Бадью, Ален
Поделись знанием:
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
| Ален Бадью | |
| Alain Badiou | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Школа/традиция: | |
| Значительные идеи: |
Событие, онтология множественности, онтология = математика |
| Оказавшие влияние: |
Платон, Маркс, Кантор, Мао Цзэдун, Лакан, Альтюссер, Сартр, Делёз, Гегель, Стефан Малларме, Сэмюел Беккет, Пол Коэн |
| Испытавшие влияние: | |
Але́н Бадью́ (фр. Alain Badiou; 17 января 1937, Рабат, Марокко) — современный французский философ.
Жизнь
Отец Алена Бадью, Раймон Бадью, участник Сопротивления, был мэром Тулузы с 1944 по 1958.
Ален Бадью получил формальное философское образование в Высшей нормальной школе, в период обучения (с 1956 по 1961) одновременно посещал Сорбонну. Уже тогда проявились его интерес к математике и его политическая активность. Бадью был одним из членов-учредителей Объединённой социалистической партии (PSU), отколовшейся от Французской коммунистической партии и активно боровшейся, среди прочего, за деколонизацию Алжира. Свой первый роман Бадью написал в 1964. В 1967 он присоединился к исследовательской группе, организованной Луи Альтюссером, в своей теоретической работе всё более подпадая под влияние Жака Лакана. Огромное воздействие на Бадью оказали студенческие волнения мая 1968, они навсегда укрепили его в крайне левых убеждениях, в силу которых он постоянно принимал участие в организации коммунистических и маоистских групп (например, Союза коммунистов Франции (марксистов-ленинцев), фр. Union des Communistes de France Marxiste-Léniniste, UCFML).
В 1969 он начал преподавать в университете Парижа VIII, который является оплотом антибуржуазного мышления. Здесь он вступил в жёсткую интеллектуальную дискуссию с коллегами по университету Жилем Делёзом и Жаном-Франсуа Лиотаром. С точки зрения Бадью, их постструктуралистская философия была отклонением от магистрального направления марксистской мысли.
В 1985 году совместно с товарищами по UCFML Сильвеном Лазарю и Наташей Мишель он основал группу Политическая организация, которой они руководят и поныне.
В 1988 он издал работу «Бытие и событие», которая, как полагают многие, является его главным произведением.
С 1999 Бадью преподаёт в Высшей нормальной школе. Он также ведёт курсы во многих других французских вузах, например, в Международном философском коллеже и в Европейском институте междисциплинарных исследований (European Graduate School).
Помимо философии и политики, Ален Бадью выступает в качестве драматурга и романиста.
Творчество и деятельность
Бадью испытал серьёзное влияние Луи Альтюссера и его важнейших работ по эпистемологии. В своих философских работах Бадью обращается к математике, как к языку, по его мнению, единственно способному структурно задать онтологию.
Творчество и всю деятельность Алена Бадью можно разделить на две части.
Одна часть — его работы по философии в собственном смысле этого слова, из которых наиболее знаменита фундаментальная книга «Бытие и событие». Этот текст, исследующий также математику, литературу, политику и любовь, довольно труден для понимания, снабжён множеством примечаний и глоссарием.
Более лёгкими путями в бадьюзианскую философию являются сборник «Условия» с критическим предисловием Франсуа Валя и три связанных работы — «Краткий трактат по метаполитике», «Малый руководство по инэстетике», «Краткий трактат по транзиторной онтологии» (Краткий трактат по переходной онтологии), вышедшие в 1998.
