Бабко, Тихон Федотович

Тихон Федотович Бабко
Дата рождения	14 августа 1914(1914-08-14)
Место рождения	деревня Бондарево, Гайворонский район,Кировоградская область
Дата смерти	20 ноября 2000(2000-11-20) (86 лет)
Место смерти	Санкт-Петербург
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	инженерные войска
Годы службы	1939—1945 (с перерывом)
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Тихон Федотович Бабко (1914-2000) — старший сержант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, полный кавалер ордена Славы.

Биография

Тихон Бабко родился 14 августа 1914 года в деревне Бондарево (ныне — Гайворонский район Кировоградской области Украины). Окончил начальную школу. С раннего возраста был вынужден работать. В 1939—1940 годах служил в Рабоче-крестьянской Красной Армии. Демобилизовавшись, проживал и работал в Ленинграде. В июле 1941 года Бабко повторно был призван в армию и направлен на фронт Великой Отечественной войны. В боях два раза был ранен.

К февралю 1944 года старший сержант Тихон Бабко командовал отделением 564-го отдельного сапёрного батальона 283-й стрелковой дивизии 3-й армии 2-го Белорусского фронта. 20 февраля 1944 года у деревни Надежда Рогачёвского района Гомельской области Белорусской ССР Бабко лично провёл разведку и нашёл место для переправы через Днепр артиллерии. 22 февраля во главе своего отделения он проделал проходы во вражеских проволочных заграждениях и атаковал противника, лично уничтожив несколько немецких солдат. 29 февраля 1944 года Бабков был награждён орденом Славы 3-й степени.

Ночью 24 июня 1944 года в районе деревни Хомичи-Запольские отделение Бабко успешно проделали проходы в немецких проволочных заграждениях, через которые основные силы пошли в наступление на Бобруйском направлении. 20 июля 1944 года Бабко был награждён орденом Славы 2-й степени.

4 августа 1944 года отделение Бабко успешно построило штурмовой мост через реку Нарев в районе польского населённого пункта Остроленка. В боях на западном берегу Нарева Бабко лично уничтожил огневую точку противника. 9 августа 1944 года он лично обезвредил 97 противотанковых мин.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за «мужество, отвагу и бесстрашие, проявленные в боях с немецкими захватчиками» старший сержант Тихон Бабко был награждён орденом Славы 1-й степени за номером 464.

После окончания войны Бабко был демобилизован. Проживал и работал в Ленинграде. Умер 20 ноября 2000 года, похоронен на кладбище Памяти жертв 9-го января в Санкт-Петербурге.

Был также награждён орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, двумя орденами Красной Звезды и рядом медалей.

Литература

• Андреев Г. И., Вакуров И. Д. Солдатская слава. М., 1981. Кн. 5.
• Кавалеры ордена Славы трёх степеней. Биограф.словарь. М.: Воениздат, 2000.

Отрывок, характеризующий Бабко, Тихон Федотович

Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»