Бажбеук-Меликян, Лавиния Александровна

Лавиния Александровна Бажбеук-Меликян
Дата рождения:	3 апреля 1922(1922-04-03)
Место рождения:	Тбилиси, Грузия
Дата смерти:	8 ноября 2005(2005-11-08) (83 года)
Место смерти:	Ереван, Армения
Гражданство:	Российская Федерация
Жанр:	Натюрморт, портрет, пейзаж
Влияние:	М. Сарьян, А. Бажбеук-Меликян
Награды:	действительный член Российской академии художеств
Звания:

Лавиния Александровна Бажбеук-Меликян (3 апреля 1922, Тифлис, Грузинская ССР, СССР — 8 ноября 2005, Ереван, Армения) — советская и российская художница, действительный член Российской академии художеств, народный художник Армянской ССР.

Биография

Родилась в Тбилиси в семье известного армянского художника Александра Александровича Бажбеук-Меликяна. Дети отца от его второго брака — сын Вазген и дочь Зулейка также стали художниками.

В 1944 году окончила Художественное училище им. П. Терлемезяна в Ереване, а в 1951 году Московский художественный институт им. Сурикова. По окончании учёбы в институте Лавиния работала над мозаичным панно в московском метро под руководством народного художника СССР П.Д.Корина. После этого вернулась в Армению и работала там.

Творчество

Художница писала пейзажи Армении, картины из жизни армянских крестьян; в последние годы она работала главным образом в мастерской, создавая портреты друзей-художников, автопортреты, натюрморты, которые искусствоведы считают вершиной её творчества.

На искусство Л.Бажбеук-Меликян большое влияние оказало творчество её отца - Александра Бажбеук-Меликяна и Мартироса Сарьяна. В её работах соединены традиции русской реалистической школы и национальный колорит армянского искусства.

Оценки

Директор Национального центра эстетического воспитания, искусствовед Генрих Игитян сказал о творчестве художницы: «Многие художники в начале своей деятельности пишут хорошие картины, но со временем их работы становятся более тусклыми и неинтересными. Но Лавиния Бажбеук-Меликян не относится к числу таких художников. Даже наоборот, её последние работы ещё более глубокие и сильные». Армянский искусствовед, бывший директор Национальной картинной галереи Шаген Хачатрян отметил, что предметы и их красота всегда были в центре внимания Лавинии Бажбеук-Меликян. Мариам Бажбеук-Меликян, дочь художницы, отметила, что на выставленных полотнах показаны интересные психологические типажи, пейзажи нашей прекрасной Армении, натюрморты: «Сейчас редко кто из художников сосредотачивает внимание на натюрмортах. Мы так часто проходим мимо окружающих нас предметов и вещей и не обращаем внимание на их красоту. А видеть красоту во всем и уметь изображать её – это особый дар».

Достижения

• действительный член Российской академии художеств
• народный художник Армянской ССР
• заслуженный художник Армянской ССР (1967)
• Награждена серебряной медалью Академии художеств СССР (1981).

Персональные выставки

• 1979 г. - Дом художника. Ереван
• 1980 г.- Москва
• 01.10.2008 -14.10.2008 г. - в Союзе художников Армении, Ереван
• 10.04.2007 - 06.05.2007 г. - в Российской академии художеств, Москва

Основные работы

• Портрет отца, Александра Бажбеук-Меликяна (1960)
• Мать (1961)
• Натюрморт с книгами (1970)
• Автопортрет (1978)
• Художник Нина Жилинская (1984)
• Портрет сестер Агабалянц (1994)
• Портрет М. Хачатрян (1996)

Внешние ссылки к фотографиям работ

• [www.gallery.am/viewimage.php?iid=568&langid=1 «Скалы. Шоржа» (1976 г.), Государственная Картинная Галерея Армении]

Литература

Портрет, натюрморт. Альбом репродукций (Авт. текста и сост. Г. С. Игитян), Москва, 1982

Отрывок, характеризующий Бажбеук-Меликян, Лавиния Александровна

– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.