Бадью также является активным политическим борцом: он был одним из лидеров французского маоизма (вместе с Бенни Леви, лингвистом Жаном-Клодом Мильнером, психоаналитиками лакановской школы Жаком-Аленом Миллером и Жераром Миллером, и др.), и он не отрекается от этого прошлого. Но он и борец в области философии, как можно видеть из большинства его недавних работ: «Этика», серия «Обстоятельства» (I, II и III, в которой он исследует отношение антисемитов к евреям, которая говорит о терроризме и о французских выборах 2002 года), и недавние «Век» и, наконец, — как продолжение «Бытия и события» — «Логики мира» (начало 2006). Уступая отчасти, если не в строгости, то, по меньшей мере, в точности и детальности требованиям университетской философии, Бадью демонстрирует все достоинства синтеза, оригинальности в аналитической работе и силе убеждения. Будучи одним из лучших историков идей, он умеет свести суть эпохи к нескольким тезисам или понятиям. Сверх того, Бадью убеждён, что философия должна говорить о своём времени, и, как и большинство континентальных философов его поколения, он борется с идеей, согласно которой философскими проблемами являются вечные вопросы, которые везде и всегда разрабатывались сходным образом. Наконец, он один из немногих, как правоверный приверженец, продолжает поддерживать и защищать (может быть, не всегда в полном объёме, как сам он того желает) ниспровергаемые сегодня тезисы: отказ от гуманизма и от утверждения, что человек является высшей ценностью, отказ от парламентской демократии, защиту коммунизма и т. д. В этом смысле он является видной фигурой французской интеллектуальной жизни, как это подтверждает относительный успех его последней книги «Век», и, после кончины Деррида он неоспоримо является наиболее известным за границей французским философом (особенно в Латинской Америке, где интерес к нему, несомненно, вписывается в общую моду на французскую философию) и, в частности, потому, что он продолжает сартровскую традицию, для которой философия и политическая ангажированность неразделимы.
Напишите отзыв о статье "Бадью, Ален"
Примечания
Библиография
Философия, политика, критика
- Понятие модели. Введение в материалистическую эпистемологию математики (Le Concept de modèle. Introduction à une épistémologie matérialiste des mathématiques. — Paris: Maspero, 1969.)
- Теория противоречия (Théorie de la contradiction. — Paris: Maspero, 1975)
- Об идеологии (В соавторстве с Ф. Больме; De l’idéologie / avec F. Balmès. — Paris: Maspero, 1976)
- Рациональное зерно гегелевской диалектики (В сотрудничестве с Л. Моссо и Жю Белассаном; Le Noyau rationnel de la dialectique hégélienne / en collaboration avec L. Mossot et J. Bellassen. — Paris: Maspero, 1977)
- Теория субъекта (Théorie du sujet. — Paris: Seuil, 1982. Coll. L’ordre philosophique.)
- Можно ли мыслить политику? (Peut-on penser la politique? — Paris: Seuil, 1985.)
- Бытие и событие (L’Etre et l'Événement. — Paris: Seuil, coll.L’ordre philosophique, 1988.)
- Манифест в защиту философии (Манифест философии; Manifeste pour la philosophie. — Paris: Seuil, coll.L’ordre philosophique, 1989.)
- Рапсодия для театра (Rhapsodie pour le théâtre, Paris, Imprimerie nationale, 1990)
- Число и числа (Le Nombre et les nombres. — Paris: Seuil 1990. Coll. Des travaux.)
- Условия (Conditions. — Paris: Seuil, 1992. Coll. L’ordre philosophique.)
- Политика и современность (Коллективное; Politique et modernité / Badiou et al. — Bordeaux: Osiris, 1992.)
- Этика. Эссе о сознании зла (L'Éthique. Essai sur la conscience du mal. — Paris: Hatier, 1993. Переиздание: Cean: Nous, 2003.)
- Беккет: неисчерпаемое желание (Beckett, l’increvable désir, Paris, éd. Hachette, 1995)
- Жан Боррей: Разум и Другой (Коллективное; Jean Borreil: La raison de l’autre. Badiou et al. — Paris: L’Harmattan, 1995. Coll. La philosophie en commun.)
- Делёз (Deleuze. — Paris: Hachette, 1997.)
