Багровый остров

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Багровый остров
Жанр:	пьеса
Автор:	Булгаков, Михаил Афанасьевич
[www.lib.ru/BULGAKOW/p_island.txt Электронная версия]

«Багровый остров» — пьеса Михаила Булгакова. Пьеса имеет авторский подзаголовок «Генеральная репетиция пьесы гражданина Жюля Верна в театре Геннадия Панфиловича с музыкой, извержением вулкана и английскими матросами».

Премьера спектакля «Багровый остров» состоялась 11 декабря 1928 года — закрытый просмотр прошёл в Московском Камерном театре. В июне 1929 года спектакль сняли с репертуара, но за полгода он был показан более 60 раз.

Булгаков заключил договор на написание пьесы «Багровый остров» 30 января 1926 года. По условиям договора,

«в случае, если „Багровый остров“ не сможет по каким-либо причинам быть принятым к постановке Дирекцией, то М. А. Булгаков обязуется вместо него, в счёт платы, произведенной за „Багровый остров“, предоставить Дирекции новую пьесу на сюжет повести „Роковые яйца“…»

Булгаков писал пьесу по мотивам фельетона «Багровый остров», опубликованного в 1924 году. Первая редакция пьесы была готова к концу февраля 1927 года; 4 марта автор отдал текст в театр. Но постановка «Багрового острова» была разрешена Главреперткомом только 26 сентября 1928 года.

При жизни Булгакова пьеса ни разу не была опубликована.

Персонажи и их характеристика

• Геннадий Панфилович — директор театра, он же лорд Эдвард Гленарван. «Рыжий, бритый, очень опытный»
• Василий Артурович Дымогацкий — он же Жюль Верн, он же Кири-Куки — проходимец при дворе. «На польском фронте контужен в голову… громаднейший талантище… форменный идиот»
• Метелкин Никанор — помощник режиссёра, он же слуга Паспарту, он же ставит самовар Геннадию Панфиловичу, он же Говорящий попугай
• Жак Паганель — член географического общества. «Француз. Акцент. Империалист»
• Лидия Иванна — она же леди Гленарван. «Гран-кокетт»
• Гаттерас — капитан. «Спустите трап, ангелочки, спустите, херувимчики, английским языком вам говорю! Трам-та-рам-та-рам»
• Бетси — горничная леди Гленарван
• Сизи-Бузи Второй — белый арап, повелитель острова. «Тупой злодей на троне»
• Ликки-Тикки — полководец, белый арап. «Впоследствии раскаялся в этом»
• Суфлер
• Ликуй Исаич — дирижёр. «Отец его жил в одном доме с Римским-Корсаковым»
• Тохонга — арап из гвардии
• Кай-Кум — первый положительный туземец
• Фарра-Тете — второй положительный туземец
• Музыкант с валторной
• Савва Лукич — «Зловещий старик»
• Арапова гвардия (отрицательная, но раскаялась), красные туземцы и туземки (положительные и несметные полчища), гарем Сизи-Бузи, английские матросы, музыканты, театральные школьники, парикмахеры и портные

Сюжет

Действие происходит в первой половине XX века.

Хозяин театра Геннадий Панфилович получает от драматурга Дымогацкого экземпляр пьесы «Багровый остров» — революционно искажённые произведения Жюля Верна. Проблема в том, что критик, который должен оценить пьесу, уезжает, и поэтому труппа театра должна в один день провести генеральную репетицию. На этом пролог заканчивается и начинается пьеса Дымогацкого.

Акт первый

На отдаленном Туземном острове назревает бунт. Краснокожие туземцы собираются восстать против власти белых арапов с их королём Сизи-Бузи. Лидеры туземцев — Кай-Кум и Фарра-Тетте — схвачены и приведены к королю. Вместе с ними приведён министр Бузи — проходимец при дворе Кири-Куки. Кири притворился единомышленником туземцев, чтобы потом донести на них. Приговорённые к смерти Кай и Фарра прыгают со скалы в море.

Пока Сизи, Кири и араповая гвардия пытаются их найти, к острову приплывает яхта лорда Гленарвана. На ней — сам лорд, его жена, капитан Гаттерас с матросами, профессор Паганель и его лакей Паспарту. Европейцы узнали от Сизи, что на Острове много жемчуга. Лорд платит Сизи за него несколько тысяч стерлингов, кучу ситца и бочку «огненной воды» (водки). Контракт при этом подписывает Кири-Куки — единственный образованный человек на Острове. Кири дарит леди Гленарван ругающегося, как матрос, попугая, после чего яхта с европейцами уплывает. Король устраивает народные гуляния на Острове.

