Барле

Эта статья — о бельгийском/нидерландском посёлке. О спортсмене см. Барле, Анри.

Барле Страна Бельгия/НидерландыБельгия Координаты 51°26′37″ с. ш. 4°55′48″ в. д.51.44361° с. ш. 4.93000° в. д. / 51.44361; 4.93000

Барле (нидерл. Baarle) — посёлок, разделённый между Бельгией (коммуна Барле-Хертог (нидерл. Baarle-Hertog)) и Нидерландами с населением более чем 9000 жителей. Бельгийская часть посёлка состоит из 22 анклавов, окружённых территорией Нидерландов. Барле-Хертог официально входит в состав бельгийской провинции Антверпен. Нидерландская часть посёлка называется Барле-Нассау (нидерл. Baarle-Nassau) и относится к провинции Северный Брабант. Часть нидерландской территории, в свою очередь, приходится на анклавы, расположенные внутри бельгийских анклавов. Общее число таких «анклавов-матрёшек» составляет семь. Рядом с расположенной неподалёку бельгийской деревней Зондерейген (Zondereigen) находится ещё один (не имеющий населения) нидерландский анклав. Таким образом, Нидерланды имеют восемь анклавов. В 1998 году официальная комиссия по государственной границе провела разметку границы. При этом нейтральный до этого кусочек луга был передан Бельгии. Таким образом, количество бельгийских анклавов на нидерландской территории достигло двадцати двух.

Государственная граница в Барле как правило проходит по границам земельных участков. Однако, иногда граница проходит несколько менее упорядоченно, и тогда в доме кухня может оказаться в Бельгии, а гостиная — в Нидерландах. Например, между двумя странами разделён местный филиал сети трикотажных магазинов «Zeeman». Для упрощения было принято решение определять государственную принадлежность дома и гражданство его жителей по тому, в какой стране располагается его главная дверь. Государственная принадлежность дома маркируется рисунком соответствующего флага (чёрно-жёлто-красный для Бельгии и красно-бело-синий для Нидерландов) на номере дома (см. фото).

История

Происходит эта сложная ситуация из XII века. Территория Барле была заселена с древних времен, однако первое документальное свидетельство (хотя и сомнительного подлинности) о существовании поселения приходится на 992 год, а гарантированно на 1141 год. Борьба за власть между несколькими дворянами в 1198 году привела к тому, что один из них стал сюзереном второго и отдал часть земель, однако сохранил контроль за частью своих вассалов. Позже он получил независимость вместе с контролем своих вассалов. Позднее этот контроль был преобразован в право владения определенными землями.

В 1995 году границы были определены уже с сантиметровой точностью.

Муниципальные службы

Электроснабжение осуществляется бельгийской компанией Electrabel. Другая бельгийская компания, IVEKA, обеспечивает работу кабельного телевидения. Эта же фирма осуществляет вещание нидерландского коммерческого телевидения с территории Бельгии, что формально запрещено нидерландским законом о СМИ.

В Баарле действуют одновременно как нидерландская (TNT Post), так и бельгийская (De Post) почта и служба сбора мусора. Таким образом, по многим улицам два раза в день проходят почтальоны и проезжают мусоровозы.

В деревне параллельно существуют две национальные телефонные сети, но, в порядке исключения, бельгийские и нидерландские жители деревни могут звонить друг другу по местному, а не международному тарифу.

Полицейское отделение расположено на территории Нидерландов, но его персонал составляют как нидерландские, так и бельгийские полицейские.

Ссылки

• [www.baarle-nassau.nl/ Сайт на нидерландском языке]
• [ontology.buffalo.edu/smith/baarle.htm Сайт на английском языке]
• [www.baarle-nassau.nl/file_uploads/3132.jpg Карта Барле]

Отрывок, характеризующий Барле

Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.