Бабченко, Павел Степанович

Павел Степанович Бабченко
Дата рождения	20 декабря 1915(1915-12-20)
Место рождения	Белопольский район, Сумская область
Дата смерти	15 июня 2001(2001-06-15) (85 лет)
Место смерти	Люботин,Харьковский район, Харьковская область
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Павел Степанович Бабченко (20.12.1915 — 15.06.2001) — помощник командира взвода конной разведки 520-го Дрогобичского стрелкового полка 167-й Сумско-Киевской стрелковой дивизии 60-й армии 4-го Украинского фронта, старший сержант — на момент представления к награждению орденом Славы 1-й степени.

Биография

Родился 20 декабря 1915 года в селе Жовтневое, ныне посёлок городского типа Белопольского района Сумской области в семье крестьянина. Украинец. Образование неполное среднее. Работал бригадиром в колхозе.

В Красной Армии в 1937—1941 годах. Служил в 112-м кавалерийском полку в городе Проскуров. Участник освободительного похода Красной Армии в Западную Украину в 1939 году. Вторично в Красной Армии с 1943 года. В действующей армии с сентября 1943 года. Принимал участие в освобождении Сумской области, форсировании Днепра, Одера, в боях на Правобережной Украине, в освобождении городов Станислава, Дрогобича, Праги. Был контужен.

В ночь с 15 на 16 декабря 1943 года в районе совхоза Ксаверовский Гребенковского района Киевской области действовал в составе группы захвата при успешной поимке языка с вражеских позиций за что был награждён орденом Красной Звезды приказ №:1/н от: 10.01.1944

Издан: 167 КСД 47 ск 40 А 1 Украинского фронта .

С 14 по 25 января 1944 года, будучи в окружении в р-не Тихоновка Лысинского р-на Киевской области, неоднократно ходил в разведку. 21 января 1944 года с группой бойцов находясь в разведке в р-не Александровского леса, внезапно напали на группу солдат немцев. При контратаке противника группой было уничтожено до 10 немецких солдат. При этом были захвачены и доставлены в штаб ценные документы. 27 января 1944 вместе с группой разведчиков на дороге Лысянка - Звенигородка, будучи в засаде, гранатами подбили три автомобиля с грузом противника, при этом уничтожили до 15 вражеских солдат. Приказом командира 167-й стрелковой дивизии №: 5/н от: 21.02.1944 награждён орденом Отечественной войны II степени.

Помощник командира взвода конной разведки 520-го Дрогобичского стрелкового полка старший сержант Павел Бабченко 20 июля 1944 года с группой разведчиков в глубине обороны противника у населенного пункта Тифиловка юго-западнее города Станислав, уничтожил охрану и захватил штаб, машину с ценными документами. Приказом командира 167-й стрелковой дивизии № 042/н от 10 августа 1944 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками старший сержант Бабченко Павел Степанович награждён орденом Славы 3-й степени.

18 сентября 1944 года Павел Бабченко в составе разведывательной группы скрытно достиг вражеских траншей в районе города Санок, в результате чего противник оставил свои позиции. Бойцы разгромили вражеский штаб и захватили в плен командира батальона. С 18 сентября по 4 октября 1944 года Павел Бабченко лично истребил до 10 фашистов, нескольких пленил. Приказом по войскам 1-й гвардейской армии № 061/н от 29 октября 1944 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками старший сержант Бабченко Павел Степанович награждён орденом Славы 2-й степени.

Павел Бабченко при освобождении железнодорожной станции Ольза с 19 по 22 апреля 1945 года сразил из автомата около 10 гитлеровцев. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками старший сержант Бабченко Павел Степанович награждён орденом Славы 1-й степени, став полным кавалером ордена Славы.

В 1945 году П. С. Бабченко демобилизован. Жил в родном посёлке, работал кладовщиком в колхозе имени В. И. Ленина. Затем жил в городе Люботин Харьковской области. Умер 15 июня 2001 года. Похоронен в Люботине.

Награждён орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды, Славы 1-й, 2-й и 3-й степени, медалями. Его имя выбито на памятном знаке землякам-героям в городе Белополье.

Литература

• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4160 Павел Степанович Бабченко]. Сайт «Герои Страны». Проверено 6 июня 2014.

Отрывок, характеризующий Бабченко, Павел Степанович

Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?