- Святой Павел. Основание универсализма (Saint Paul. La fondation de l’universalisme. — Paris: PUF, 1997.)
- Скрытая катастрофа: О конце истины государства (D’un désastre obscur: Sur la fin de la vérité d'État. — Paris: l’Aube, 1998.)
- Краткий трактат о переходной онтологии (Court Traité d’ontologie transitoire. — Paris: Seuil, 1998.)
- Малое руководство по инэстетике (Petit Manuel d’inesthétique. — Paris: Seuil, 1998.)
- Сокращенное изложение метаполитики (Abrégé de métapolitique. — Paris: Seuil, 1998.)
- О любви (Коллективное; De l’amour. Badiou et al. École de la Cause freudienne. — Paris: Flammarion, 1999.)
- Обстоятельства, 1: Косово, 11 сентября, Ширак/Ле Пен (Circonstances, 1: Kosovo, 11 septembre, Chirac/Le Pen. — Paris: Éditions Léo Scheer, 2003)
- Обстоятельства, 2: Ирак, куфия, Германия/Франция (Circonstances, 2. Irak, foulard, Allemagne/France, Lignes & Manifeste, 2004)
- Обстоятельства, 3: Направленность слова «еврей» (Circonstances, 3. Portées du mot " juif ", Lignes & Manifeste, 2005)
- Век (Le Siècle. — Paris: Seuil, 2005)
- Логики миров. Бытие и событие 2 (Logiques des mondes. L’Être et l’Événement, 2, Paris, éd. Seuil, 2006)
- Обстоятельства, 4: Что именует имя Саркози? (Circonstances, 4. De quoi Sarkozy est-il le nom ?, Éditions Lignes, 2007)
- Маленький портативный пантеон (Petit panthéon portatif, Paris, éd. La Fabrique, 2008)
- Мао. О практике и противоречии (В соавторстве со С. Жижеком; Mao. De la pratique et de la contradiction, avec Slavoj Žižek, Paris, éd. La Fabrique, 2008)
- Второй манифест философии (Second manifeste pour la philosophie, Paris, éd. Fayard, 2009)
- Антифилософия Витгенштейна (L’Antiphilosophie de Wittgenstein, Paris, éd. Nous, 2009)
- Хвала любви (Éloge de l’amour, Paris, Flammarion, 2009)
- Обстоятельства, 5: Коммунистическая гипотеза (Circonstances, 5. L’Hypothèse communiste, Éditions Lignes, 2009)
- Кино (Cinéma, Paris, Nova éditions, 2010)
- Хайдеггер. Нацизм, женщины, философия (В соавторстве с Барбарой Кассен; Heidegger. Le nazisme, les femmes, la philosophie, avec Barbara Cassin, Paris, éd. Fayard, 2010)
- Сексуальных отношений не существует. Две лекции о Лакановском «Шальном» (В соавторстве с Барбарой Кассен; Il n’y a pas de rapport sexuel. Deux leçons sur " L’Étourdit ", de Lacan, avec Barbara Cassin, Paris, éd. Fayard, 2010)
- Философия и событие (La Philosophie et l'Événement, entretiens avec Fabien Tarby, éd. Germina, 2010)
- Пять лекций о Вагнере (Cinq leçons sur le cas Wagner, Nous, 2010)
- Конечное и бесконечное (Le Fini et l’Infini, Bayard, 2010)
- Объяснение, разговор с Аленом Финкелькротом (L’Explication, conversation avec Aude Lancelin, avec Alain Finkielkraut, Éditions Lignes, 2010)
- Антисемитизм везде: сегодня во Франции (В соавторстве с Эриком Азаном; L’antisémitisme partout : aujourd’hui en France, d’Alain Badiou & Éric Hazan, La Fabrique, 2011)
- Загадочная связь между политикой и философией (La Relation énigmatique entre politique et philosophie, éd. Germina, 2011)
- Обстоятельства, 6: Пробуждение Истории (Circonstances, 6. Le Réveil de l’Histoire, Éditions Lignes, 2011)
- Республика Платона (La République de Platon, Fayard, 2012)
- Обстоятельства, 7: Саркози: хуже, чем предполагалось; Другие: предвидеть худшее (Sarkozy : pire que prévu ; Les autres : prévoir le pire, Éditions Lignes, 2012)
- Жак Лакан: прошлое в настоящем (в соавторстве с Элизабет Рудинеско; Jacques Lacan, passé présent. Dialogue, par Elisabeth Roudinesco, Alain Badiou, Seuil, 2012)
Переводы на русский
- Бадью А. Апостол Павел. Обоснование универсализма / Пер. с фр. О. Головой. — М.: Московский философский фонд; СПб.: Университетская книга, 1999. — ISBN 5-85133-062-7, ISBN 5-7914-0008-X
- Бадью А. Философские соображения по поводу нескольких недавних событий // Критическая масса. — 2002. — № 1.
