Бадалбейли, Фархад Шамси оглы

Фархад Бадалбейли азерб. Fərhad Şəmsi oğlu Bədəlbəyli
Полное имя	Фархад Шамси оглы Бадалбейли
Дата рождения	27 декабря 1947(1947-12-27) (76 лет)
Место рождения	Баку, Азербайджанская ССР, СССР
Страна	СССР СССР Азербайджан Азербайджан
Профессии	пианист, композитор, педагог
Инструменты	фортепиано
Награды

Фархад Шамси оглы Бадалбейли́ (азерб. Fərhad Şəmsi oğlu Bədəlbəyli; род. 27 декабря 1947, Баку) — советский и азербайджанский пианист, композитор и музыкальный педагог. Народный артист СССР (1990).

Биография

Фархад Бадалбейли родился 27 декабря 1947 года в Баку в семье режиссёра, народного артиста Азербайджанской ССР Шамси Бадалбейли.

В 1969 году окончил Азербайджанскую консерваторию имени У. Гаджибекова (класс М. Бреннера), а в 1971 — аспирантуру Московской консерватории (под руководством Беллы Давидович).

В репертуаре Ф. Бадалбейли музыка разных стилей и эпох (И. Бах, Л. Бетховен, И. Брамс, Р. Шуман, К. Сен-Санс, С. С. Прокофьев, Дж. Гершвин, Б. Барток и др.), в том числе произведения азербайджанских композиторов (У. Гаджибеков, К. Караев, Ф. Амиров и др.).

Гастролирует за рубежом (Болгария, Германия, Греция, Дания, Израиль, Италия, Куба, Норвегия, Португалия, Тунис, Турция, Финляндия, Франция, Чехословакия, Швеция, Югославия, Япония и др.). Выступал с Московским (СССР-Россия), Хьюстонским (США), Загребским (Югославия), Анкарским, Измирским, Стамбульским (Турция) оркестрами, дирижёрами В. Дударовой, В. Федосеевым (СССР-Россия), А. Хеллером (США), Х. Шимшеком, Г. Айкалом (Турция).

С 1971 года преподаёт в Азербайджанской консерватории, с 1981 года — доцент, с 1983 — профессор, с 1991 — ректор.

В 1986—1989 гг. — первый заместитель председателя правления Музыкального общества Азербайджана. По инициативе Ф. Бадалбейли создан бакинский Центр искусств (БЦИ), который он возглавлял в 1987—1996 годах. С 1989 года — председатель Союза музыкальных деятелей Азербайджана (СМД). В 1995 году был избран членом американо-азербайджанского фонда «Друзья культуры Азербайджана».

С 2009 года — основатель и художественный руководитель Габалинского музыкального фестиваля.

Ф. Бадалбейли — член Правления Азербайджанской общины Нагорного Карабаха.

Награды и звания

• 3-я премия на Международном конкурсе пианистов им. Б. Сметаны в Градец-Кралове (Чехословакия, 1967)
• 1-я премия (с В. Постниковой) на Международном конкурсе пианистов имени Вианы да Мотта в Лиссабоне (Португалия, 1968)
• Заслуженный артист Азербайджанской ССР (1972)
• Народный артист Азербайджанской ССР (11.01.1978)
• Народный артист СССР (1990)
• Премия Ленинского комсомола Азербайджанской ССР (1974)
• Государственная премия Азербайджанской ССР (1986)
• Орден «Слава» (Азербайджан, 1997)
• Кавалер ордена Искусств и литературы (Франция, 2000).

Фильмография

• 1967 — «Факел свободы» (композитор)
• 1978 — «Три эскиза»
• 1981 — «Поющая земля»
• 1987 — «Фархад»
• 1989 — «Песня сердца»
• 1998 — «Моя боль… Vuqarımız…»
• 1999 — «Гейдар Алиев. Третий фильм. Москва. Кремль»
• 2003 — «Ötən ömrün notları»
• 2006 — «Архитектор»
• 2007 — «Маэстро Ниязи».

Ссылки

• [www.kultura.az/index.php?news=569 Интервью азербайджанскому порталу «Культура»]
• [musakademiya.musigi-dunya.az/rus/f_badalbeili.html Фархад Бадабейли на сайте Бакинской музыкальной академии]

Отрывок, характеризующий Бадалбейли, Фархад Шамси оглы

В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.