Бажанов, Василий Борисович

Василий Борисович Бажанов
Род деятельности:	протопресвитер, императорский духовник, богослов
Дата рождения:	7 (19) марта 1800(1800-03-19)
Место рождения:	с. Миротины Алексинского уезда Тульской губернии
Дата смерти:	31 июня (11 августа) 1883(1883-08-11) (83 года)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Награды и премии:

Василий Борисович Бажанов (7 марта 1800, село Миротины, Алексинский уезд, Тульская губерния — 31 июля 1883, Санкт-Петербург) — священнослужитель Православной российской церкви, протопресвитер, императорский духовник, богослов.

Биография

В 1819 году окончил Тульскую Духовную семинарию, поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую окончил в 1823 году со степенью магистра. Поле окончания академии по 1829 год преподавал в ней английский и немецкий языки.

4 февраля 1826 года был рукоположен во иерея и был законоучителем во 2-м кадетском корпусе и дворянском полку. С 1827 года служил в церкви Санкт-Петербургского университета.

Преподавал Закон Божий в ряде учебных заведений (Санкт-Петербургский университет, Благородный пансион (1-я петербургская гимназия), Высшее училище (2-я петербургская гимназия), Главный педагогический институт). Лекции Василия Бажанова в университете и в 1-й петербургской гимназии имели широкую известность; его уроки в гимназии дважды посетил император Николай I (в 1834 и 1835 годах).

1 февраля 1835 года отца Василия назначили служить в малой церкви Зимнего дворца, а на следующий день назначили духовником и преподавателем Закона Божия наследнику престола — великому князю Александру Николаевичу. Для великого князя им было написано сочинение «Об обязанностях христианина», ставшее впоследствии пособием для преподавания нравственного богословия как в духовных, так и светских учебных заведениях. 11 апреля 1835 года Василий Бажанов был возведён в сан протоиерея.

5 декабря 1848 года Василий Бажанов был назначен духовником императора Николая I, а 12 декабря — протопресвитером придворного собора Зимнего дворца и московского Благовещенского собора. 3 апреля 1849 года протопресвитер Василий Бажанов стал членом Святейшего Синода и обер-священником Главного штаба, гвардейского и гренадерского корпусов (с 13 октября 1858 года его должность стала называться — главный священник гвардии и гренадер). После смерти императора Николая I Василий Бажанов стал духовником императора Александра II, а позднее Александра III.

Василий Бажанов в рамках учреждённого в 1862 году Присутствия по делам православного белого духовенства поддерживал преобразования, имевшие целью расширение прав и повышение значения белого духовенства. Принимал участие в проводимой Синодом работе по переводу Священного Писания на русский язык (Синодальный перевод). С 1836 года был действительным, а с 1844 года — почётным членом Императорской академии наук. 18 августа 1837 года получил степень доктора богословия. В 1856 году стал почётным членом Санкт-Петербургского университета. 20.02.1869 жалован дипломом на потомственное дворянское достоинство.

Занимался благотворительной деятельностью:

• по инициативе отца Василия была открыта Николаевская богадельня для престарелых священнослужителей военного ведомства, их вдов и сирот;
• в Тульской семинарии, где Василий Бажанов учился, на проценты от пожертвованного им капитала в 1878 году были учреждены две стипендии его имени;
• в своём родном селе Миротины на собственные средства отец Василий построил храм и школу.

Василий Бажанов скончался 31 июля 1883 года. Был похоронен в фамильном склепе на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Труды

• Слова в день Знамения Пресвятой Богородицы, говоренные в Александро-Невской лавре Санкт-Петербургской Духовной Академии. СПб., 1825;
• Поучительные слова и речи. СПб., 1837;
• Слова и речи. СПб., 1858;
• Обязанности государя. СПб., 1859;
• Речи пророка Иеремии, период времени от призвания Иеремии к пророчеству до нашествия Навуходоносора: Опыт переложения. СПб., 1861;
• О религии: О религии естественной, о недостаточности её, об откровении и о христианской религии. СПб., 1862;
• Автобиография // ИВ. 1883. № 12. С. 556—564;
• Воин-христианин. СПб., 1889;
• О вере и жизни христианской. СПб., 1891;
• Благочестивые размышления о духовном состоянии сердца человеческого и о смерти праведного и грешника. М., 1904;
• Об обязанностях христианина. СПб., 1913;
• Примеры благочестия из житий святых. СПб., 1914;
• Воскресный день. СПб., 1915.

Литература

• Оржеховский И. В., Теплова В. А. [www.pravenc.ru/text/77344.html Бажанов Василий Борисович] // Православная энциклопедия. — М., 2002. — Т. 4. — С. 255-256. — ISBN 5-89572-009-9.
• Бажанов Василий Борисович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Бажанов, Василий Борисович

– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.