- Бадью А. Тайная катастрофа. Конец государственной истины // [sociologos.net Социологос (альманах)]: Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии наук. — М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2002.
- Бадью А. Век поэтов / Пер. с фр. С. Фокина // Новое литературное обозрение. — 2003. — № 63.
- Бадью А. Философские соображения по поводу нескольких недавних событий / Пер. В. Лапицкого // Мир в войне: победители/побежденные. 11 сентября 2001 года глазами французских интеллектуалов: Антология. — М.: Прагматика культуры, 2003. — 204 с. — ISBN 5-7333-0232-2
- Бадью А. Манифест философии. — СПб.: Machina, 2003. — ISBN 5-901410-29-7
- Бадью А. Делез. «Шум бытия». — М.: Прагматика культуры, Логос-Альтера, 2004. — 184 с. — (Серия: Интеллектуальные биографии.) — ISBN 5-98392-007-3
- Бадью А. Единица делится надвое // Синий диван. — 2004. — № 5.
- Бадью А. Мета/Политика: Можно ли мыслить политику?: Краткий курс метаполитики / Пер. с фр. Скуратова Б., Голубович К. под ред. Никифорова О. — М.: Логос, 2005. — 240 с. — ISBN 5-8163-0068-7
- Бадью А. Этика. Очерк о сознании зла. / Пер. В. Е. Лапицкого. — СПб.: Machina, 2006. — 126 с.
- Бадью А. Обстоятельства, 3. Направленность слова «еврей» / Пер. М. Ю. Бендет. — СПб.: Академия Исследования Культуры, 2008. — 144 с.
- Бадью А. Обстоятельства, 4. Что именует имя Саркози? / Пер. С. Л. Фокина. — СПб.: Академия Исследования Культуры, 2008. — 192 с.
- Бадью А. Рапсодия для театра : краткий философский трактат / Пер. И. Кушнарёвой. — М.: Модерн, 2011. — 95 с.
- Бадью А. [eupress.ru/books/index/item/id/197 Малое руководство по инэстетике] / пер. с фр.Д. Ардамацкой, А. Магуна. — СПб. : Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2014. — 156 с. — (Эстетика и политика; вып. 3).
Рецензии
- Стас Шурипа [sinijdivan.narod.ru/sd3rez1.htm Случайная мобилизация] // Синий диван. — 2003. — № 3.
- [sinijdivan.narod.ru/sd8rez2.htm Софронов В. Измениться, чтобы понять // Синий Диван. — 2006. — № 8]
- [www.russ.ru/pushkin/Strah-kak-politicheskoe-sobytie Ольшанский Д. Страх как политическое событие // Журнал Пушкин. — 2009. — № 1.]
