Баварский географ
Поделись знанием:
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
«Баварский географ» (или Восточнофранкская таблица племён) — список народов и племён, преимущественно славянского происхождения, населявших в IX веке области восточнее Франкского государства.
Документ на двух листах был обнаружен в 1722 году в Баварской государственной библиотеке (Мюнхен), где и хранится в настоящее время. Это приписка в конце рукописи, содержащей трактат о геометрии Боэция. Баварский герцог приобрёл его в 1571 году вместе с архивом антиквара Германа Шеделя (1410-85). В научный оборот его ввёл французский посол в Мюнхене граф Луи Габриэль дю Бюа-Нансе, опубликовавший в середине XVIII века перевод памятника на французский язык. Название «Баварский географ», по месту находки, дал документу польский писатель и учёный Ян Потоцкий в 1796 году.[1] В российской историографии термин «Баварский географ» был впервые использован Н. М. Карамзиным (по переводу дю Бюа).
Историческое значение списка состоит в том, что он даёт некоторое представление о местонахождении европейских народов или самом их существовании в первой половине IX века.
Содержание
Дата составления списка
Упоминание в списке о том, что Швеция осеменена словом Христовым (Sueui non sunt nati, sed seminati) означает, что он составлен не ранее 829 года, когда св. Ансгар создал в Швеции первую христианскую общину при дворе короля Бьёрна из Хоги.[2][3]
Около 850 года, список был включён в состав более обширной рукописи, принадлежавшей монастырю Рейхенау на Боденском озере.
Следовательно, «Баварский географ» написан между 829 и 850 годами.[4]
Список
Список составлен на латинском языке и называется «Descriptio civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii», что означает «Описание общин и областей к северу от Дуная». Заглавие относится к первой части списка, где перечисляются славянские племена IX века на восточной границе Франкской империи; как правило, все эти названия надёжно идентифицируются. Во второй части списка перечисляются племена за пределами восточных соседей франков, и здесь отождествление большинства названий представляет серьёзные трудности.
Первая часть названий «Баварского географа» следует с севера на юг, от Любецкого лимана к Дунаю. Племена приведены здесь в двух параллельных рядах:[5]
| Nortabrezi | Vuilci |
| Linaa | Smeldingon |
| Bethenici | Hehfeldi |
| Morizani | Talaminzi |
| Surbi | Marharii |
| Beheimare |
К этому перечислению присоединяются ещё три названия: Osterabtrezi, Miloxi, Phesnuzi, которые, вероятно, также следуют в направлении Дуная (с запада на восток).
| Латинский оригинал | Русский перевод | Комментарий |
|---|---|---|
| Descriptio ciuitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii. | Описание общин и областей к северу от Дуная. | Не следует переводить regio словом «земля», которому в латыни соответствует terra. |
| Isti sunt, qui propinquiores resident finibus Danaorum, quos uocant Nortabtrezi, ubi regio, in qua sunt ciuitates LIII, per duces suos partitae. | Неподалёку от датских[6] границ живут северные абодриты, в чьей стране есть 53 общины, поделённые между их вождями. | Абодриты — немецкое название бодричей.[7] |
| Vuilci in qua ciuitates XCV et regiones IIII. | Страна вильцев, в которой насчитывается 95 общин и четыре области.[8] | «Лютичи — общее название для союза племён, живших между Одером, Балтийским морем и Эльбой. Сами они себя называли велетами, у франков и саксов назывались вильцами; Л. — более позднее название. Баварский географ IX в. насчитывает у Л. 95 общин и 4 области. <..> Общее собрание племён, составлявших союз Л., происходило в городе Радигоще (Ретре), где-то в нынешнем Мекленбург-Стрелицком вел. герцогстве.»[9]
Этноним «велеты» означает «поклонники Велесa».[10] В 983 г., племена велетов образовали федерацию, назвав её Союзом лютичей. Адам Бременский называет лютичей Leutici, омонимично нем. Leute («люди»).[11] На полабском языке, слово люди пишется как leuti или leude.[12] Поэтому лютич = людич[13] = прусск. lūdis («человек, домохозяин»[12]). Люди или людины — все свободные члены славянского племени, не принадлежащие к административному или жреческому сословиям.[14][15] Бодричей и велетов обычно соединяют в одну группу полабских славян, противопоставляя их с одной стороны поморянам, с другой стороны сербам‑лужичанам.[16] |
| Linaa est populus qui habet ciuitates VII. | Глиняне есть народ, который имеет семь общин. | |
