Бабьи каши

Эта статья — о славянской обрядности. О церковном праздновании см. Собор Пресвятой Богородицы.

Бабьи каши
</td>
Обычаи Бибина дня в с. Сенокос, Толбухинского района. Болгария. Середина XX века.
Тип	народно-христианский
Иначе	Бабий день, День повивальных бабок и рожениц, Празник Рода и рожаниц, «Маладзёны» (белорус.), «Зімні пакроўчык» (белорус.)
также	Праздник собора пресвятой Богородицы (церк.)
Значение	Праздник повитух и рожаниц
Отмечается	славянами
Дата	26 декабря (8 января) у русских и белорусов, 8 января — у болгар, 28 декабря (10 января) — у сербов
Празднование	колядование, ряженье, святочные игры
Традиции	женщины, имеющие детей, приносили подарки и угощения повитухам; стригли первые волосы детям; зятья ходили в гости к тёщам

Бабьи каши (Бабий день) — день народного календаря у славян, отмечаемый русскими и белорусами 26 декабря (8 января) или 27 декабря (9 января), болгарами — 8 января, сербами — 28 декабря (10 января). В обрядах дня присутствуют следы культа Параскевы Пятницы, который, в свою очередь, восходит к почитанию Великой богини-матери. На Руси в этот день почитали повивальных бабок и рожениц.

По мнению советского этнографа В. И. Чичерова, обрядовая тема брака и рождения связана с образом Великой богини славян-земледельцев как воплощенья всего живого плодородящего, эта тема проходит как основная через все богородичные дни, противостоя умиранию природы и солнца.

Другие названия

рус. Бабий день, Бабины, Праздник повивальных бабок и рожениц, Бабинцы (брян.), Собор Пресвятой Богородицы, Раннее Рождество, Бабка Соломонида; белор. Маладзёны, Зімні пакроўчык, Бабіны, Сабор Прасвятой Багародзіцы, Яўхім, Кастусь; болг. Бабинден; серб. Бабин дан.

Русские обряды

В этот день почитали повивальных бабок и рожениц. Во многих местах по древнему обычаю русские женщины ходили к родильницам с пирогами. Согласно этому обычаю, во второй день Рождества в праздник пресвятой Богородицы в юго-западной Руси многие сельские женщины шли в церковь со специально приготовленными пирогами, «думая этим сделать честь св. Богородице». Этот обычай был ранее весьма распространён, но Церковью не терпим. Митрополит киевский Михаил в 1590 году осудил и запретил его как обычай несовместимый со святостью Пресвятой Девы. В одной из грамот он писал: «И теж пироги на завтрие рождества Христова, которые приносят до церквей, мняше в честь богородицы, ещё есть велико бесчестие и догмат безбожных еретик, делая бо богородица паче слова и разума нетленно роди». С. Максимов сообщает легенду, записанную в бывшем Меленковском уезде Владимирской губернии, в которой в роли повивальной бабки выступает Параскева-Пятница.

Праздник рожениц и повивальных бабок в этот день находит себе церковную параллель в совершении молебна иконе Богородицы «Помощь в родах», повторяющей композицию древних изображений «Великой богини» славян-земледельцев.

Композиция иконы «Блаженное чрево», которой также служили службы на Рождество роженицы и повивальные бабки, повторяет композиции народных дохристианских культовых изображений и связывает иконографию богоматери как с обрядом народного земледельческого календаря, так и с тесно спаянной с ним семейной обрядностью.

Женщины, имеющие детей, приносили повивальным бабкам подарки и угощения: пиво или наливку, пироги, блины. Приходили с детьми, чтобы бабки их благословили. Особенно рекомендовалось в этот день ходить к бабкам будущим мамам и молодым девушкам. Посещение и совместная еда с повивальными бабками иногда проходила с вечера «до белого света». За столом все веселятся, шутят, разговоры почти всегда исполнены сексуальным подтекстом. Сама повивальная бабка иногда проводит ритуалы, которые должны помочь женщинам иметь больше детей. Повитуха варила кашу для рожениц из проса или гречихи, трапеза называлась трапезой Роду и роженицам. Этому блюду отводилась важная роль в обрядовых действах. Например, чтобы предупредить низкорослость ребёнка, бабка поднимала горшок с кашей, приговаривая: «Расти высоко-высоко». Чтобы малыш поскорее встал на ноги, старшим детям тоже вручался горшок с кашей: её полагалось съесть на улице, а в пустой горшок посадить петуха или курицу (соответственно полу новорожденного). В этот день стригли первые волосы детям.

