Бабайлов, Павел Константинович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Павел Константинович Бабайлов
Дата рождения

25 февраля 1919(1919-02-25)

Место рождения

д. Неустроево,
Ирбитский уезд,
Пермская губерния,
Советская Россия[1]

Дата смерти

14 октября 1944(1944-10-14) (25 лет)

Место смерти

окрестности населённого пункта Ростки-Струдне, Генерал-губернаторство, Третий рейх[2]

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

ВВС

Годы службы

19401944

Звание Капитан

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Командовал

эскадрильей

Сражения/войны

Советско-финская война
Великая Отечественная война

Награды и премии

(посмертно)

Медали

Па́вел Константи́нович Баба́йлов (25 февраля 1919 года — 14 октября 1944 года) — советский лётчик-истребитель, участник советско-финской и Великой Отечественной войн. В годы Великой Отечественной войны — командир эскадрильи 163-го гвардейского истребительного авиационного полка 229-й истребительной авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта, Герой Советского Союза (23.02.1945, посмертно), гвардии капитан.





Биография

Родился 25 февраля 1919 года в деревне Неустроево ныне Ирбитского района Свердловской области в семье крестьянина. Русский.

Член ВКП(б) с 1944 года. Окончил 7 классов сельской школы и Свердловский радиотехникум. Работал киномехаником клуба пермского завода имени Я. М. Свердлова. Одновременно учился в аэроклубе.

В январе 1940 года Бабайлов добровольцем вступил в Красную Армию. Участвовал в советско-финляндской войне. Как хороший лыжник, в разведывательном лыжном батальоне не раз проникал в расположение противника за «языком», добывал ценные данные.

В 1941 году Бабайлов поступил в Руставскую военную авиационную школу пилотов, после окончания которой в 1942 году служил в ней лётчиком-инструктором.

В боях Великой Отечественной войны с июля 1942 года. Воевал на Северном Кавказе. В конце июля 1942 года лётчик 790-го истребительного авиационного полка (219-я смешанная авиационная дивизия, 4-я воздушная армия, Южный фронт) комсомолец старший сержант Бабайлов П. К. на самолёте ЛаГГ-3 (бортовой № 3) вылетел на отражение налёта на аэродром в районе города Грозного. В воздушном бою сбил истребитель противника Me-109. Израсходовав все боеприпасы, винтом отрубил хвостовое оперение другого самолёта противника. Свой повреждённый самолёт посадил на аэродроме.

Это был его первый боевой вылет. За ночь техники восстановили повреждённый ЛаГГ-3 (был погнут винт и повреждён капот двигателя). На следующий день Бабайлов вновь участвовал на нём в воздушном бою и одержал третью свою победу.

В 1943 году Бабайлов участвовал в воздушных боях на Северном Кавказе и Таманском полуострове. Осенью 1943 года был ранен в бою, но эвакуироваться в тыловой госпиталь отказался. После двухнедельного лечения в медсанбате вновь участвовал в боях.

21 ноября 1943 года лейтенант Бабайлов с ведомым младшим лейтенантом М. Степуровым вылетел на разведку. В районе аэродрома Семь Колодезей ведомый был сбит огнём зенитной артиллерии. Мстя за погибшего друга, Бабайлов неистово проштурмовал аэродром, сжёг «мессершмитт», и, набрав высоту, взял курс на Керчь. Недалеко от села Султановка он заметил «Юнкерс» возвращающийся с разведки. Сначала огнём он заставил замолчать спаренный пулемёт стрелка. Но на лётчика боеприпасов не хватило. Тогда Бабайлов над вражеской территорией на истребителе ЛаГГ-3 ударом винта по килю таранил вражеский бомбардировщик Ju-88. Самолёт Бабайлова тоже стал падать. Перед самой землёй лётчику всё-таки удалось выровнять машину, но от удара о землю Бабайлов потерял сознание.

Вернувшись в родной полк, Бабайлов участвовал в освобождении Крыма, Белоруссии и Польши. Летал на истребителе Ла-5. Лётчик непрерывно увеличивал свой боевой счёт. Летая на разведку, Бабайлов доставлял командованию ценные данные о группировках Вермахта, его укреплённых пунктах, узлах обороны и базирования авиации.

Гвардии капитан П. К. Бабайлов к сентябрю 1944 года совершил 417 боевых вылетов, провёл 75 воздушных боёв, лично сбил 27 самолётов противника (2 из них уничтожил тараном) и 4 в группе, во время штурмовок уничтожил 23 автомобиля и 2 самолёта.

14 октября 1944 года при возвращении из разведки района польского городка Ростки-Струдне над передним краем самолёт Бабайлова был обстрелян зенитной артиллерией врага. Прямое попадание снарядов вывело из строя мотор, самолёт начал падать. Бабайлов выпрыгнул с парашютом, но разбился.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии капитану Бабайлову Павлу Константиновичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Награды

Память

  • Похоронен в польском городке Замбрув, в 60 километрах юго-восточнее Белостока.
  • Приказом Министра обороны СССР П. К. Бабайлов навечно зачислен в списки личного состава воинской части.
  • Рассказ «Улица имени друга» Журнал «Урал»
  • Герой Советского Союза Павел Константинович Бабайлов 5 марта 1998 года навечно зачислен в списки 81-го ракетного полка Ракетной Таманской ордена Октябрьской Революции Краснознамённой дивизии (преемника 163-го гвардейского иап 229-й иад)[3][4]

Напишите отзыв о статье "Бабайлов, Павел Константинович"

Примечания

  1. Ныне Ирбитское муниципальное образование, Свердловская область, Россия.
  2. Ныне Польша.
  3. Приказ МО РФ № 119 от 5.03.1998 г.
  4. [rvsn.ruzhany.info/27ra_p04_7.html Сайт Ракетной Таманской ордена Октябрьской Революции Краснознамённой дивизии]

Литература

  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=531 Бабайлов, Павел Константинович]. Сайт «Герои Страны».  (Проверено 18 апреля 2011)

Отрывок, характеризующий Бабайлов, Павел Константинович

– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.