Бабыкин, Константин Трофимович
Поделись знанием:
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
| Константин Трофимович Бабыкин | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Страна | |
| Дата рождения |
12 сентября (24 сентября) 1880 |
| Место рождения |
село Архангельское, Чердынский уезд, Пермская губерния |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Работы и достижения | |
| Работал в городах | |
| Архитектурный стиль |
классицизм, модерн, неоклассицизм, начало конструктивизма |
Константин Трофимович Бабыкин (24 сентября 1880 года, село Архангельское, Чердынский уезд, Пермская губерния — 14 ноября 1960 года, Екатеринбург) — архитектор начала и середины XX века в Екатеринбурге, основатель архитектурного образования в городе.
Содержание
Биография
Родился в селе Архангельском Чердынского уезда Пермской губернии в семье крестьянина. Через несколько лет семья перебралась в г. Чердынь, где отец стал работать на заводе. Способности мальчика были замечены и он был отправлен учиться в Пермь.
Закончил Пермское реальное училище (1900), поступил в Киевский политехнический институт на строительный факультет, где занимался под руководством архитектора В. В. Городецкого[1]. Перед окончанием был выслан как неблагонадёжный в Пермь, где 1 апреля 1906 года поступил в управление Пермской железной дороги на должность архитектора. Написал дипломный проект, вернулся в Киев и защитил его.
В 1910—1912 годах по его проекту был построен гимнастический зал для Екатеринбургской мужской гимназии[2]. В то же время спроектировал второе здание вокзала в Екатеринбурге (1912), рядом с уже существовавшим с 1878 года старым вокзалом.
Позднее работал архитектором управления Забайкальской железной дороги (г. Иркутск), начальником отделения гражданских зданий Сибирского округа путей сообщений (г. Омск), заместителем начальника службы пути Пермской железной дороги (г. Екатеринбург).
В конце 1920-х был назначен заместителем главного инженера и руководителем проектного бюро организации «Уралвтузстрой», которая была специально создана для возведения комплекса зданий Уральского политехнического института.
Доцент кафедры стройматериалов и частей зданий (1933), профессор кафедры архитектуры (1938) Уральского политехнического института.
Проживал по адресу Красноармейская, 8[4].
Похоронен на Ивановском кладбище[5] Екатеринбурга.
Построенные здания
- Гимнастический зал мужской гимназии (ныне спортзал девятой гимназии) (1910—1912)
- Второе здание железнодорожного вокзала (1910—1912)[6] (в 1939 году реконструировано с надстройкой второго этажа)
- Здание Делового клуба (ныне Свердловская государственная академическая филармония)
- Здание по ул. Вайнера, 11[7]
- Здание Театра оперы и балета (1910—1912), по эскизу арх. В. Н. Семёнова
- Здание Екатеринбургского Пассажа (проект 1914 года)
- Здание Коммерческого собрания (1915) (позднее вошло в здание Свердловского театра музыкальной комедии), по другим данным это был Клуб приказчиков, построенный архитектором Лебединским.
- Дворец культуры железнодорожников
- Здание Управления Свердловской железной дороги (1925—1928) (памятник архитектуры федерального значения)
- Здание УНИХИМа, перекрёсток 8 марта и пер. Химиков (1928—1930)
- Комплекс зданий Уральского политехнического института (в том числе оформление главного корпуса УПИ (1930—1939), химического факультета УПИ (1936))[8]
Напишите отзыв о статье "Бабыкин, Константин Трофимович"
Примечания
- ↑ [scomplex-ural.com/157.html Основатель архитектурной школы Урала]
- ↑ [ekaterinburg.bezformata.ru/listnews/otetc-uralskih-zodchih/163000/ Екатеринбург | Отец уральских зодчих - БезФормата.Ru - Новости]
- ↑ [www.usaaa.ru/news/archive/news2010/yubilei-k-t-babykina Юбилей К. Т. Бабыкина — Уральская архитектурно-художественная академия]
- ↑ [www.echo.msk.ru/blog/oler/697470-echo/ Радио ЭХО Москвы :: Реконструкция = уничтожение / Комментарии]
- ↑ [skorbim.com/%D0%BC%D0%B5%D0%BC%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B0%D0%BB/%D0%B1%D0%B0%D0%B1%D1%8B%D0%BA%D0%B8%D0%BD_%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B8%D0%BD_%D1%82%D1%80%D0%BE%D1%84%D0%B8%D0%BC%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87.html Могила К.Т. Бабыкина]
- ↑ [www.1723.ru/read/il/sverdlovsk-1982-5.htm Екатеринбург второй половины XIX и начала XX века. Часть 3]
- ↑ [www.emii.ru/component/content/article/37-filiali/58-vainera-11.html Екатеринбургский музей изобразительных искусств — Вайнера, 11]
- ↑ [ekbsl.ru/lyudi-ekaterinburga/babykin-konstantin-trofimovich.html Бабыкин Константин Трофимович — Энциклопедия Екатеринбурга]
Ссылки
- [arch66.ru/articles/10/52/ ]
- [www.1723.ru/read/dai/dai-28.htm ]
Отрывок, характеризующий Бабыкин, Константин Трофимович
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
Категории:
- Родившиеся 24 сентября
- Родившиеся в 1880 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Пермской губернии
- Умершие 14 ноября
- Умершие в 1960 году
- Умершие в Екатеринбурге
- Архитекторы по алфавиту
- Выпускники Пермского реального училища
- Выпускники Киевского политехнического института
- Архитекторы Екатеринбурга
- Похороненные на Ивановском кладбище (Екатеринбург)
