Бадмаев, Пётр Александрович

Пётр Александрович Бадмаев
Пётр Бадмаев, врач. Фотография Карла Буллы (1914 год)
Место рождения:	Бурятия
Место смерти:	тюрьма и лагерь; похоронен 1.8.1920 на Шуваловском кладбище
Страна:	Российская империя
Научная сфера:	востоковед-дипломат, медицина, тибетолог
Известен как:	врач тибетской медицины, дипломат-востоковед

Пётр Алекса́ндрович Бадма́ев (Жамсаран) (1851, 1849 или 1810^{[уточнить]} — 1920) — врач тибетской медицины, первым перевел на русский язык трактат «Чжуд-Ши»; крестник императора Александра III; лечил членов семьи Николая II и Григория Распутина; убеждал российских императоров включить в состав России Тибет, Монголию и Китай.

Происхождение

П. А. Бадмаев по происхождению бурят. Его отец вёл кочевой образ жизни в Агинской степи Забайкалья.

Дата рождения

Год рождения Бадмаева неизвестен. Без всяких оснований в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона годом рождения указан 1849 год, а в современном Энциклопедическом словаре даётся 1851 год. В его следственном деле лежит справка ЧК, где указано, что он родился в 1810 году. В заявлении на имя председателя ЧК от 10 августа 1919 года он написал: «Я, 109 лет старик, потому только, что имею большое имя, популярное в народе, — сижу в заключении без всякой вины и причины уже два месяца». Его дочь говорила: «Когда я родилась (это 1907 год), отцу было сто лет».

Имя и крещение

Был крестником императора Александра III. При принятии православия Бадмаев выбрал себе имя в честь своего кумира — Петра I, а отчество традиционно давалось по имени царствующего лица, — так Жамсаран Бадмаев стал Петром Александровичем. Переход его в православие отнюдь не был конъюнктурным шагом: он уверовал искренне. Известно, что в 1881 году, собираясь в свою первую, двухлетнюю поездку на Восток, в Монголию, Китай и Тибет, он специально отправился просить благословения отца Иоанна Кронштадтского и получил его. Иоанн лично приезжал освящать знаменитый петербургский дом Бадмаева на Ярославском, 65. Именно Бадмаев лечил знаменитейшего русского священника, получившего несколько ножевых ран при втором покушении на него.

Деятельность

Пётр Бадмаев окончил гимназию в Иркутске. В 1871 поступил в Петербургский университет на Восточный факультет. В 1875 году окончил его с отличием по монгольско-маньчжурскому разряду. В это же время был вольнослушателем в Военно-медицинской академии. С 1875 году на службе в Азиатском департаменте МИД. После смерти своего старшего брата Сультима (Александра Александровича) возглавил организованную им аптеку тибетских лекарственных трав в Санкт-Петербурге. В 1877 году П. А. Бадмаев женился на русской дворянке Надежде Васильевой.

Занимался лечебной практикой (лечил травами, порошками собственного изготовления). Пользовался доверием императора Александра III и Николая II. Долгое время лечил царевича Алексея. Выступал против Григория Распутина. На Поклонной горе имел дом, при котором находился огород, на котором он выращивал целебные травы.

Создал торговый дом «П. А. Бадмаев и Ко», действовавший в 1893—1897 гг. в Забайкалье. Целью торгового дома была торговля с бурятами. В здании торгового дома «П. А. Бадмаев и Ко» в Чите с 1895 года издавалась первая частная газета Забайкалья «Жизнь на восточной окраине». Газета издавалась на монгольском и русском языках без контроля цензуры. Улучшил местную породу лошадей благодаря покупке в Читу Торговым домом Бадмаева чистокровных английских скаковых лошадей. Содействовал миссионерской деятельности Забайкальской духовной епархии. В 1909 году организовал «Первое Забайкальское горно-промышленное товарищество» для разработки золотых приисков.

С 1902 года — действительный статский советник.

Предложения по интеграции в Россию стран Востока

В 1893 году после нескольких экспедиций в Монголию, Китай и Тибет, Бадмаев-дипломат написал и подал императору Александру памятную записку «О задачах русской политики на азиатском Востоке». План Бадмаева был грандиозным и предусматривал добровольное присоединение к России Монголии, Китая и Тибета. Он предсказывал, что дни маньчжурской династии в Китае сочтены, и предупреждал: если туда не придём мы, придут англичане. (Он не ошибся: после смерти Александра III англичане ввели войска в Тибет.) Бадмаев утверждал, что в Китае нет навыка самоуправления, страна привыкла к диктатуре и оттого встретит русских с покорностью и даже благодарностью. Император наложил на письмо резолюцию: «Всё это так ново, необычайно и фантастично, что с трудом верится в возможность успеха». Советские источники переврали резолюцию — вместо «необычайно» написали «несбыточно». За представленный труд Петр Александрович получил генеральский чин — действительного статского советника.

Строившаяся при Александре III Транссибирская железнодорожная магистраль способствовала быстрому экономическому развитию дальневосточной окраины империи, до этого оторванной от центра. В своём докладе императору Бадмаев предлагал сменить экономическую ориентацию России с востока на юг — на Тибет, построив для этого ещё одну железную дорогу к городу Ланчжоу, расположенному в 1500 верстах от границы Российской империи и являющемуся, по мнению Бадмаева, ключом к Тибету. «Ланчжоу-фу — ключ в Тибет, Китай и Монголию. Вся торговля Китая попадёт в наши руки, — убеждает он императора. — Европейцы не в состоянии с нами конкурировать… С проведением этой линии начнётся финансово-экономическое могущество России».