| Prope illis resident quas uocant Bethenici, et Smeldingon, et Morizani, qui habent ciuitates XI. | Рядом с ними живут бутинцы, смолинцы, и моричане, у которых есть 11 общин. | Моричане — велетское[16] племя в окрестностях озера Мюриц/Мёриц в нынешней земле Мекленбург — Передняя Померания.[17] |
| Iuxta illos sunt qui uocantur Hehfeldi, qui habent civitates VIII. | Рядом с ними живут гавеляне, у которых восемь общин.[18] | |
| Iuxta illos est regio, quae uocatur Surbi, in qua regione plures sunt quae habent ciuitates L. | Рядом с ними находится страна сорбов, состоящая из несколько областей, в которых есть 50 общин. | |
| Iuxta illos sunt quos uocantur Talaminzi, qui habent civitates XIIII. | Рядом с ними живут далеминцы, у которых есть 14 общин. | |
| Beheimare in qua sunt civitates XV. | Богемия,[19] в которой есть 15 общин. | |
| Marharii habent ciuitates XI. | У моравов[8] есть 11 общин. | Жители Верхней Моравии (см. комментарий к Merehanos ниже).[6] От нем. Mährer («морав»). |
| Uulgarii regio est inmensa et populus multus habens ciuitates V, eo quod multitudo magna ex eis sit et non sit eis opus ciuitates habere. | Страна болгар огромна и имеет многочисленное население но лишь пять городов, потому что большинство живёт вне городов и не нуждается в них. | Под влиянием лат. uulgaris («простонародный»).[20] |
| Est populus quem uocant Merehanos, ipsi habent ciuitates XXX. | Есть народ, который зовётся мереханами и имеет 30 общин. | Жители Нижней Моравии,[6] также известной как Нитранская область, главным городом которой была Нитра на реке Нитра.[21] Во время составления баварского списка, в Нитранской области находилось Нитранское княжество — один из уделов Великоморавского государства. Одним из латинских слов, использовавшихся для обозначения моравов, было Marahenses. |
| Iste sunt regiones quae terminant in finibus nostris. | Это области, которые граничат с нашими землями. | |
| Isti sunt qui iuxta istorum fines resident. | А это те, что находятся рядом с их пределами. | |
| Osterabtrezi, in qua ciuitates plusquam C sunt. | Страна восточных абодритов, в которой есть более 100 общин. | Абодриты Браничевского округа Сербии.[22] |
| Miloxi, in qua ciuitates LXVII. | Страна мильковцев, в которой есть 67 общин. | Мильковцы (Milci, Milcovci) также известны как мильчане болгаро-славянские.[6] Жили по берегам реки Мильков (приток реки Путны в Румынии, течёт около Фокшан; отделяет Молдавию от Валахии).[23] |
| Phesnuzi habent ciuitates LXX. | ||
| Thadesi plusquam CC urbes habent. | ||
| Glopeani, in qua ciuitates CCCC aut eo amplius. | ||
| Zuireani habent ciuitates CCCXXV. | Северяне имеют 325 общин. | Попытка Шафарика связать Zuireani c озером Свирь[6] вступает в противоречие с числом общин. |
| Busani habent ciuitates CCXXXI. | Бужане имеют 231 общину. | |
| Sittici regio inmensa populis et urbibus munitissimis. | ||
| Stadici in qua ciuitates DXVI populusque infinitus. | ||
| Sebbirozi habent ciuitates XC. | ||
| Vnlizi, populus multus, ciuitates CCCXVIII. | Уличи, многочисленный народ, 318 общин. | |
| Neriuani habent ciuitates LXXVIII. | Наревяне имеют 78 общин. | Жители берегов реки Нарев.[22] |
| Attorozi habent CXLVIII, populus ferocissimus. | ||
| Eptaradici habent ciuitates CCLXIII. | ||
| Vuillerozi habent ciuitates CLXXX. | ||
| Zabrozi habent ciuitates CCXII. | Заборяки, 212 общин. | От кашубск. zabòrôcë, zoborôcë, польск. zaboracy, zaboraki.[24] |
| Znetalici habent ciuitates LXXIIlI. | ||
| Aturezani habent ciuitates CIIII. | ||
| Chozirozi habent ciuitates CCL. | ||
| Lendizi habent ciuitates XCVIII. | ||
| Thafnezi habent ciuitates CCLVII. | ||
| Zeriuani quod tantum est regnum ut ex eo cunctae gentes Sclauorum exortae sint et originem sicut affirmant ducant. | Сербияне,[6] страна которых столь велика, что её полагают прародиной всех славянских племён.[8] | |
| Prissani ciuitates LXX. | Пыжичане, 70 общин. | Поморяне г. Пыжице и окрестностей (польск. Pyrzyczanie).[25] |
| Velunzani ciuitates LXX. | Волинчане, 70 общин.[6] | Велеты о. Волин.[26] |
| Bruzi plus est undique quam de Enisa ad Rhenum. | Пруссов больше всего между Нейсе и Рином. | «Die Preußisch-Lettischen Volkstamm im jetzigen Ostpreußen und Littauen bis über die Düna heißt 890 Bruzi, 995 Bruzze, seit 1000 Pruzzi …»[27] |
| Vuizunbeire. | ||
| Cazari ciuitates C. | Хазары, 100 общин. | На фото оригинала чётко видно слово Cazari, а не Caziri. |
| Ruzzi. | Руяне. | Руяне (нем. Rujanen, польск. Rujanie, полабск. Rani) — велеты о. Рюген[16] (лат. Rugia, Ruzia[28][29]). Средневековые авторы часто путали руян с русскими.[30] |
