Базарова, Надежда Павловна

Надежда Базарова
Имя при рождении:	Надежда Павловна Базарова
Дата рождения:	28 декабря 1904(1904-12-28)
Место рождения:	Петербург, Российская империя
Дата смерти:	7 марта 1993(1993-03-07) (88 лет)
Место смерти:	Петербург, СССР
Профессия:	артистка балета, балетный педагог и методист классического балета
Гражданство:	Российская империя Российская империя→СССР СССР
Годы активности:	с 1923 по 1982
Театр:	Мариинский театр

Наде́жда Па́вловна База́рова (28 января 1904, Петербург — 7 марта 1993) — артистка балета, педагог, Заслуженный деятель искусств Таджикской ССР (1964).

Биография

По окончании Ленинградского хореографического училища (педагоги Агриппина Ваганова, Ольга Преображенская) с 1923 года по 1961 год в театре им. Кирова.

Исполняла партии в балетах:
«Лебединое озеро», «Дон Кихот», «Баядерка», «Щелкунчик»
Среди её партий в театре : Гошка, Шкетик в балете «Болт»

• В 1938 году Надежда Павловна окончила класс педагогического отделения Агриппины Вагановой Академии Русского балета, таким образом впоследствии создав основу и базис преподавания в Академии по системе Агриппины Яковлевны.

• Надежда Павловна Базарова автор книги «Основы классического танца», ставшей обязательной программой в обучении Академии русского балета им. А. Я. Вагановой

• С 1938 по 1982 Надежда Павловна Базарова преподаватель классического танца в ЛХУ,
  а с 1982 по 1987 год — заведующая методическим кабинетом Академия балета.

Среди учениц Базаровой — Марина Александровна Васильева, ныне профессор, декан исполнительского факультета Академии русского балета им. А. Я. Вагановой.

Профессиональные сочинения Базаровой

• 1983 — Азбука классического танца / Н. П. Базарова совместно с В.П.Мей. — Петербург: "Л" 2-е издание, 1983.

• 1984 — Классический танец / Н. П. Базарова. — Петербург: "Л" 2-е издание, 1984.

Награды и премии

• Заслуженный деятель искусств Таджикской ССР (1964)

Переиздания книг Базаровой

• 1983 — «Азбука классического танца» : Первые три года обучения. Учебно-методическое пособие для высших и средних учебных заведений искусства и культуры. / Н. П. Базарова совместно с В.П.Мей. Вступительная статья В. Красовской. — "Искусство" 2-е издание, 1983. — 207 с. ил. 22 см с.

Переиздание:

• 2006 — «Азбука классического танца»: Учебники для вузов. Специальная литература. / Н. П. Базарова совместно с В.П.Мей. Вступительная статья В. Красовской. — "Лань" 2-е издание, 2006.
• 1984 — «Классический танец»: Методика четвертого и пятого года обучения. Учебник для высших и средних специальных учебных заведений искусств и культуры / Н. П. Базарова. — "Искусство" 2-е издание, 1984. — 199 с. ил., 8 л. ил. 21 см с.

Переиздание:

• 2009 — «Классический танец»: Методика четвертого и пятого года обучения. Учебник для высших и средних специальных учебных заведений искусств и культуры / Н. П. Базарова. — "Лань", "Планета музыки", 2009.

В книге Н. П. Базаровой изложена методика преподавания классического танца в четвертом и пятом классах балетной школы. В программу вводятся большие прыжки, усложняются заноски, начинается изучение туров в больших позах. Мышцы набирают силу, исполнение приобретает художественную окраску и выразительность. Закладывается крепкая основа профессиональных навыков, которые необходимы для дальнейшего технического развития и совершенствования учащихся. В книге отражен и личный опыт педагога с почти сорокалетним стажем.

Литература

• 1997 — «Энциклопедия Русский балет» - А. Базарова / И.В.Ступников. — «Согласие», 1997. — 30 с.

Ссылки

• [www.vaganova.ru/students_list.php?l3=225 списки выпускников Академии балета имени Вагановой: Надежда Базарова, 1923]
• Репертуар балета Мариинского театра

Отрывок, характеризующий Базарова, Надежда Павловна

– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.