Бабич, Милан

Милан Бабич Милан Бабић<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент Республики Сербская Краина
1991 — 1992
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Горан Хаджич
Вероисповедание:	православие, сербская церковь
Рождение:	26 февраля 1956(1956-02-26) Кукар, СР Хорватия, СФРЮ
Смерть:	5 марта 2006(2006-03-05) (50 лет) Гаага, Нидерланды
Партия:	1) Союз коммунистов Югославии 2) СДП

Ми́лан Ба́бич (серб. Милан Бабић, Milan Babić; 26 февраля 1956 года, Кукар — 5 марта 2006 года, Гаага) — югославский и хорватский политик сербского происхождения, первый президент Республики Сербская Краина с апреля 1991 года по февраль 1992 года. В 1992 году был назначен министром иностранных дел Республики Сербской Краины. В июле 1995 года был назначен на пост премьер-министра. Во время наступления хорватских войск в августе 1995 года бежал на территорию Сербии. В ноябре 2003 года Гаагский трибунал выдвинул против Бабича обвинения в преступлениях против человечности, и он начал сотрудничать с обвинением, признал свою вину. На суде выступал в качестве свидетеля против Милошевича и Милана Мартича. В июне 2004 года Гаагский трибунал приговорил Бабича к 13 годам лишения свободы. По утверждениям представителей МТБЮ, покончил с собой в тюремной камере. Руководство трибунала так и не смогло объяснить, как это произошло в камере с круглосуточным видеонаблюдением.

Биография

Распад Югославии

В декабре 1991 года специальный представитель Генерального секретаря ООН Сайрус Вэнс предложил план урегулирования сербско-хорватского конфликта. Он заключался в вводе миротворцев ООН в Хорватию и Сербскую Краину. Миротворцы должны были расположиться на линии соприкосновения враждующих сторон, препятствуя боевым действиям. Краинские вооружённые формирования планировалось демилитаризовать, а их вооружение складировать под совместным наблюдением миротворцев и представителей Сербской Краины. После этого должны были начаться сербско-хорватские переговоры по урегулированию конфликта.

План вызвал отторжение как у Милана Бабича, так и у хорватского президента Туджмана. Бабич поначалу согласился с его принципами, но затем выступил против. Он отмечал, что не позволит разоружить Краину и требовал размещения миротворцев на краинско-хорватской границе. В свою очередь, хорватская сторона была готова принять план, только если миротворцы встанут на старых югославских административных границах с Сербией и Боснией и Герцеговиной, а на территории САО Краины будет действовать хорватская конституция.

В результате югославское руководство, и в частности Слободан Милошевич, поддерживавшее план Вэнса, выступили против Бабича. Отказ принять план урегулирования Милошевич расценил как «удар в спину» Сербии. Он заявил, что Бабич утратил доверие Белграда. Под давлением югославских властей Бабич утратил свой пост. По предложению Белграда новым президентом был избран Горан Хаджич. Председателем правительства стал Здравко Зечевич. Милан Бабич и его сторонники не согласились с решением краинской Скупщины и в РСК наступил период двоевластия.

В начале 1994 года в Краине прошли новые президентские выборы. В выборах участвовали несколько кандидатов, Белград поддержал Милана Мартича. По данным штаба Бабича, он набрал больше половины голосов, однако краинская Избирательная комиссия постановила провести второй круг выборов, победу на которых одержал Мартич. Бабич получил пост министра иностранных дел в новом правительства, сформированном 21 апреля 1994 года.

Суд

Милан Бабич признал вину и был приговорен к 13 годам заключения, но совершил самоубийство в 2006 . Руководство трибунала так и не смогло объяснить, как это произошло в камере с круглосуточным видеонаблюдением.

Ссылки

• [web.archive.org/web/20070707165258/www.kommersant.ua/doc.html?DocID=655615&IssueId=35594 Президент Сербской Краины приговорил себя к повешению]
• [gazeta.ru/2006/03/06/oa_191114.shtml Обвинитель Милошевича покончил с собой]

Отрывок, характеризующий Бабич, Милан

Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.