Базаев, Борис Георгиевич
Борис Базаев | |
Личная информация | |
---|---|
Пол |
мужской |
Полное имя |
Борис Георгиевич Базаев |
Гражданство | |
Клуб |
«Вооруженные Силы» Москва |
Дата рождения | |
Место рождения |
п. Южный, Северная Осетия |
Тренеры | |
Вес |
до 72 кг |
Бори́с Гео́ргиевич База́ев (осет. Бæзаты Георгийы фырт Борис; род. 4 июня 1954, пос. Южный, Пригородный район, Северная Осетия) — советский борец вольного стиля, чемпион СССР, обладатель Кубка мира. Мастер спорта международного класса по вольной борьбе. Заслуженный тренер РСФСР (1990).
Биография
Родился 4 июня 1954 года в посёлке Южный Пригородного района Северной Осетии — Алании. С 15 лет начал заниматься вольной борьбой у тренера Асланбека Дзгоева. Был очень хорошо развит физически. В 1975 году стал чемпионом СССР в Киеве и победителем Кубка мира в Толидо. Трижды выигрывал международные турниры (1972, 1975, 1976).
В 1982 году окончил Московский пищевой институт и работал старшим тренером в ЦСКА.
Спортивные достижения
- Вольная борьба на летней Спартакиаде народов СССР 1975 года — ;
- Чемпионат СССР по вольной борьбе 1977 года — ;
- Чемпионат СССР по вольной борьбе 1978 года — ;
- Кубок мира по борьбе 1975 года — ;
- Трёхкратный победитель международных турниров (1972, 1975, 1976).
Напишите отзыв о статье "Базаев, Борис Георгиевич"
Ссылки
- [ossetians.com/rus/news.php?newsid=435 Базаев Борис Георгиевич]
- [www.kavkazsport.com/index.php?do=rating&rated=points&type=desc&p=1&fio=%C1%E0%E7%E0%E5%E2&nationality=®ion=0&category=0&year=&id= Статистика — Базаев Борис]
Отрывок, характеризующий Базаев, Борис Георгиевич
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.