Ссылки
- [magazines.russ.ru/authors/b/badyu/ Бадью, Ален] в «Журнальном зале»
- [www.lacan.com/bibliographyb.htm Библиография работ и статей Алена Бадью по-английски и по-французски]
- [multitudes.samizdat.net/auteur.php3?id_auteur=144 Статьи на сайте «Multitudes»]
- [www.egs.edu/faculty/badiou.html Faculty profile Алена Бадью в European Graduate School]
- [www.ci-philo.asso.fr/default_fixe.asp Collège International de Philosophie]
- [orgapoli.net/ Organisation politique]
- [www.lacan.com/frameabad.htm Ален Бадью на Lacan.com]
- [students.washington.edu/schenold/badiou/ Blooded by Thought — Bibliography, Resource (updated 04.2006)]
-
— Академическое сообщество, посвященное Алену Бадью
Тексты в Интернете
 |
Возможно, этот раздел требует сокращения. Сократите объём текста в соответствии с рекомендациями правил о взвешенности изложения и размере статей. Возможно, имеет смысл вынести текст раздела в отдельную статью. Дополнительные сведения могут быть на странице обсуждения.
|
Тексты по-английски
- [newleftreview.co.uk/Issue35.asp?Article=04 The Adventure of French Philosophy]
- [www.islamonline.net/English/in_depth/hijab/2004-03/article_04.shtml Behind the Scarfed Law, There is Fear] (О французском законе о светском образовании и запрете на ношение религиозной символики в школах)
- [positions.dukejournals.org/cgi/reprint/13/3/481 The Cultural Revolution: The Last Revolution?] (PDF)
- [www.radicalphilosophy.com/default.asp?channel_id=2188&editorial_id=17175 Democratic Materialism and the Materialist Dialectic] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история)
- [www.lacan.com/badeight.htm Eight Theses on the Universal]
- [positions.dukejournals.org/cgi/reprint/13/3/669 An Essential Philosophical Thesis: «It Is Right to Rebel against the Reactionaries»] (PDF)
- [www.lacan.com/issue22.htm Fifteen Theses on Contemporary Art]
- [positions.dukejournals.org/cgi/reprint/13/3/649 Further Selections from Théorie du sujet on the Cultural Revolution] (PDF)
- [www.lacan.com/conceptsym.htm Highly Speculative Reasoning on the Concept of Democracy] (из Metapolitics)
- [blog.urbanomic.com/dread/archives/badiou-numbers.pdf Number and Numbers] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история) (PDF) (Перевод части текста книги Бадью о теории чисел Le nombre et les nombres)
- [www.cinestatic.com/infinitethought/2005/05/badiou-on-eu.asp On the European Constitution] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история)
- [www.egs.edu/faculty/badiou/badiou-truth-process-2002.html On the Truth-Process] (Лекция и дискуссия)
- [www.lacan.com/divide.htm One Divides into Two] (О Ленине)
- [www.radicalphilosophy.com/default.asp?channel_id=2188&editorial_id=10144 Philosophy and Politics] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история)
- [www.lacan.com/badtruth.htm The Political as a Truth Procedure] (из Metapolitics)
- [www.irrationalnumbers.pwp.blueyonder.co.uk/badiou-politics.pdf Politics: a Non-expressive Dialectics] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история) (PDF)
- [www.lacan.com/frameXXI3.htm The Scene of Two] (Английский перевод из De l’amour)
- [positions.dukejournals.org/cgi/reprint/13/3/635 Selections from Théorie du sujet on the Cultural Revolution] (PDF)
- [www.lacan.com/symptom6_articles/badiou.html The Subject of Art] (Deitch Projects, New York, April 1 2005)
- [positions.dukejournals.org/cgi/reprint/13/3/659 The Triumphant Restoration] (PDF)
- [www.benstebbing.co.uk/ch4.pdf What Happens] (PDF) (О Беккете)
