Бабич, Петар

Петар Бабич
хорв. Petar Babić, серб. Петар Бабић
Петар Бабич в годы войны
Прозвище	Пепа
Дата рождения	1 ноября 1919(1919-11-01)
Место рождения	Тишковац-Лички, Королевство Югославия
Дата смерти	31 октября 2006(2006-10-31) (86 лет)
Место смерти	Белград, Сербия
Принадлежность	Югославия Югославия
Род войск	сухопутные войска
Годы службы	1941—1979
Звание	генерал-полковник
Командовал	взвод и рота при батальоне имени Марко Орешковича 3-й Ликский партизанский отряд 2-я ликская пролетарская ударная бригада 3-я ликская пролетарская ударная бригада Книнский оперативный сектор 19-я северодалматинская дивизия 1-я танковая дивизия Танковый корпус
Сражения/войны	Апрельская война, Народно-освободительная война Югославии
Награды и премии
В отставке	секретарь Совета народной обороны, посол СФРЮ в Канаде, председатель Объединения военной промышленности Югославии

Петар Бабич (хорв. Petar Babić, серб. Петар Бабић; 1 ноября 1919, Тишковац-Лички — 31 октября 2006, Белград) — югославский военачальник, генерал-полковник ЮНА, посол СФРЮ в Канаде. Народный герой Югославии.

Биография

Родился 1 ноября 1919 в местечке Тишковац-Лички (ныне Босния и Герцеговина) у Доньи-Лапца. Родители: Стеван и Рада Бабичи. Окончил три класса средней школы в Дрваре, позднее устроился работать на машиностроительный завод мастером. В 1936 году вступил в Объединение рабочих синдикатов в Дрваре, в 1937 году — в Союз коммунистической молодёжи Югославии. Проходил срочную воинскую службу в Югославской королевской армии в Карловаце и Загребе.

Апрельскую войну Петар встретил в составе королевской армии. Избежал пленения и бежал в родное село, где возглавил вооружённое сопротивление. Участвовал в организации партизанских ячеек в Лике. В конце ноября 1941 года назначен политруком во взводе при батальоне имени Марко Орешковича (позднее стал политруком роты). С января 1942 года член КПЮ. С апреля 1942 года — заместитель политрука при 2-й ликской пролетарской ударной бригаде, с февраля по май 1943 года занимал аналогичную должность уже в 3-й ликской бригаде, с мая 1943 года — политрук штаба Книнского оперативного сектора, с осени 1943 года и до конца войны — политрук 19-й северодалматинской дивизии.

После войны Бабич продолжил службу в Югославской народной армии, дослужившись до звания генерал-полковника. Получал высшее военное образование не только в Высшей военной академии ЮНА, но и генерал-штабной командной школе в США с 1956 по 1957 годы. Высшее политическое образование — в партийной школе имени Джуро Джаковича. Командовал 1-й танковой дивизией и танковым корпусом, преподавал в Высшей военной академии ЮНА тактику, занимал должность заместителя помощника Союзного секретаря по кадровым вопросам ЮНА, начальника кабинета маршала Иосипа Броза Тито, секретаря Совета народной обороны Югославии и помощника Союзного секретаря по военной отрасли экономики. С 1972 по 1976 годы посол Югославии в Канаде, с 1976 года председатель Объединения военной промышленности Югославии. В отставке с 1979 года.

Награждён рядом орденов и медалей: орденом Военного флага, орденом Братства и единства (Золотая звезда), орденом «За храбрость», медалью Партизанской памяти и орденом Народного героя Югославии (указ от 27 ноября 1953).

Петар Бабич скончался 31 октября 2006 в Белграде, 4 ноября был похоронен на Аллее Народных героев на Новом кладбище.

Литература

• Војна енциклопедија (књига прва), Београд 1970. година
• „Народни хероји Југославије“. Београд: Младост. 1975.

Отрывок, характеризующий Бабич, Петар

Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.