| Forsderen liudi. | Форстские люди.[31] | Форст находится неподалёку от Зорау (см. комментарий к Serauici ниже). |
| Fresiti. | Жители Врицена.[28] | Вариант латинизированного названия жителей местности Wriezen — Vriziti. |
| Serauici. | Соравичи.[32] | Жители Зорау (речка Saar/Sorawa).[28][33] |
| Lucolane. | Луколяне. | Жители Лукау (нем. Luckau, н.-луж. Łukow) в Нижней Лужице.[28] |
| Vngare. | Унгаре. | Жители района речки Ункер, впадающей в речку Заар (см. комментарий к Serauici выше).[34][28] Vngare не могут быть венграми — о существовании венгров франки впервые узнали в 862 г.[35] |
| Vuislane. | Висляне. | |
| Sleenzane ciuitates XV. | Шленжане, 15 общин. | |
| Lunsizi ciuitates XXX. | Лужичи, 30 общин.[6] | «Ср. у того же Титмара Luzici (варианты: Lusizi, Lusici, Luziti) = „лужичи“ (лужичане), Liutici (варианты: Liuticii, Liuzici) = „лютичи“ [может быть, лучше „людичи“? в значении „люди вообще“; название весьма подходящее, если учесть, что Liutici было общим обозначением союза независимых славянских племен между Хавелем, Одрой и Балтийским морем, а также на островах Рюген, Узедом и Волин (впрочем, первоначально они называли себя велетами); ср. русское „люд“, „люди“, польское lud, сорбское (лужицкое) hliud с тем же значением; переход d в t мог произойти уже при переходе слова в латинский язык].»[13] |
| Dadosesani ciuitates XX. | ||
| Milzane ciuitates XXX. | Мильчане, 30 общин. | |
| Besunzane ciuitates II. | Бежунчане, две общины. | |
| Verizane ciuitates X. | ||
| Fraganeo ciuitates XL. | Пражане, 40 общин. | Во время написания «Баварского географа» города Праги ещё не было:[36]
Но берега порожистого участка Влтавы в районе современной Праги были населены задолго до постройки Пражского замка.[39] Обитатели этой местности были известны как «пражане» (чеш. Pražané),— от чешского слова práh, что означает «порог»:[40] |
| Lupiglaa ciuitates XXX. | ||
| Opolini ciuitates XX. | Ополяне, 20 общин.[6] | |
| Golensizi ciuitates V. | Голеншичи, пять общин. | Голеншичи — славянское племя в районе Олавы.[42] |
| Sueui non sunt nati, sed seminati. | Шведы ещё не рождены, но уже зачаты. | Автор баварского списка ошибочно использует слово Sueui («швабы»[43]) для обозначения шведов. В средневековой литературе, швабов (Suavi, Suevi, Sueui, Suebi, Suabi[44]) и шведов (Suiones, Sueci) путали довольно часто. Например, Этельвард называет шведов Sweui,[45] а у Адама Бременского и в некоторых других источниках они именуются как Suevi.[46] Св. отец Ансгар исполнил своё отцовское предназначение, осеменив Швецию словом Христовым (ср. семинария) в 829 году, незадолго до составления «Баварского географа». Но доминирующей религией Швеции христианство стало лишь к середине XI в. Этим и объясняется примечание Sueui non sunt nati, sed seminati («Шведы ещё не рождены, но уже зачаты»). Фраза имеет юмористический характер, поскольку допускает перевод «Шведы ещё не рождены, но уже окроплены семенем». Помимо этого, в контексте соседства слов nati и seminati, последнее можно перевести как «полурождены», что вызывает образ ребёнка, наполовину вышедшего из родового канала. Речь идёт именно о шведах, а не о свевах, поскольку ещё в 561 г. свевский король Теодомир, или Ариамир, перешёл из арианства в католичество. В VII в. в Швабии уже функционирует множество монастырей и учреждаются епископства.[47] |
| Beire non dicuntur Bauarii, sed Boiarii, a Boia fluvio. | Байры[48] именуются не Bauarii а Boiarii, от реки Бойя. | Баварский аноним протестует против трансформации старого латинского названия Баварии — Boiaria — в новомодное Bauaria. До миграции в Баварию, главным местожительством бойев была Богемия[49] (Boiheim или Böheim, «родина бойев»), куда они пришли из Бельгии.[50] Население Бельгии состоит из кельтов (валлонов) и германцев (фламандцев). Фламандцы составляют одну лингвистическую группу с нидерландцами и даже могут считаться представителями нидерландского племени в пределах Бельгии.[51] Одним из трёх основных диалектов нидерландского языка является саксонский.[52] Ломбардец Павел Дьякон (в миру Paul Warnefried) свидетельствует, что бойи (die Boier) говорили на том же диалекте (Mundsprache) что саксы и ломбардцы.[53] Следовательно, Boier соответствует нидерландскому Boer («крестьянин, бур») и немецкому Bauer. Это объясняет трансформацию Boiaria в Bauaria. |
Напишите отзыв о статье "Баварский географ"
Примечания
- ↑ J. Potocki. Fragments historiques et geographiques sur la Scythie, Sarmatie, et les Slaves. Brunsvic, 1796.