Перспективы, описанные в докладе, заинтересовали министра финансов Витте. В сопроводительной записке к докладу тот пишет императору, что взгляды Бадмаева представляются ему «весьма серьёзными» и «устанавливающими новую точку зрения в практических вопросах политики… По своему географическому положению Тибет, с точки зрения интересов России, имеет важное политическое значение. Значение это особенно увеличилось в последнее время ввиду настойчивых стремлений англичан проникнуть в эту страну и подчинить её своему политическому влиянию».

Больше повезло Бадмаеву с Николаем II. На этот раз он воздействовал на царя с помощью Распутина. 1 января 1904 года Бадмаев пишет императору: «Корень русской политики на Востоке лежит не в Китае, а именно в Тибете. Неужели истинно русский человек не поймёт, сколь опасно допущение англичан в Тибет; японский вопрос — нуль по сравнению с тибетским». Не прошло и двух дней со дня написания письма, как по личному распоряжению императора на Тибет отправился подъесаул Уланов. Он получил двойное задание: во-первых, разузнать, что там делается, во-вторых, постараться настроить тибетцев против англичан. Начавшаяся через три недели война с Японией поставила крест на попытках Бадмаева установить контроль над тибетскими ущельями.

В 1911 и 1916 гг. вместе с П. Г. Курловым и Г. А. Манташевым выступил с проектами железнодорожного строительства в Монголии. Именно он первым внятно высказался за строительство Сибирской магистрали, впоследствии известной под именем БАМ.

Репрессии и смерть

В 1917 году после февральской революции П. А. Бадмаев был выслан в Хельсинки.

Зимой 1919—1920 гг. находился в заключении в Петербургской городской тюрьме и в Чесменском лагере. Умер в июле 1920 года. Похоронен 1 августа 1920 года на Шуваловском кладбище в Петрограде.

Мистические ордена Тибета

Среди эзотериков распространена сложнопроверяемая информация, что Бадмаев якобы был членом тибетского мистического общества «Зелёный дракон». Ввиду отсутствия в тайных организациях какой-либо официальной документации любые аргументы «за» или «против» утверждения этого безосновательны.

Образ в литературе

П. А. Бадмаев описан в романе известного писателя В. Пикуля «Нечистая сила».

Современность

• Племянник Бадмаева, Николай, возглавлял клинику тибетской медицины в Кисловодске, потом в Ленинграде; лечил Горького, Алексея Толстого, Бухарина, Куйбышева и прочих представителей элиты. Он был арестован и в 1939 году расстрелян.
• Вдова Бадмаева, Елизавета Фёдоровна, провела 20 лет в лагерях, но выжила и сохранила архив, который находится сейчас у её внуков. Внуки добиваются реабилитации памяти Бадмаева: изданы книги о нём, переиздан перевод «Чжуд-Ши», выдвигается идея назвать именем целителя одну из улиц Улан-Удэ. В том же архиве лежит неизданная третья часть «Чжуд-Ши» — практические рекомендации по изготовлению лекарств.
• Родственники Бадмаева продолжают заниматься тибетской медициной.
• В 1991 году по постановлению Президиума Академии наук был издан однотомник трудов Петра Бадмаева «Основы врачебной науки Тибета „Чжуд-Ши“».

Киновоплощения

• Байтен Омаров — Агония — 1974
• Рустам Сагдуллаев — Григорий Р. — 2014

Библиография

• Проект включения Тибета, Монголии и Китая в Российскую империю «О задачах русской политики на азиатском Востоке», 1893.
• Главное руководство по врачебной науке Тибета «Жуд-ши». — СПб., 1903. — 159 с. (Переиздание: М.: Наука. 1991.)
• Ответ на неосновательные нападки членов медицинского совета на врачебную науку Тибета. — СПб., 1911. — 72 с.

Литература

• Гусев Б. Доктор Бадмаев. — М.: Русская книга, 1995.
• За кулисами царизма. Архив тибетского врача Бадмаева // Под редакцией В. П. Семённикова. — Л.: Госиздат, 1925. — 175 с.
• В. Пикуль. Нечистая сила. — М.: Интерпринт, 1991.
• Кузьмин Ю. В. Тайны доктора П. А. Бадмаева. Под ред. В. В. Свинина. — Иркутск: Оттиск, 2003. — 124 с.
• Кузьмин Ю. В. Восточные проекты доктора П. А. Бадмаева. — Иркутск, Изд-во БГУЭП, 2006. — 184 с.
• Лобанов В. Г. Старая Чита. Документальный рассказ. Изд. 2-е, испр. и доп. — Чита: Степанов М. А., 2003. — 336 с.

Ссылки

• [www.hronos.km.ru/biograf/bio_b/badmaev.html Биографические данные о Бадмаеве на сайте Хронос]
• [irkipedia.ru/content/badmaev_petr_aleksandrovich_zhamsaran Биографические данные о Бадмаеве на сайте Иркипедия]
• [www.archive.org/details/rossiaikita00badmgoog Россия и Китай. 1905.]
• [ricolor.org/history/eng/medicina/badmaev/ внук П. А. Бадмаеве — писатель Б. С. Гусев о деде]
• [www.vmdaily.ru/article/61814.html Интервью с доктором медицины В.Бадмаевым, родственником П.Бадмаева]
• [www.peoples.ru/state/statesmen/petr_badmaev/ Peoples.ru. Петр Александрович Бадмаев]

Отрывок, характеризующий Бадмаев, Пётр Александрович

Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.