Бабкина, Элина

Элина Бабкина
«Надежда» (Оренбург) — № 5
Позиция:	Разыгрывающий защитник
Рост:	173 см
Вес:	65 кг
Гражданство:	Латвия
Дата рождения:	24 апреля 1989(1989-04-24) (35 лет)
Место рождения:	Рига, Латвия
Драфт ВНБА:	29-й, 2011, Лос-Анджелес Спаркс
Команды «ТТТ Рига» (Рига): 2004—2008 ЖБК «Цесис» (Цесис): 2008—2009 «Шаль-Лез-О Баскет» (Шаль-Лез-О): 2009—2010 «Лотос» (Гдыня): 2010—2011 «Фенербахче» (Стамбул): 2011—2012 «Муниципал» (Тырговиште): 2012 «ЗВВЗ УСК» (Прага): 2013 «Нови Загреб» (Загреб): 2013—2014 «Надежда» (Оренбург): с 2014

Элина Бабкина (латыш. Elīna Babkina, род. 24 апреля 1989, Рига, Латвийская ССР, СССР) — латвийская баскетболистка, выступает в амплуа разыгрывающего защитника. Неоднократный участник многих международных соревнований в составе сборной Латвии по баскетболу.

Биография

Карьера в Латвии

Бабкина Элина познакомилась с баскетболом, тогда когда её мама работала в кафе завода ВЭФ, рядом был спортзал и там она наблюдала как играют мальчишки. После школы она ходила на площадку поиграть с ними, пока родители не отдали её в баскетбольную школу для девушек «Ридзене». Здесь она стала постоянно привлекаться в состав национальной сборной различных возрастов. В возрасте 14 лет состоялся официальный дебют в кадетской сборной Латвии в квалификационном раунде к чемпионату Европы (до 16). 18 апреля 2003 года в матче со сборной Сербии и Черногории Элина отыграв 18 минут набрала больше всего очков в команде — 10. Сборная выступила неудачно, заняв 5-е место в группе она не вышла в финальный раунд чемпионата.

2004 год в жизни Элины был очень насыщенный в плане спортивных мероприятий. Во-первых в апреле она помогала юниорской сборной (до 18 лет), попасть в финальный раунд. Среди подруг по команде Элина была самая маленькая по возрасту, все были старше её на 3 года, но Бабкина выделялась не только этим, она набрала больше всех очков — 12 в среднем за игру. Во-вторых участвовала в Дивизионе «В» чемпионата Европы (до 16), где показала блестящую игру, набирая 21,9 очков, 4,9 подбора за игру. К сожалению сборная на этих турнирах лавров не снискала. В-третьих Элина по выпуску из школы подписала контракт с легендарным латвийским клубом «ТТТ Рига», где и началось её восхождение на баскетбольный олимп.

После окончания сезона 2004/05 Элина была вызвана на подкрепление в молодёжную сборную на Чемпионат Европы (до 20 лет), где она опять была младше всех на 3 года. Здесь в Чехии сборная Латвии завоевала бронзовую медаль, а Бабкина была одна из лучших в команде, отыграв все 8 игр в среднем 22,8 минуты, набрав 10,4 очка за игру (2-й показатель в команде). Через две недели она уже играла с юниорской сборной за попадание в финальную часть Чемпионата Европы (до 16 лет).

Сезон 2005/06 был скомкан из-за череды травм, которая Элина получала на площадке, восстанавливалась, ждала своего часа на игру и снова травмировалась. Начался очень сложный период в жизни, она стала мало получать игровую практику в клубе, как следствие её прекратили звать в сборную.

Возрождение Элины началось с 2007 года, она стала чемпионкой Латвии, была признана MVP плей-оффа. Но руководство клуба не надеялось на неё как игрока. В новом сезоне (2007/08) она провела на площадке всего лишь 16 игр в чемпионате Латвии, участвовала в Евролиге, сыграв 8 матчей. Несмотря на это, она получила вызов в национальную сборную, которая готовилась к отборочному турниру на Олимпиаду — 2008. 9 июня 2008 года в матче со сборной Сенегала состоялся долгожданный дебют в «взрослой» сборной — 8 минут, 3 очка, 2 передачи. Участница Олимпийских игр — 2008, отыграла в двух играх: с Белоруссией (13 мин) и Австралией (9 мин, 3 очка). И снова она была самой младшей в команде.