- ↑ Koch, Christopher W. [books.google.co.uk/books?id=TACbHW0TYWYC&pg=PA241&dq=%22The+first+seeds+of+Christianity+were+planted+in+Denmark+and+Sweden+by+St.+Ansgar%22&hl=en&sa=X&ei=TzvoUOLJOKWA4gSn3IGgCA&redir_esc=y#v=onepage&q=%22The%20first%20seeds%20of%20Christianity%20were%20planted%20in%20Denmark%20and%20Sweden%20by%20St.%20Ansgar%22&f=false The Revolutions of Europe] Whiltaker and Co, 1839, p. 241
- ↑ Sprague, Martina. [books.google.co.uk/books?id=bzfEo6E-YuUC&pg=PA50&dq=%22St.+Ansgar+went+to+Sweden+in+AD+829%22&hl=en&sa=X&ei=szzoUPSiLMaF4gSupICAAQ&ved=0CDEQ6AEwAA#v=onepage&q=%22St.%20Ansgar%20went%20to%20Sweden%20in%20AD%20829%22&f=false Sweden: An Illustrated History] Hippocrene Books, 2005, p. 50
- ↑ Херрман, И. [www.kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_539.htm Анализ данных Баварского Географа с точки зрения немца] «История рукописного сборника, хранящегося ныне в Мюнхенской государственной библиотеке, выяснена не полностью. Тем не менее можно, вероятно, считать установленным, что листы 149 и 150, которые содержат „Descriptio“, около 850 г. были включены в состав более обширной рукописи, принадлежавшей монастырю Рейхенау на Бодензее. Следовательно, „Descriptio“ возникло до 850 г.»
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=HPRDAAAAIAAJ&q=%22%D0%9F%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%B0%D1%8F+%D1%87%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8C+%D0%BD%D0%B0%D0%B7%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B9+%D0%91%D0%B0%D0%B2%D0%B0%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE+%D0%B3%D0%B5%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D1%84%D0%B0+%D1%81%D0%BB%D0%B5%D0%B4%D1%83%D0%B5%D1%82%22&dq=%22%D0%9F%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%B0%D1%8F+%D1%87%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8C+%D0%BD%D0%B0%D0%B7%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B9+%D0%91%D0%B0%D0%B2%D0%B0%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE+%D0%B3%D0%B5%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D1%84%D0%B0+%D1%81%D0%BB%D0%B5%D0%B4%D1%83%D0%B5%D1%82%22&hl=en&sa=X&ei=1jjhUMW5H4ap4ASUy4GgCw&ved=0CDEQ6AEwAA Rozpravy Československé akademie věd: Řada společenských věd] v. 66, Academia, 1956, s. 61
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Schafarik, Paul Joseph. [books.google.co.uk/books?id=Q9xiAAAAcAAJ&pg=PA673 Slawische Alterthümer] Wilhelm Engelmann, 1844, s. 673, 675
- ↑ [ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Бодричи Бодричи] Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, С.-Пб., Брокгауз-Ефрон, 1890—1907
- ↑ 1 2 3 Czok, Karl. [books.google.co.uk/books?id=XxOwuzcmUO4C&pg=PA327&lpg=PA327#v=onepage&q&f=false Geschichte Sachsens] Hermann Böhlaus Nachfolger, 1989, s. 327
- ↑ [ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Лютичи Лютичи] Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, С.-Пб., Брокгауз-Ефрон, 1890—1907
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=FGxLAQAAMAAJ&pg=PA274 Märkische Forschungen] Bd. 3, Berlin, 1847, s. 274. «der Walzen oder Wilzen, die Weletaben, die Weleß- oder Woloß-Anbeter»
- ↑ Lelewel, Joachim. [books.google.co.uk/books?id=xfkKAAAAIAAJ&pg=PA471&dq=Leutioi&hl=en#v=onepage&q=Leutioi&f=false Polska wieków średnich] Nakł. J. K. Żupańskiego, 1855, s. 471
- ↑ 1 2 Преображенский, А. Этимологический словарь русского языка. т. 1, Москва, 1910-14, стр. 493-94