Повитухами были («бабничали») обычно замужние женщины, имевшие своих детей и с безупречной репутацией в глазах односельчан. Повитухи знали традиции, у них был большой опыт родовспоможения, владели ритуальной практикой, знали множество заговоров, молитв и просто добрых слов для приободрения рожениц. Первые несколько дней за молодой матерью также присматривала повитуха. За помощь повитух одаривали подарками, деньгами или продуктами. К моменту крещения повивальная бабка передавала младенца на попечение крёстной матери, но между повитухой и родившимся ребёнком на всю жизнь устанавливалась духовно-родственная связь.

Как правило к родовспоможению привлекались женщины нерепродуктивного возраста, имевшие детей и не запятнавшие свою честь супружеской изменой или сварливым либо вздорным характером. Считалось, что иначе можно нанести вред как здоровью, так и судьбе новорожденного.

В этот день обращались за помощью к пророку Давиду — музыканту и укротителю гнева. Простолюдин, собираясь в дорогу, испрашивал у него защиты от зверей, от разбойников, считая, что святой псалмопевец своим пением и игрою на гуслях может невидимо утишить этих врагов.

Болгарские обычаи

В Болгарии сохранился интересный обычай на Бабин-день: Рано утром к повитухе идут женщины, чьи дети в возрасте от 1 до 3 лет. Там во дворе, под фруктовым деревом проводится ритуал «умывания рук». Молодые женщины, которые захватили с собой из дома ведро с чистой водой, мыло и новое полотенце, поливают повивальной бабке на руки, а потом подают ей полотенце, которое та принимает в дар (ещё в дар повивальной бабке приносится одежда, полотно — всё это кладут ей на правое плечо). При этом ритуале старуха старается поднять как можно больше брызг с наговором, чтобы ребёнок женщины бегал и прыгал в крепком здоровье. Со своей стороны повитуха тоже дарит матерям детские носочки и рубашечки, а если с матерью пришёл и ребёночек, то она завязывает ему на руку монетку или фигурку лошадки сплетенными нитками (красной и белой). Во время гуляний, продолжавшихся до глубокой ночи, Повитуху возили на санях или на телеге к колодцу и там поливали водой. В телегу впрягались сами женщины. От встречавшихся им на пути мужчин они требовали выкупа вином, деньгами, в противном случае их поливали водой, снимали с них одежду и т. п.

В западной Болгарии женщины празднуют 26—29 декабря, чтобы роды были лёгкими.

Сербские обычаи

Весь день был посвящён празднованию женщин, которые стали матерями за прошедший год. Лучше всего обычай сохранился в восточной Сербии. Женщины со своими младенцами посещали повитуху (серб. бабица) и дарили подарки. Матери благодарили повитуху, подносили свои блюда, дарили рушники и платки. В свою очередь, повитуха связывала детям ноги куделью из конопли — считалось, что в этом случае ребёнок быстрее пойдёт, а на голову клала кусочек белой шерсти, чтобы хорошо росли волосы.

Поговорки и приметы

• Если этот день ясный будет, то будет хороший урожай проса, а если пасмурный, то недород его.