Перед началом сезона 2008/09 Элина перешла в другой латвийский клуб ЖБК «Цесис», где она сполна получила игровую практику — 30 матчей в чемпионате, участие в розыгрыше Кубка Европы, где команда дошла до 1/16 финала. Но самым главным событием, стали финальные матчи за звание Чемпиона Латвии с «ТТТ Рига». Элина стала обладательницей золотой медали, выиграв с командой серию 3 — 0. По окончанию сезона Бабкина с молодёжной сборной Латвией повторила успех 2005 года, снова бронзовая медаль Чемпионата Европы, в матче за 3-е место обыграна сборная России — 78:75 (22 очка на счету Элины). Лидер чемпионата Европы по набранным очкам — 21, 8 за игру, попадание в символическую пятёрку турнира.

24 ноября 2008 года попала в дорожно-транспортное происшествие, находясь на пассажирском кресле. В результате ДТП баскетболистка получила сотрясение мозга.

Карьера в Европе

На волне этого успеха Бабкина подписывает контракт с французским клубом «Шаль-Лез-О Баскет» и убывает в одну из сильнейших баскетбольных лиг Европы. Но успехов в этой команде Элина не достигла. Шаль-Лез-О Баскет в первенстве Франции занял 8-е место, в зону участия Еврокубков не попал.

В мае 2010 года Элина подписывает контракт с одним из лидеров польского баскетбола «Лотосом». В августе 2010 года Элина сыграла ключевую роль в том, что сборная Латвии сумела отобраться на Евробаскет-2011 со второго места в своей отборочной группе, проведя на площадке в среднем — 20 минут за матч.

Сезон 2010/11 в составе «Лотоса» Элина провела отлично, она была постоянным игроком основного состава. В январе 2011 года у руля команды встал греческий специалист Георг Дикеоулакос. С этого момента наступает их совместная работа в баскетболе

Когда появился тренер Георгс Дикеулакос, я вообще раскрылась. Многократно благодарила тренера за то, что он давал мне играть. Но он отвечал: «Ты это заслужила».

Несмотря на то, что клуб в Евролиге не вышел из группы, Бабкина получила приглашение участвовать 8 марта 2011 года в «Матче всех звёзд Евролиги». Она стала второй латвийской баскетболисткой, после Анете Екабсоне-Жогота, получившей приглашение. 15 минут, 1 подбор и 1 передача — статистика выступления. Также в марте Элина выиграла Кубок Польши, где была признана MVP турнира, набрав в финальном матче 17 очков.

6 апреля 2011 года Элина Бабкина выбрана «Лос-Анджелес Спарксом» в третьем раунде драфта Женской национальной баскетбольной ассоциации под 29 номером. До Бабкиной на драфте WNBA из представительниц Латвии оказывались только две — Иева Кублиня и Зане Тамане.

На чемпионате Европы — 2011 она снова была лидером в своей команде — 14,4 очка (3-й показатель чемпионата), 4,2 передачи в среднем за игру, но заняв 8-е место, сборная Латвии не попала в квалификацию на Олимпиаду — 2012.

В 2011 году Элина подписала контракт с одним из лидеров турецкого баскетбола «Фенербахче», который с этого года стал тренировать Георг Дикеулакос. Начало сезона было омрачено травмой правового колена, полученной 11 ноября 2011 года. По выздоровлению, из-за действующего лимита на легионеров плюс на её место по ходу сезона была куплена американка Кэппи Пондекстер, Элина потеряла место в основном составе в играх национального первенства. Зато в матчах Евролиги она выходила на площадкку в 14-и играх, участник всех матчей Финала восьми Евролиги. После окончания сезона, по рекомендации врачей, Элина решила пройти полный курс реабилитации после операции на колене, в связи с этим, она отказалась от выступления за сборную в отборочном турнире чемпионата Европы - 2013.

Перед сезоном 2012/13 она подписывает 2-х летний контракт с действующим чемпионом Румынии «Муниципал» из Тырговиште, который стал тренировать Георг Дикеулакос. Правда карьера в румынском клубе закончилась в декабре 2012 года, когда клуб объявил о сокращении зарплатной ведомости на 50 процентов, Элина решила покинуть команду. К тому времени на её счету было сыграно 20 матчей (12 в чемпионате и 8 в Евролиге), 22 и 28 минут соответственно, в среднем она проводила на площадке. 3 января 2013 года Бабкина заключает контракт до конца сезона с пражским «ЗВВЗ УСК», который также выступал в Евролиге. С чешским клубом она становится чемпионом Чехии, при этом сыграв в одном финальном матче из 4.

Летом 2013 года Элина выступает на чемпионате Европы, где сборная вылетела уже на 1-й стадии. В трёх проведенных играх она провела на площадке 28,7 минут (3-й показатель в команде), набрала в среднем 9,3 очка (2-й показатель) и сделала 2 передачи (лучший показатель). Новый сезон 2013/14 баскетболистка начинает в хорватском «Нови Загребе». После того, как загребский клуб в феврале 2014 года вылетел из розыгрыша Евролиги, Элина покинула команду.