- ↑ 1 2 Кудрявцев, О. В. [books.google.co.uk/books?id=e-0ZAAAAIAAJ&q=%22%D0%B1%D1%8B%D0%BB%D0%BE+%D0%BE%D0%B1%D1%89%D0%B8%D0%BC+%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5%D0%BC+%D1%81%D0%BE%D1%8E%D0%B7%D0%B0+%D0%BD%D0%B5%D0%B7%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D1%81%D0%B8%D0%BC%D1%8B%D1%85+%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%85+%D0%BF%D0%BB%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D0%BD%22&dq=%22%D0%B1%D1%8B%D0%BB%D0%BE+%D0%BE%D0%B1%D1%89%D0%B8%D0%BC+%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5%D0%BC+%D1%81%D0%BE%D1%8E%D0%B7%D0%B0+%D0%BD%D0%B5%D0%B7%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D1%81%D0%B8%D0%BC%D1%8B%D1%85+%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%85+%D0%BF%D0%BB%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D0%BD%22&hl=en&sa=X&ved=0ahUKEwjPmfKGz8vPAhWEFJoKHbK-CmoQ6AEIFDAA Исследования по истории балкано-дунайских областей в период Римской империи и статьи по общим проблемам древней истории] Изд-во Академии наук СССР, 1957, стр. 131
- ↑ Гуревич, Я. Г.; Павлович, Б А.; Гуревич, Я. Я.; Вознесенский, С. В. [books.google.co.uk/books?id=EjRRAQAAIAAJ&q=%22%D0%BB%D1%8E%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%8B%22&dq=%22%D0%BB%D1%8E%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%8B%22&hl=en&sa=X&ei=JX7lUPG0LaSj4gSErYGACA&redir_esc=y Историческая хрестоматія по русской исторіи] т. 1, тип. М. Меркушева, 1904, стр. 173, 177, 293
- ↑ Сахаров А. Н. (ред.). [books.google.co.uk/books?id=qMCsmIUk-b4C&pg=PA41&dq=%22%D0%BB%D1%8E%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%8B%22&hl=en&sa=X&ei=nX7lUKvIC6Sp4ASd6gE&redir_esc=y#v=onepage&q=%22%D0%BB%D1%8E%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%8B%22&f=false История России с древнейших времен до наших дней] т. 1, Prospekt.org, 2010, стр. 41
- ↑ 1 2 3 Флоринский, Т. Д. [books.google.co.uk/books?id=y2D-AgAAQBAJ&pg=PA6 Славянское племя] Киев, 1907, стр. 6
- ↑ Zeuss, Johann Caspar. [books.google.co.uk/books?id=vlIAAAAAcAAJ&pg=PA652 Die Deutschen und die Nachbarstämme] München, 1837, s. 652
- ↑ Zeuss, Johann Caspar. [books.google.co.uk/books?id=vlIAAAAAcAAJ&pg=PA651 Die Deutschen und die Nachbarstämme] München, 1837, s. 651
- ↑ Vukcevich, Ivo. [books.google.co.uk/books?id=EttoAAAAMAAJ&q=%22Bohemia+(also+Bechern,+Beheim,+Beheimare,+Boemannia,+Peehaimm,+Peoma)%22&dq=%22Bohemia+(also+Bechern,+Beheim,+Beheimare,+Boemannia,+Peehaimm,+Peoma)%22&hl=en&sa=X&ei=4GnkUKOeAcPh4QSnnoDADw&ved=0CDcQ6AEwAA Rex germanorum, populos sclavorum] University Center Press, 2001, p. 354
- ↑ Skeat, Walter W. [books.google.co.uk/books?id=aDhGlKL3h00C&pg=PA550&dq=%22Uulgarii%22+%22common%22&hl=en&sa=X&ei=k1XhULfaNYiO4gTXuIDoDQ&redir_esc=y#v=onepage&q=%22Uulgarii%22%20%22common%22&f=false Concise Dictionary of English Etymology] Wordsworth Editions, 1993, p. 550
- ↑ Санчук, Г. Э.; Пулíк, Йосеф. [www.google.co.uk/search?tbm=bks&hl=en&q=%22%D0%9D%D0%B8%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F+%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8C+%D0%B1%D1%8B%D0%BB%D0%B0+%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B0+%D0%92.+%D0%9B%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%83%D1%81%D0%BE%D0%BC+%D0%BA%D0%B0%D0%BA%22 Великая Моравия, ее историческое и культурное значение] Наука, 1985, с. 97. «Нитранская область была обозначена В. Лациусом как Nieder Mähren — „Нижняя Моравия“.»
