Багге-аф-Боо

Багге аф Боо
Описание герба: В пересечённом на золото и червлень щите чёрный выходящий медведь в золоте и три серебряных безанта 2 и 1 в червлене. Намёт червлёный, подложенный серебром. В нашлемнике две чёрных противопоставленных медвежьих лапы и три флажка с серебряным крестом в червлёном поле.
Подданство:

Багге аф Боо (швед. Bagge af Boo) — прибалтийский дворянский род шведского происхождения. Члены этого рода якобы в XIII веке жили в Скандинавии и Шотландии. Прибалтийская ветвь фамилии Багге, жившая в Курляндии, назвалась Багге-аф-Боо по своему поместью в Сконе.

В войнах между Швецией и Данией Багге всегда решительно становились на сторону Ваза. Среди членов фамилии Багге, занимавших ведущее положение в рядах шведского дворянства и участвовавших в делах правления, особенно выдвинулся как флотоводец Яков Багге, уничтоживший в царствование короля Эрика XIV в 1563 году датский флот у Борнхольма. Наградой за этот подвиг было устроенное ему триумфальное шествие и возведение в звание королевского адмирала.

Кроме того, в память об этом событии к гербу победителя, изображавшего чёрного медведя в золотом поле, по повелению короля были прибавлены датский Данеброг и пылающие картечи.

Потомок Якова Багге в пятом колене, драгунский офицер в Саксонии шведский дворянин Карл Багге, прибыл в Курляндию и, купил себе здесь несколько имений. В 1731 году Карл Багге-аф-Боо основал фиденкомис Динсдорф, находившийся и до 20 века во владении этой фамилии. В том же году он был внесён в матрикул пильтенского дворянства (присоединенного впоследствии к курляндскому дворянству).

Члены этого рода в официальных документах, начиная с 1834 года, именованы баронами. Определением Прав. Сената, от 26 февраля 1862 года, за курляндской дворянской фамилией Багге-аф-Боо признан баронский титул.

Литература

• Непорожнев Н. Списки титулованным родам и лицам Российской Империи. Издание Департамента Герольдии Правительствующаго Сената. — СПб., 1892. — С. 199.

Отрывок, характеризующий Багге-аф-Боо

Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.