Карьера в России

В марте 2014 года Бабкина вновь вернулась к Георгу Дикеулакосу, который тренировал «Надежду». В Оренбурге она выиграла серебряные медали чемпионата России, участвовала в Финале восьми Евролиги ФИБА.

Статистика выступлений за клубы (средний показатель)

	Кубок Европы
	Евролига

Клуб	Сезон	Чемп.				Еврокубки
		Игр	Очк	Подб	Перед	Игр	Очк	Подб	Перед
«ТТТ Рига» (Рига)	2006-07	24	14,5	3,7	3,6	5	5,4	0,6	0,8
	2007-08	16	9,1	2,9	3,2	8	3,5	0,6	0,8
«ЖБК Цесис» (Цесис)	2008-09	30	10,6	2,3	1,8	9	9,2	2,8	1,6
«Шаль-Лез-О Баскет» (Шаль-Лез-О)	2009-10	24	6,5	1,8	0,9
«Лотос» (Гдыня)	2010-11	33	10,5	2,4	3,5	9	13,2	3,2	4,0*
«Фенербахче» (Стамбул)	2011-12	3	4,7	1,7	2,3	14	4,2	1,1	1,5
«Муниципал» (Тырговиште)	2012	12	9,3	1,3	3,8	8	10,1	1,4	3,9*
«ЗВВЗ УСК» (Прага)	2013	12	3,5	0,8	1,5	4	0,3	0,3	0,5
«Нови Загреб» (Загреб)	2013-14	5	9,0	1,6	4,0	6	9,8	2,3	3,5
«Надежда» (Оренбург)	2014	2	3,5	2,0	4,5	5	5,2	2,2	1,8

* — лучший показатель в команде

Статистика выступлений за сборную Латвии (средний показатель)

Сборная	Сезон	Место	Чемпионат
			Игр	Очк	Подб	Перед
ЧЕ (до 16 лет)	2003	Квал.раунд	4	9,8	2,5	1,5
	2004	Дивизион «В»	8	21,9	4,9	3,6
	2005	Дивизион «В»	8	18,0	4,6	2,3
ЧЕ (до 18 лет)	2004	Квал.раунд	4	12,0*	2,0	1,8
ЧЕ (до 20 лет)	2005	3	8	10,4	3,5	1,6
	2009	3	9	21,8*	2,9	5,1
Олимпиада	2008	Квалификация 9	2 2	7 1,5	0 1,0	1,0 1,5
ЧЕ	2011	Квалификация 8	6 9	10,0 14,4*	1,2 2,6	3,3 4,2*
	2013	13	3	9,3	2,7	2,0*

* — лучший показатель в команде

Достижения

• Бронзовый призёр молодёжного чемпионата Европы: 2005, 2009.
• Чемпион Латвии: 2005, 2007, 2008, 2009.
• Чемпион Турции: 2012.
• Чемпион Чехии: 2013.
• Серебряный призёр чемпионата Латвии: 2006.
• Серебряный призёр чемпионата России: 2014
• Серебряный призёр Балтийской лиги: 2009.
• Бронзовый призёр Балтийской лиги: 2007, 2008.
• Обладатель Кубка Польши: 2011.
• Участник матча звёзд Евролиги: 2011.

Ссылки

• [www.tbl.org.tr/tbbl/oyuncu.asp?sezon=2011-2012&TakimKod=1007&Kod=4530 Профиль Элины Бабкиной на оф. сайте «ТКБЛ»]  (тур.)
• [www.eurobasket.com/player.asp?Cntry=TUR&PlayerID=81072&Women=1 Профиль Элины Бабкиной на сайте eurobasket.com]  (англ.)
• [www.fibaeurope.com/cid_KNce8jInH7Qj1EsyH5rjn2.playerID_43551.compID_FBoLIZ9eGMw1MS4DX8h1D2.season_2009.roundID_6719.teamID_2134.html Статистика Элины Бабкиной на оф. сайте ФИБА-Европа]  (англ.)
• [www1.basket.lv/sieviesu_izlase/speletaji/052370_elina_babkina Статистика Элины Бабкиной в Латвии]  (латыш.)
• [www.basketlfb.com/clubs/joueuse.asp?id=200000002678227 Статистика Элины Бабкиной во Франции]  (фр.)
• [russiabasket.ru/competitions/player.php?ID=15040&comp_id=&team_id=129582 Профиль Элины Бабкиной на оф. сайте РФБ]
• [www.sports.ru/tribuna/blogs/womenbasket/589326.html Элина Бабкина: «От предложения Playboy отказалась»]

Отрывок, характеризующий Бабкина, Элина

– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.