- ↑ 1 2 Bryce, James. [books.google.co.uk/books?id=FEHTAAAAMAAJ&q=Osterabtrezi&dq=Osterabtrezi&hl=en&sa=X&ei=UjjhUJ3PNJKK4gTj9oHYCQ&redir_esc=y The World’s History: South-eastern and Eastern Europe] William Heinemann, 1907, p. 435
- ↑ [ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Мильчане Мильчане] Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, С.-Пб., Брокгауз-Ефрон, 1890—1907
- ↑ [szkola.interklasa.pl/f019/strona/pol/jezyk.html Kaszuby] (польск.). — Język. Literatura. [www.webcitation.org/6BUfw2FFL Архивировано из первоисточника 18 октября 2012].
- ↑ Eggert, Oskar. [books.google.co.uk/books?ei=Sy_fUP_RL4iB4gSh54F4&id=QAgBAAAAMAAJ&dq=%22prissani%22 Geschichte Pommerns] Bd. 1, Pommersche Landsmannschaft, 1974, s. 23
- ↑ Beltz, Robert. [books.google.co.uk/books?id=wnWcBQAAQBAJ&pg=PA38 Der Schatzfund von Quilitz] Salzwasser, 2014, s. 38. «Adam nennt die Oder den Grenzfluß von Wilzen (= Liutizen) und Pommern. Wollin aber war Liutizenland.»
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=M9ZTAAAAcAAJ&pg=PA2 Baltische Studien] Stettin, 1872, p. 2
- ↑ 1 2 3 4 5 [books.google.co.uk/books?id=VvUsAAAAYAAJ&pg=PA5 Miscellanea Cracoviensia nova] Typis Academicis, 1829, p. 5
- ↑ [books.google.co.uk/books?ei=wijpUM6qDMPd4QSCx4GwCA&id=YA3vAAAAMAAJ&dq=%22%D1%80%D1%83%D0%B3%D0%B8%D1%8F+%D0%B8+%D0%B5%D1%91+%D0%B6%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D0%B8+-+%D1%80%D0%B0%D0%BD%D1%8B+-+%D0%B2%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B2%D1%8B%D0%B5+%D1%83%D0%BF%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D1%8E%D1%82%D1%81%D1%8F%22&q=%22%D1%80%D1%83%D0%B3%D0%B8%D1%8F%22#search_anchor Slavia occidentalis] v. 25, Wydawnictwo poznańskiego towarzystwa przyjaciół nauk, 1965, pp. 184-85
- ↑ [books.google.co.uk/books?ei=wijpUM6qDMPd4QSCx4GwCA&id=wHviAAAAMAAJ&dq=%22%D1%80%D1%83%D0%B3%D0%B8%D1%8F+%D0%B8+%D0%B5%D1%91+%D0%B6%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D0%B8+-+%D1%80%D0%B0%D0%BD%D1%8B+-+%D0%B2%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B2%D1%8B%D0%B5+%D1%83%D0%BF%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D1%8E%D1%82%D1%81%D1%8F%22&q=%22%D1%80%D1%83%D0%B3%D0%B8%D1%8F%22#search_anchor Советская археология] выпуск 1, изд-во «Наука», 1967, стр. 312
- ↑ Lelewel, Joachim. [books.google.co.uk/books?id=xfkKAAAAIAAJ&pg=PA480&dq=Forsderen&hl=en#v=onepage&q=Forsderen&f=false Polska wieków średnich] t. 1, Nakł. J. K. Żupańskiego, 1855, s. 480
- ↑ Gundling, Nicolaus Hieronymus. [books.google.co.uk/books?id=WXJoAAAAcAAJ&pg=PA336&dq=Soravici&hl=en&sa=X&ved=0ahUKEwi1h4HT5enPAhXH1SwKHZqVAGQQ6AEIHjAB#v=onepage&q=Soravici&f=false Gründlicher Discours über Henrici de Cocceii Iuris publici prudentiam] Frankfurt und Lepzig, 1735, s. 336. «Dux Thuringiæ ist limitis Soravici præfectus genennet worden.»
