Багашвили, Спартак Леванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Спартак Багашвили
Дата рождения:

25 июля (7 августа) 1914(1914-08-07)

Место рождения:

Тифлис,
Российская империя

Дата смерти:

1 февраля 1977(1977-02-01) (62 года)

Место смерти:

Тбилиси

Гражданство:

СССР СССР

Профессия:

актёр

Направление:

социалистический реализм

Награды:

Спарта́к Лева́нович Багашви́ли (1914—1977), грузинский советский актёр. Народный артист Грузинской ССР (1963). Лауреат Сталинской премии первой степени (1941).





Биография

С. Л. Багашвили родился 25 июля (7 августа1914 года в Тифлисе (ныне Тбилиси). С 1935 года работал как профессиональный киноактёр. Успешным стал дебют в заглавной роли в фильме «Арсен» (1937), принесший ему большую популярность. Актёр раскрыл социальную глубину характера народного героя, его романтическую увлечённость. Национальная осетинская самобытность дарования способствовала его успехам и в других героико-романтических ролях. В 1944 году окончил актёрскую школу при Тбилисской киностудии.

С. Л. Багашвили умер 1 февраля 1977 года.

Фильмография

Награды и премии

  • Сталинская премия первой степени (1941) — за исполнение главной роли в фильме «Арсен» (1937) и роли Георгия в фильме «Великое зарево» (1938)
  • народный артист Грузинской ССР (1963)

Источники

  • Кино. Энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1987.

Напишите отзыв о статье "Багашвили, Спартак Леванович"

Отрывок, характеризующий Багашвили, Спартак Леванович

– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.