Бадигин, Константин Сергеевич

Константин Сергеевич Бадигин
К.С. Бадигин в капитанской каюте парохода "Георгий Седов"
Род деятельности:	Исследователь Арктики, писатель-маринист
Дата рождения:	29 ноября 1910(1910-11-29)
Место рождения:	город Пенза, Пензенская губерния
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Дата смерти:	17 марта 1984(1984-03-17) (73 года)
Место смерти:	Москва
Награды и премии:

Константин Сергеевич Бадигин (29 ноября 1910, Пенза — 17 марта 1984, Москва) — капитан дальнего плавания, исследователь Арктики, Герой Советского Союза (1940), известный советский (русский) писатель.

Биография

Родился в 1910 году в Пензе. Отец — агроном, мать — медик.

С 1928 года — матрос на пароходе «Индигирка» на Дальнем Востоке. За рейс самостоятельно подготовился к экзаменам на второй курс Владивостокского морского техникума. Четырёхлетнюю программу этого техникума изучил за полтора года, блестяще сдал экзамены экстерном.

Образование

• 1932 год — окончил Владивостокский морской техникум с дипломом судоводителя.
• Окончил Московский государственный педагогический институт.
• Кандидат географических наук.

Деятельность

В 1933 году переезжает в Архангельск. Сначала устраивается матросом на лесовоз. Только некоторое время спустя — на «Юшару» третьим помощником капитана. В 1935—1936 годах ходил по Северному Ледовитому океану третьим помощником капитана ледокола «Красин» (капитан М. П. Белоусов).

В 1937 году — вторым помощником на ледокольном пароходе «Садко», который 23 октября 1937 года был затёрт дрейфующими льдами вместе с ледокольными пароходами «Малыгин» и «Георгий Седов» в море Лаптевых. 18 марта 1938 года был назначен капитаном ледокола «Георгий Седов», на котором он остался дрейфовать (экипаж 15 человек). Дрейф продолжался 812 суток и закончился в Гренландском море. В 1940 г. капитану ледокола К. С. Бадигину было присвоено звание Героя Советского Союза.

После зимовки Бадигин работал начальником в штурманско-навигационной службе Морского управления Главсевморпути.

По окончании дрейфа получает отпуск на несколько месяцев, работает над книгой «На корабле „Георгий Седов“ через Ледовитый океан». 1941—1946 — находился на действительной военной службе. Участник Великой Отечественной войны.

1941—1943 — командир ледокольного отряда Беломорской флотилии, начальник штаба Архангельского штаба морских операций, первый заместитель начальника Управления Беломорских ледовых операций.

В 1943—1945 годах — капитан теплохода «Клара Цеткин» на Тихом океане, перевозил оборонные грузы из США во Владивосток. Дослужился до звания капитан 3 ранга. Выходит в отставку.

Заканчивает Московский педагогический институт, потом аспирантуру при МГУ. В 1953 году защищает диссертацию о северных русских мореходах. Кандидат географических наук. В диссертации активно ссылался на книгу «Хожение Иваново Олельковича сына Ноугородца», которая была якобы обнаружена в хранилище Соловецкого монастыря писателем Шергиным в начале XX века. Как показали позднейшие исследования, данная книга была грубой подделкой, выполненной, вероятно, самим Шергиным, которой Бадигин охотно воспользовался.

В 1960 году ему было поручено создать в Калининграде местное отделение Союза писателей, что он успешно сделал. От места секретаря отказался. Первым секретарём отделения стал Жернаков, Илья Дмитриевич.

С 1973 года — председатель комиссии по морской художественной литературе Союза писателей СССР.

Умер в 1984 году, похоронен на Кунцевском кладбище Москвы.

Награды

• Герой Советского Союза.
• Орден Ленина.
• Орден Трудового Красного Знамени.
• Орден «Знак Почёта».
• Почётный гражданин города Архангельска.

Память

• Его имя носит один из проездов в г. Архангельске.

Также его имя носят улица и пять переулков в городе Мелитополь.

Сочинения

Исторические труды:

• «На корабле „Георгий Седов“ через Ледовитый океан» (1941)
• «Три зимовки во льдах Арктики» (1950)
• «Разгадка тайны Земли Андреева» (1953, в соавторстве с Н. Н. Зубовым)
• «По студёным морям. Очерки по истории ледовых плаваний русских поморов» (1956)
• «На морских дорогах» (мемуары, 1978)

Исторические и приключенческие романы и повести:

• «Путь на Грумант» (1953)
• «Покорители студеных морей» (1957)
• «Чужие паруса» (1959)
• «Секрет государственной важности» (1966)
• «Кольцо великого магистра» (1969)
• «На затонувшем корабле» (1970)
• «Корсары Ивана Грозного» (1973)
• «Кораблекрушение у острова Надежды» (1978)
• «Ключи от заколдованного замка» (1980)

Сценарии:

• «Море студёное» (1955, в соавторстве с В. М. Крепсом)

Литература

• Мавродин В. В. Против фальсификации истории географических исследований // Известия Всесоюзного географического общества. — М.-Л., 1958. — Т. LХС. — С. 82-83, 90-91.
• Козлов В. П. [lib.ru/POLITOLOG/KOZLOW/klio.txt Обманутая, но торжествующая Клио: Подлоги письменных источников по российской истории в XX веке]. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2001. — 224 с. — 2 000 экз. — ISBN 5-8243-0108-5. (в пер.)
• Базылев В. Н. [www.philology.ru/linguistics2/bazylev-10.htm Политика и лингвистика: «В начале было „Слово…“»] // Политическая лингвистика. — Вып. 3 (33). — Екатеринбург, 2010. — С. 9-25.
• Калининград литературный: книга для внеклассного чтения // сост. Региональная организация писателей Калининградской области. — Калининград, 2002.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5124 Бадигин, Константин Сергеевич]. Сайт «Герои Страны».

• [ru.rodovid.org/wk/Запись:715742 Бадигин, Константин Сергеевич] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [www.soldat.ru/memories/heroes/pages/badigin.html Биография на сайте soldat.ru]
• [www.spartakiada-penza.ru/useful/penza/badig.html Константин Сергеевич Бадигин и Пенза]
• [www.many-books.org/auth/7351/badigin_konstantin_sergeevich Книги]

Отрывок, характеризующий Бадигин, Константин Сергеевич

И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.