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=DR9hAAAAcAAJ&pg=PA415&dq=saar#v=onepage&q=saar&f=false Neues geographisches Zeitungslexicon] Augsburg, 1790, s. 415
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=L1MZAAAAIAAJ&q=%22Unker%22+%22Ungare%22&dq=%22Unker%22+%22Ungare%22&hl=en&sa=X&ei=Q8jlUP-jFOf_4QTn74CQCA&redir_esc=y Narody na ziemiach słowiańskich przed powstaniem Polski] Państwowe Wydawn. Naukowe, 1972, p. 717
- ↑ Franklin, Simon; Shepard, Jonathan. [books.google.co.uk/books?id=mMoFBAAAQBAJ&pg=PA84 The Emergence of Rus: 750—1200] Routledge, 2014, p. 84. «The Hungarians made their first, violent, entry upon the European stage in 862, when they ranged as far as the East Frankish lands. According to a Frankish chronicle, these 'enemies called Hungarians' were 'hitherto unknown'.»
- ↑ Moczulski, Leszek. [books.google.co.uk/books?id=FY_u2_TUiFoC&pg=PA555&dq=%22Praga%22+%22fraganeo%22&hl=en&sa=X&ei=uu7lUNKWNcqD4gS8z4HICQ&redir_esc=y#v=onepage&q=%22Praga%22%20%22fraganeo%22&f=false Narodziny Międzymorza] Bellona, 2007, s. 555
- ↑ [www.hrad.cz/en/prague-castle/history/history-of-prague-castle.shtml History of Prague Castle] Správa Pražského hradu, 2009. «On the basis of archaeological research and the oldest written sources it is thought that Prague Castle was founded around the year 880 by Prince Borivoj of the house of Premyslides.»
- ↑ [books.google.co.uk/books?ei=xS_nUPf1OJP44QT6h4CoDw&id=hojpAAAAMAAJ&dq=%22%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B3%D0%B0%22+%22928%22&q=%22928%22#search_anchor Краткая географическая энциклопедия] т. 3, Советская энциклопедия, 1962, стр. 290
- ↑ Маергойз, И. М. [books.google.co.uk/books?id=IHQyAAAAIAAJ&q=%22%D0%B2+%D1%80%D0%B0%D0%B9%D0%BE%D0%BD%D0%B5+%D0%9F%D1%80%D0%B0%D0%B3%D0%B8,+%D0%B3%D0%B4%D0%B5+%D1%80%D0%B5%D0%BA%D0%B0+%D0%B8%D0%B7%D0%BE%D0%B1%D0%B8%D0%BB%D1%83%D0%B5%D1%82+%D0%BF%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B3%D0%B0%D0%BC%D0%B8+%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D1%87%D0%B0%D0%B2%D1%88%D0%B8%D0%BC%D0%B8+%D0%B2+%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%BD%D1%83+%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D1%83+%D1%87%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B7+%D0%BD%D0%B5%D0%B5%22&dq=%22%D0%B2+%D1%80%D0%B0%D0%B9%D0%BE%D0%BD%D0%B5+%D0%9F%D1%80%D0%B0%D0%B3%D0%B8,+%D0%B3%D0%B4%D0%B5+%D1%80%D0%B5%D0%BA%D0%B0+%D0%B8%D0%B7%D0%BE%D0%B1%D0%B8%D0%BB%D1%83%D0%B5%D1%82+%D0%BF%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B3%D0%B0%D0%BC%D0%B8+%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D1%87%D0%B0%D0%B2%D1%88%D0%B8%D0%BC%D0%B8+%D0%B2+%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%BD%D1%83+%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D1%83+%D1%87%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B7+%D0%BD%D0%B5%D0%B5%22&hl=en&sa=X&ved=0ahUKEwi5_Yr6zrzPAhVGGCwKHbPcAi0Q6AEIIDAA Чехословакия (краткая экономико-географическая характеристика)] Гос. изд-во геогр. лит-ры, 1954, стр. 186. «Лучшие переправы через Влтаву для этих дорог широтного и диагонального направления находятся как раз в районе Праги, где река изобилует порогами облегчавшими в старину переправу через нее.»
- ↑ Мельхеев, М. Н. [books.google.co.uk/books?id=pXsFAAAAMAAJ&q=%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B3%D0%B0+%22%D0%B2%D0%BB%D1%82%D0%B0%D0%B2%D0%B0%22+%22%D0%BF%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B3%D0%B8%22&dq=%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B3%D0%B0+%22%D0%B2%D0%BB%D1%82%D0%B0%D0%B2%D0%B0%22+%22%D0%BF%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B3%D0%B8%22&hl=en&sa=X&ved=0ahUKEwiR0qniy7zPAhWCEiwKHbvsDGAQ6AEITTAE Географические имена (топономический словарь)] Пособие для учителей. Гос. учебно-педагог. изд-во, 1961, стр. 70. «Прага, столица Чехословакии,— от общеславянского слова праг, или порог. Р. Влтава у города суживается и образует пороги („География в школе“, 1938, No 5-6, с. 33).»
