Баадер, Франц Ксавер фон

Баадер, Франц Ксавер фон
Дата рождения:	27 марта 1765(1765-03-27)
Место рождения:	Мюнхен
Дата смерти:	23 мая 1841(1841-05-23) (76 лет)
Место смерти:	Мюнхен
Испытавшие влияние:	Франц Карл Гофман

Франц Ксавер фон Баадер (нем. Franz Xaver von Baader; 27 марта 1765 года, Мюнхен — 23 мая 1841 года, там же) — немецкий философ и теолог, представитель философского романтизма.

Биография

С 1826 года профессор Мюнхенского университета. Развил характерные для романтизма представления о мире и обществе как расчленённой органической целостности. Критикуя дуализм И. Канта, стремился преодолеть идущий от Декарта раскол между знанием и верой путём обоснования концепции интуитивного познания вещей. Восходящие к Якобу Бёме и немецкой мистической традиции Майстера Экхарта и Парацельса, теософские построения Баадера, содержащие мистическую диалектику саморазвития бога в человеке как самоосвобождения из тёмной «бездны», оказали большое влияние на позднего Фридриха Шеллинга, Йозефа Иоганна Гёрреса, Фридриха Шлегеля, Николая Бердяева и Франца Гофмана.

Идеи и труды

Социальная философия Баадера охватывает историю, общество, хозяйство, государство, право, нравственность и религию. Рассматривая «социальность» как первичное по отношению к хозяйству и политике, Баадер идеалистически трактовал её сущность как любовь, имеющую религиозное, и в конечном счёте божественное, происхождение. В сочинении «О существующей диспропорции между неимущими или пролетариями и имущими классами общества» (1835) ввёл понятие «пролетарий» в немецкую философскую литературу.

Наследие и признание

Выход из общественных противоречий своего времени видел в создании универсальной христианской религии, преодолевающей расхождения между конфессиями (отсюда интерес Баадера к России и православию). Оказал влияние на славянофильство, позже на Владимира Соловьева и Николая Бердяева, а также немецкую неоромантическую социологию (Отмар Шпанн</span>^ru_de и др.).

Литература

1. Baader F. Sarntliche Werke. Bd 1-16. — Lpz., 1851—1860.
2. Baader F. Über den Begriff der Zeit. — Basel, 1954.
3. Baader F. Gesellschaftslehre. — Münch., 1957.
4. Baumgardt D. F. von Baader und die philosophische Romantik. — Halle, 1927.
5. Ghervas, Stella [Гервас, С. П.]. Réinventer la tradition. Alexandre Stourdza et l’Europe de la Sainte-Alliance. — P., Honoré Champion, 2008. — ISBN 978-2-7453-1669-1.
6. Sauter J. Die Sozialphilosophie F. von Baaders. — Münch., 1926.
7. Susini E. F. von Baader et ie romantisme mystique. t. 2-3. — P., 1942.

Публикации на русском языке

• Из дневников. Тезисы философии эроса. Фрагменты других работ// Эстетика немецких романтиков. М.: Искусство, 1987, с.528-563

Лаврентьев, А.В. Об органическо-диалектическом понимании Церкви в богословской мысли Франца фон Баадера (некоторые аспекты экклезиологии)// Научный богословский портал Богослов.ru

Ссылки

• Баадер // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1891. — Т. IIa. — С. 587.
• Баадер // Энциклопедический лексикон: В 17 тт. — СПб.: Тип. А. Плюшара, 1835. — Т. IV: Б—БАР. — С. 1—2.

Отрывок, характеризующий Баадер, Франц Ксавер фон

Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.