- [www.counterpunch.org/badiou0501.html What is to be Thought? What is to be Done?] (О президентских выборах во Франции в 2002; совместно с С. Лазарю и Н. Мишель)
- [www.cjs.ucla.edu/Mellon/Badiou_What_Is_Love.pdf What is Love?] (PDF)
Тексты по-французски
- [ciepfc.rhapsodyk.net/article.php3?id_article=40 L’aveu du philosophe] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история)
- [www.organisationpolitique.com/distance/36_37/6_conf_A.B.pdf Considérations philosophiques sur des événements récents] (PDF) (По поводу 11 сентября 2001)
- [orgapoli.net/article.php3?id_article=143&var_recherche=badiou De la demande de faire des lois et de la façon d’y répondre]
- De la dialectique négative dans sa connexion à un certain bilan de Wagner ([www.entretemps.asso.fr/Adorno/Badiou часть перавя]; [www.entretemps.asso.fr/Adorno/Badiou/22janvier.htm часть вторая]) (Две лекции об Адорно и Вагнере)
- [etoilerouge.chez-alice.fr/docrevfra/ucfml2.pdf De l’idéologie] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история) (PDF)
- [ciepfc.rhapsodyk.net/article.php3?id_article=44 Huit thèses sur l’universel] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история)
- [www.lemonde.fr/web/article/0,1-0,36-710389,0.html L’humiliation ordinaire] (О гражданских беспорядках во Франции в 2005; [web.archive.org/web/20060223003628/lecolonelchabert.blogspot.com/2005/11/badiou.html английский перевод])
- [www.lacan.com/dernier.htm Notes sur Le Dernier des hommes] (О фильме «Последний человек» Ф. В. Мурнау.)
- [www.lacan.com/badfrench.htm Panorama de la philosophie française contemporaine]
- [etoilerouge.chez-alice.fr/docrevfra/ucfml1.pdf Théorie de la contradiction] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история) (PDF)
- [multitudes.samizdat.net/article.php3?id_article=217 Un, multiple, multiplicité(s)] (О Жиле Делёзе)
Тексты по-русски
- [scepsis.ru/library/id_1974.html Тела, языки, истины] (2006)
- [redflora2017.blogspot.com/2012/05/blog-post_15.html Разрушение, отрицание, вычитание] (2007)
- [www.rabkor.ru/debate/6839.html О современном обскурантизме] (2010)
- [www.rabkor.ru/debate/12291.html Восточный ветер сбивает западную спесь] (2011)
- [yanko.lib.ru/books/philosoph/badiou=shum=ann.htm Делёз. «Шум бытия»] в библиотеке Славы Янко.
- [ihtik.lib.ru/philosbook_8dec2005/ «Апостол Павел. Обоснование универсализма»; «Единица делится надвое» в библиотеке «Ихтика»] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история)
- [elenakosilova.narod.ru/studia/Badiou.htm «Апостол Павел. Обоснование универсализма» в библиотеке Елены Косиловой] (недоступная ссылка 20-05-2016)
- [www.gif.ru/themes/culture/chtodelat/badieu/ Тезисы о современном искусстве]
- [sociologos.narod.ru/textes/badiou.htm Тайная катастрофа: Конец государственной истины]
- [www.contr.info/content/view/1367/43/ «Политика: неэкспрессивная диалектика»] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история) — лекция 26 ноября 2005; Биркбекский институт гуманитарных наук, Лондон
- [www.contr.info/content/view/1410/43/ «Единица делится надвое» (Глава из книги «Le siecle»)] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история) — Международный коллеж философии, 7 апреля 1999 г. Пер. с фр. — « » Алексей Гараджа (впервые напечатано в журнале «Синий диван». — 2004. — № 5. — С. 74-86.)
- [slovoidelo.narod.ru/neomarxism/mainthesis.htm Основной философский тезис: «Правильно восставать против реакционеров»] — Перевод с англ. — « »Дмитрия Колесника главы 1 «Теории противоречия» Алена Бадью (1975) по изданию: Alain Badiou. An Essential Philosophical Theses: «It is Right to Rebel against the Reactionaries» // Positions 2005. winter 13:3. P. 669—677.