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=ILBDAQAAMAAJ&q=%22fraganeo%22+%22pragane%22&dq=%22fraganeo%22+%22pragane%22&hl=en&sa=X&ved=0ahUKEwjZ5YfIi77PAhWDVywKHU4UAwc4ChDoAQgUMAA Mitteilungen des Vereins für die Geschichte der Deutschen in Böhmen] Bde. 21-22, Prag, 1883, s. 298
- ↑ Заборовский, Л. В.; Королюк, В. Д. [books.google.co.uk/books?id=wv5AAAAAYAAJ&q=%D0%93%D0%BE%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D1%88%D0%B8%D1%87%D0%B8&dq=%D0%93%D0%BE%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D1%88%D0%B8%D1%87%D0%B8&hl=en&sa=X&ved=0ahUKEwjM0r6n_MbPAhWF1RoKHW7vACQQ6AEIHjAA Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья] Наука, 1982, стр. 337
- ↑ Koller, Erwin (Hrsg.); Laitenberger, Hugo (Hrsg.). [books.google.co.uk/books?id=aGc2GwyvuEgC&pg=PA159&dq=%22sueui%22&hl=en#v=onepage&q=%22sueui%22&f=false Suevos – Schwaben: Das Königreich der Sueben Auf der Iberischen Halbinsel (411–585): Interdisziplinäres Kolloquium, Braga, 1996] Gunter Narr Verlag, 1998, s. 159
- ↑ Freksa, Martin. [books.google.co.uk/books?id=8brNq3AYABQC&pg=PA43&dq=%22Suavi,+Suevi,+Sueui,+Suebi,+Suabi%22&hl=en&sa=X&ei=7nbeUN3GM5T34QT4k4GwAg&ved=0CDMQ6AEwAA#v=onepage&q=%22Suavi%2C%20Suevi%2C%20Sueui%2C%20Suebi%2C%20Suabi%22&f=false Genesis Europas] Frank & Timme GmbH, 2011, s. 43
- ↑ Chadwick, H. Munro. [archive.org/stream/originofenglishn00chaduoft#page/138/mode/2up The origin of the English nation] Cambridge University Press, 1907, p. 138. «In medieval writings the confusion between the Swedes and the Suebi is not uncommon; cf. Aethelweard, I. ad ann. 449 and the story quoted on p. 100 (where Sweuia seems to mean Sweden).»
- ↑ Norvin, William. [books.google.co.uk/books?id=31NJAAAAYAAJ&q=%22Swedish+people+is+Sueci(a)%22 Classica et Mediaevalia] vv. 5-6, Librairie Gyldendal, 1942, p. 65
- ↑ [ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Швабия Швабия] Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, С.-Пб., Брокгауз-Ефрон, 1890—1907. «Начиная с VII в. в Ш. распространяется христианство, чему особенно содействуют монастыри в С.-Галлене, Рейхенау, Мурбахе и др. В Констанце и Аугсбурге учреждаются епископства.»
- ↑ Schütte, Gudmund. [books.google.co.uk/books?ei=BtXeUKHuHseM4gTmr4GgDw&id=0ElgAAAAIAAJ&dq=%22bohemia%22+%22Beire%22&q=%22Beire%22#search_anchor Our forefathers, the Gothonic nations: a manual of the ethnography of the Gothic, German, Dutch, Anglo-Saxon, Frisian and Scandinavian peoples], v. 2, Cambridge University Press, 1933, p. 75
- ↑ [ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Бавария Бавария] Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, С.-Пб., Брокгауз-Ефрон, 1890—1907. «Древнейшие обитатели древнебаварских земель были кельтского происхождения, с примесью этрусков на Ю., именно: винделики на плоской возвышенности до Инна, на В. норики, в Альпах — реции, а на С., вероятно, племена бойев, главным местожительством которых была Богемия.»
- ↑ [ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Бойи Бойи] Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, С.-Пб., Брокгауз-Ефрон, 1890—1907
- ↑ [ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Фламандцы Фламандцы] Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, С.-Пб., Брокгауз-Ефрон, 1890—1907
- ↑ [ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Нидерланды Нидерланды] Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, С.-Пб., Брокгауз-Ефрон, 1890—1907
- ↑ Arinzinger, August. [books.google.co.uk/books?id=HsVoAAAAcAAJ&pg=PA45 Die Alteste Geschicthe des Baierisch-Osterreichischen Volkstammes] I. Theil. Salzburg, 1856, s. 45-46
Ссылки
- [daten.digitale-sammlungen.de/~db/ausgaben/zweiseitenansicht.html?id=00018763&seite=321&image=bsb00018763_00321.jpg&fip=193.174.98.30 Geographus Bavarus] Фото оригинала
- [www.idrisi.narod.ru/geo-bavar.htm Geographus Bavarus] Текст оригинала
Отрывок, характеризующий Баварский географ
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
