметить, что отражение тактико-технических характеристик бронетехники и особенностей её применения в бою в компьютерных играх часто далеко от реальности.

БТ-7 в полнометражных фильмах

• в фильме «СТАЛЬ» ожидаемая дата выхода 2018 г.;

См. также

• БТ-7А — танк артиллерийской поддержки с 76-мм пушкой в увеличенной башне
• ХБТ-7 — химический танк
• ОТ-7 — огнемётный танк
• БТ-42 — финское штурмовое орудие, построенное в период советско-финской войны 1941—1944 гг. на базе трофейного советского танка БТ-7А

Сохранившиеся экземпляры

• В экспозиции Военно-исторического музея Восточного (Дальневосточного) военного округа в Хабаровске.
• В экспозиции парка Окружного Дома офицеров Российской армии в Чите.
• В Музее военной техники «Боевая слава Урала» в Верхней Пышме.
• Танк БТ-7 (образца 1935 года) — изготовлен на заводе № 183, г. Харьков. Установлен на заводе им. Малышева в Харькове.
• Танк БТ-7 (образца 1937 года) — историко-культурный комплекс «Линия Сталина» под Минском.

БТ-7 в Хабаровске	БТ-7 в Верхней Пышме	БТ-42 в Финляндии

Литература

• Холявский Г. Л. Энциклопедия танков. — Харвест, 1998. — 578 с. — (Библиотека военной истории). — ISBN 985-433-253-5.

Ссылки

• [www.battlefield.ru/bt7.html Легкий танк БТ-7]. The Russian Battlefield. [www.webcitation.org/67lZn58As Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].
• [www.battlefield.ru/photos/category/18-bt7.html Фото — БТ-7]. The Russian Battlefield.
• [armor.kiev.ua/Tanks/BeforeWWII/BT/BT7/ Быстроходный танк БТ-7]. Броне-сайт. [www.webcitation.org/67lZoXLIE Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].
• [army.lv/ru/bt-7/631/471 БТ-7 — лёгкий колёсно-гусеничный танк]. army.lv. [www.webcitation.org/67lZqA2dm Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].
• [www.youtube.com/watch?v=DwC4Bb-mSzQ Moscow defenders march]. — БТ-7 в кинохронике (YouTube)

Отрывок, характеризующий БТ-7

Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.


Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m'avoir sauve… de cet enrage… J'en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C'est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j'ai recu ca. Sacre dieu, c'etait beau. Il fallait voir ca, c'etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d'un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l'atoux que j'y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n'ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
– J'y ai ete, [Я был там,] – сказал Пьер.
– Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, – сказал француз. – Vous etes de fiers ennemis, tout de meme. La grande redoute a ete tenace, nom d'une pipe. Et vous nous l'avez fait cranement payer. J'y suis alle trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous etions sur les canons et trois fois on nous a culbute et comme des capucins de cartes. Oh!! c'etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont ete superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s'y connait a crie: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! – сказал он, улыбаясь, поело минутного молчания. – Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… – он подмигнул с улыбкой, – avec les belles, voila les Francais, monsieur Pierre, n'est ce pas? [Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?]
До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.
– A propos, dites, donc, est ce vrai que toutes les femmes ont quitte Moscou? Une drole d'idee! Qu'avaient elles a craindre? [Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?]
– Est ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] – сказал Пьер.
– Ah, ah, ah!.. – Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. – Ah! elle est forte celle la, – проговорил он. – Paris? Mais Paris Paris… [Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…]
– Paris la capitale du monde… [Париж – столица мира…] – сказал Пьер, доканчивая его речь.
Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.
– Eh bien, si vous ne m'aviez pas dit que vous etes Russe, j'aurai parie que vous etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что то есть, эта…] – и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.
– J'ai ete a Paris, j'y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.