См. также

• Саломея-повитуха

Литература

1. Баранов Д. А. [www.ethnomuseum.ru/tainstvo-rozhdeniya Великое таинство рождения: обычаи и обряды]. Российский этнографический музей. Проверено 9 января 2012. [www.webcitation.org/6E06X2atH Архивировано из первоисточника 28 января 2013].
2. Баранова О. Г., Зимина Т. А., Мадлевская Е. Л. и др. Русский праздник. Праздники и обряды народного земледельческого календаря. Иллюстрированная энциклопедия / Науч. ред. И. И. Шангина. — СПб.: Искусство-СПБ, 2001. — 668 с. — (История в зеркале быта). — ISBN 5-210-01497-5.
3. Бабин день / Зеленина Э.И., Седакова И.А. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Международные отношения, 1995. — Т. 1: А (Август) — Г (Гусь). — С. 123–125. — ISBN 5-7133-0704-2.
4. Золотые правила народной культуры / О. В. Котович, И. И. Крук. — Мн.: Адукацыя i выхаванне, 2010. — 592 с. — 3000 экз. — ISBN 978-985-471-335-9.
5. Ермолов А. С. [books.google.ru/books?id=q2PuAgAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах]. — СПб.: Типография А.С.Суворина, 1901. — Т. 1. Всенародный меяцеслов. — 691 с.
6. Декабрь / Кабакова Г. И. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Международные отношения, 1999. — Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). — С. 49–51. — ISBN 5-7133-0982-7.
7. Калинский И. [litrus.net/book/read/150370?p=16 Церковно-народный месяцеслов на Руси]. — М.: Эксмо, 2008.
8. Костомаров Н. И. [dugward.ru/library/kostomarov/kostomarov_ocherk_domashney_jizni.html Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях. Верования] // Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетии. — М.: Республика, 1992. — С. 271–302. — ISBN 5-250-02013-5.
9. Максимов С. В. Параскева-пятница // Нечистая, неведомая и крестная сила. — СПб., 1903.
10. Машкин А. С. Быт крестьян Курской губернии Обоянского уезда // Этнографический сборник Императорского Русского географического общества. — СПб., 1862. — № 5.
11. Некрылова А. Ф. Круглый год. — М.: Правда, 1991. — 496 с. — ISBN 5-253-00598-6.
12. [www.ethnomuseum.ru/povivalnaya-babka-povituha Повивальная бабка (повитуха)]. Российский этнографический музей. Проверено 9 января 2012. [www.webcitation.org/6E06YQgxs Архивировано из первоисточника 28 января 2013].
13. [www.booksite.ru/fulltext/rus/sian/index.htm Русские] / Отв. ред. В. А. Александров, И. В. Власова, Н. С. Полищук. — М.: Наука, 1999. — 725 с. — ISBN 5-88590-309-3.
14. Русские: народная культура (история и современность) / отв. ред. И. В. Власова. — М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 2002. — Т. Т. 5: Духовная культура. Народные знания. — 376 с. — ISBN 5-201-14610-4.
15. Ученые записки Российского православного университета ап. Иоанна Богослова. — М.: РПУ ап. И. Богослова, 1996. — 376 с.
16. Чичеров В. И. [padabum.com/d.php?id=45044 Зимний период русского народного земледельческого календаря XVI – XIX веков]. — М.: Издательство Академии Наук СССР, 1957. — 237 с.
17. Энциклопедия российских праздников / Сост. В. Воскобойников, Н. Голь. — СПб.: Респекс, 1997. — 448 с. — (Русь Великая). — ISBN 5-7345-0094-1.
18. Юдин В. Н. Дни величальные: страницы народного христианского календаря. — Саратов: Приволжское книжное изд-во, 1992. — 318 с. — ISBN 5-7633-0479-9.
19. Васілевіч Ул. А. [starbel.narod.ru/kalendar.htm Беларускі народны каляндар] // Паэзія беларускага земляробчага календара. Склад. Ліс А.С.. — Мн., 1992. — С. 554-612.  (белор.)
20. Лозка А. Ю. Беларускі народны каляндар. — Мн.: Полымя, 2002. — 238 с. — ISBN 98507-0298-2.  (белор.)
21. Неделькович, М. [www.srpsko-nasledje.co.rs/sr-c/1998/01/article-16.html Српски обичајни календар просте 1998 године]. — Београд: Чин, 1998.  (серб.)
22. Milin A. Obicajni kalendar (серб.) // [brancusi.org.ro/files/2008/02/catalog.pdf Catalogul obiceiurilor populare din Banat (Katalog narodnih običajau Banatu)] / Editori coordonatori din România: Aurel Turcuş, din Serbia: Andrei Milin. — Timişoara, 2007. — С. 68-95.

Ссылки

• [www.ethnomuseum.ru/babi-kashi Бабьи Каши] // Российский Этнографический Музей
• Тарасова И. [tver.kp.ru/online/news/1335927/ Фольклористы Твери поздравят 8 января всех акушерок с Днем повитух] (tver.kp.ru)
• Пономарева В. [shkolazhizni.ru/archive/0/n-33403/ Бабьи каши: что это за праздник?] (shkolazhizni.ru)
• Замыслова Г. [www.etoya.ru/culture/2012/2/27/22848/ Женские праздники: Бабьи взбрыксы] (etoya.ru)
• Православный календарь. [days.pravoslavie.ru/Days/20121226.htm Собор Пресвятой Богородицы] (pravoslavie.ru)

Отрывок, характеризующий Бабьи каши

Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.