Акт второй

Король Сизи-Бузи погиб. Ночью произошло извержение вулкана, и королевский вигвам вместе с гаремом и половиной гвардии утонул в лаве. Кири-Куки притворяется другом краснокожего народа и становится королём Острова. Кири подчиняет себе араповую армию вместе с генералом Ликки-Тикки и переименовывает Туземный остров в Багровый. Также Кири «объявляет» на Острове социализм.

Спустя несколько дней к Кири приходят трое туземцев, чтобы сообщить о хорошем улове жемчуга. Также туземцы говорят Кири, что он неправильно поступает, собираясь отдать европейцам жемчуг. Спор переходит в перебранку, после которой Ликки-Тикки наносит одному из туземцев удар. Неожиданно в вигвам к Кири заходят живые Кай-Кум и Фарра-Тетте, которые были подобраны рыбаками в море; они прилюдно разоблачают короля Острова. Спасаясь от толпы туземцев, Кири, Ликки и гвардия запираются в вигваме и отбиваются оттуда стрелами.

Акт третий

В английский замок лорда Гленарвана прибывают Кири, Ликки-Тикки и гвардия. Они просят лорда остаться в замке; тот, посоветовавшись с Паганелем и Гаттерасом, соглашается на условиях, что арапы будут работать в каменоломнях. На требование сдать оружие Ликки-Тикки отвечает протестом; Гаттерас вызывает вооружённую команду матросов. Сломленные арапы позволяют отвести себя в каменоломни. Сам Кири-Куки остаётся в замке лорда и становится любовником леди Гленаран.

Остепенившийся Кири пытается заигрывать с симпатичной горничной Бетси, что приводит к скандалу между ним и леди, которая увольняет Бетси. Бетси делится бедой со своим любимым — адъютантом Ликки-Тикки Тохонгой. Тот решает бежать обратно на Остров на небольшом катере. Вместе с ним решает ехать Ликки-Тикки, возненавидевший Кири. Троица уносит все вещи из замка лорда и уплывает. Когда Гленарван обнаруживает это, он решает ехать на Остров вместе с арапами и вооружённой командой.

Неожиданно в театр прибывает критик — Савва Лукич. Геннадий Панфилыч знакомит его с сюжетом пьесы, актёрами и продолжает спектакль в «революционном» стиле (матросы поют «Все мы вышли из народа», а попугай кричит революционные лозунги).

Акт четвёртый

Катер с Ликки, Тохонгой и Бетси прибывает на Остров, где восстановился социализм. Ликки извиняется перед туземцами и раздаёт им оружие, привезенное из Европы. На Острове только что прошла чума, и поэтому Ликки приказывает туземцам обмакнуть стрелы и пули в чумном яде, так как эта болезнь — единственная вещь, которой боятся европейцы.

Вскоре прибывает яхта лорда с арапами на борту. Как только гвардия сходит на берег, она видит генерала Ликки-Тикки и сдаётся. Когда лорд уже собирается открыть по туземцам огонь, Ликки угрожает отравить их корабль чумой. Умоляя его спасти, Кири признаётся в романе с леди Гленарван, из-за чего лорд стреляется. Яхта уходит в океан.

Эпилог

Геннадий Панфилович спрашивает Савву о пьесе, на что тот отвечает: «Запрещается». В смятении Дымогацкий начинает описывать свою бедную жизнь; его уводят. Савва говорит, что проблема в конце: туземцы получают свободу, а матросы, как пролетарии, остаются в неволе. Геннадий быстро предлагает другой финал, в котором матросы под предводительством Паспарту сбрасывают в океан Леди, Паганеля и Гаттераса. Савва даёт добро, все ликуют.

Театральные постановки

• 1928 — Камерный театр, постановка Александра Таирова при участии Л.Л. Лукьянова, декорации В. Рындин, музыка А. Метнер, танцы Н. Глан. Актёры: Иван Аркадин — Геннадий Панфилович, П.А. Бакшеев, Николай И. Быков, Евгений Вибер, В. Ганшин, Сергей Гортинский, В. Карманов, В. Матисен, Николай Новлянский — Никанор, Владимир Соколов — Сизи-Бузи (?? Н. Соколов), С. Тихонравов, Ю. Хмельницкий, С. Ценин, Н. Горина, Е.Н. Новодержина, Е. Штейн.

• 1988 — Саратовский академический драматический театр им. Карла Маркса, постановка Александра Дзекуна

Экранизации

• 1991 — режиссёром Александром Фенько по мотивам нескольких произведений Булгакова снят фильм «Красный остров».

Отрывок, характеризующий Багровый остров

– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.