- [www.artinfo.ru/ru/news/main/Alain_Badiou-manifeste_pour_la_philosophie.htm «Манифест философии»] (1989; рус. пер. 2003)
- [www.scepsis.ru/library/id_1492.html Родовая идентичность рабочего класса достигла предела насыщения]
- [marx.org.ua/remository?func=startdown&id=23 Что именует имя Саркози?] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история)
- [la-propagande-du-quotidien.tumblr.com/post/55170017395 Закон о хиджабе] (2004)
- [la-propagande-du-quotidien.tumblr.com/post/57055945494 Порнография настоящего] (2013)
Интервью
Английские интервью
- [mambo.agrnews.rack2.purplecat.net/index.php?option=com_content&task=view&id=270&Itemid=2 AGR interviews Professor Alain Badiou] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история) (Интервьюер Shane Perlowin)
- «Being by Numbers» ([www.findarticles.com/p/articles/mi_m0268/is_n2_v33/ai_16315394 part one]; [www.findarticles.com/p/articles/mi_m0268/is_n2_v33/ai_16315394/pg_2 part two]; [www.findarticles.com/p/articles/mi_m0268/is_n2_v33/ai_16315394/pg_3 part three]; [www.findarticles.com/p/articles/mi_m0268/is_n2_v33/ai_16315394/pg_4 part four]; [www.findarticles.com/p/articles/mi_m0268/is_n2_v33/ai_16315394/pg_5 part five]; Интервьюер Lauren Sedofsky)
- [ciepfc.rhapsodyk.net/article.php3?id_article=48 Beyond Formalisation] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история) (Интервьеры Peter Hallward и Bruno Bosteels; вопросы по-английски, ответы по-французски)
- [www.lacan.com/lacinkXXIII6.htm A Conversation with Alain Badiou] (Интервьюер Mario Goldenberg)
- [www.cabinetmagazine.org/issues/5/alainbadiou.php On Evil] (Интервьюеры Christoph Cox и Molly Whalen)
- [www.philosophyandscripture.org/Issue3-1/Badiou/Badiou.html «Universal Truths & the Question of Religion»] (Интервьюер Adam S. Miller)
Французские интервью
- [multitudes.samizdat.net/article.php3?id_article=620 L’être, l’événement, la militance] (Интервьюер Nicole-Édith Thévenin)
Русские интервью
- [femme-terrible.com/abroad/alen-badyu-mezhdu-politikoj-i-filosofiej/ Между политикой и философией: Ален Бадью] , Интервьюер Маруся Климова)
- [www.contr.info/content/view/120/43/ «Зло. Интервью»] (недоступная ссылка с 16-05-2013 (3997 дней) — история) — Интервью проводилось по email в июле-августе 2001. Последние параграфы интервью Ален Бадью просил включить уже после 11 сентября. Интервьеры: Кристоф Кокс и Молли Вэлен (журнал «Cabinet»). Пер. с англ. Дима Кай по изданию: Cabinet. Is. 5 (Winter 2001/02).
- Интервью Алена Бадью о перспективах протестного движения на Западе: «[scepsis.ru/library/id_1492.html Родовая идентичность рабочего класса достигла предела насыщения]»
- «[scepsis.ru/library/id_1656.html Мы, левые, находимся в начале 19-го века…]»
Отрывок, характеризующий Бадью, Ален
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
Категории:
- Родившиеся 17 января
- Родившиеся в 1937 году
- Персоналии по алфавиту
- Философы по алфавиту
- Философы Франции
- Философы XX века
- Родившиеся в Рабате
- Писатели Франции
- Французские писатели
- Драматурги Франции
- Социалисты Франции
- Маоисты
- Члены Объединённой социалистической партии (Франция)
- Выпускники Высшей нормальной школы (Париж)
- Теоретики марксизма
