Бабий бунт, или Война в Новосёлково
| Бабий бунт, или Война в Новосёлково | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Дмитрий Орлов, |
| Кинокомпания | |
| Страна | |
| Год | |
«Ба́бий бунт, и́ли Война́ в Новосё́лково» — российский двенадцатисерийный комедийный телевизионный художественный фильм режиссёра Юрия Морозова[2].
Содержание
Сюжет
После увольнения из вооружённых сил Егор узнаёт, что его погибший боевой товарищ Максим, спасший его при исполнении служебного долга, оставил ему в наследство конеферму с просьбой не бросать его семью — жену и двоих маленьких мальчишек. Приехав в Новосёлково он взял под свою опеку семью и все хозяйство погибшего друга.
Одновременно в эту же местность, в результате хитросплетений судьбы, попадают три московские дамочки из столичной гламурной жизни. Одна сбежала со своей собственной свадьбы, другая — от своей любимой свекрови, ну а третья ударилась в бега, скрываясь от судебных приставов! Знакомство москвичек с сельской жизнью сопровождается чередой комических ситуаций. В конце концов, они оказываются на ферме главного героя Егора. Встретившись в этом милом месте с настоящими мужчинами, они начинают пересматривать своё отношение к жизни, происходит переоценка привычных ценностей. Между главной героиней Юлькой и Егором возникает симпатия, которая впоследствии перерастает в любовь.
Одновременно Егор, как бывший военный лётчик, стремится осуществить свою давнюю мечту — построить самолёт, созданием которого он занимается с первого дня появления в деревне. И однажды, построив его, он предлагает Юле совершить с ним первый полёт. Юля садится в самолёт. Взлетев вместе с Егором, она понимает, что небо подарило ей её судьбу, и они больше никогда не расстанутся.
В ролях
Съёмочная группа
Напишите отзыв о статье "Бабий бунт, или Война в Новосёлково"
Примечания
Отрывок, характеризующий Бабий бунт, или Война в Новосёлково
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
