Базар, Сент-Аман

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сент-Аман Базар
Bazard, Saint-Amand
французский экономист и социалист, последователь Сен-Симона
Место смерти:

Куртри

Сент-Ама́н База́р (фр. Bazard, Saint-Amand, 19 сентября 1791 года, Париж — 29 июля 1832 года, Куртри) — французский социалист и экономист, последователь А. Сен-Симона, основатель карбонаризма во Франции.



Биография

Родился в Париже 19 сентября 1791 года. Незаконнорожденный ребёнок[1]. Родственники неизвестны, кроме сестры Пальмиры (фр.)[2].

В 1813 году в возрасте 22 лет женился на Клэр Жубер[fr], дочери Пьера-Матье Жубера[fr], члена Конституционной ассамблеи 1789 года[fr][3].

Отличился 30 марта 1814 года во время обороны Парижа, произведён в капитаны национальной гвардии и кавалеры ордена Почётного легиона, затем занимал небольшую должность в префектуре департамента Сены.

После раставрации Бурбонов начал пропаганду республиканских взглядов, издавая оппозиционную газету «L'Aristarque». После ограничений на свободу слова, вызванных убийством в 1820 году герцога беррийского Шарля-Фердинанда, начал печатать подпольные брошюры. В то же время под маской масонства основал республиканское общество «Amis de la verité». В 1820 году учредил вместе с Дюжье и Жубером Союз карбонариев во Франции, который в 1821 году насчитывал более 200 тыс. членов.

Участвовал в восстаниях в Кольмаре и Бельфоре, был заочно приговорён к смертной казни, скрывался. В 1825 году примкнул к сенсимонистам, писал статьи для газеты «Producteur» под псевдонимом «Сент-Аман», вскоре стал неформальным лидером общества. В 1828 году читал в Париже курс лекций об учении Сен-Симона. На основе этих лекций написал своё основное сочинение «Изложение доктрины Сен-Симона» («Exposition de la doctrine de Saint-Simon», 2 т., 1828—30; нов. изд. Париж, 1854 г., вторая часть написана преимущественно Б. П. Анфантеном). В 1831 году в движении сенсимонистов произошёл раскол, после которого Базар прекратил участие в нём.

Напишите отзыв о статье "Базар, Сент-Аман"

Примечания

  1. Michel Cordillot.  Biographies nouvelles, p. 45—46 [lire.ish-lyon.cnrs.fr/ESS/bazard.html lire] (consulté le 04/10/2009).
  2. Maria Teresa Bulciolu, p. 240 : «Palmyre Bazard Sœur de Saint-Amand Bazard, membre de la Famille saint-simonienne vers 1831» [www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/bec_0373-6237_1982_num_140_2_450272_t1_0321_0000_2# lire] (consulté le 04/10/2009).
  3. Député du bailliage d'Angoulême, fr:Liste alphabétique des membres de l'Assemblée constituante de 1789.

Литература

  • Изложение учения Сен-Симона / Со вступит. статьей и комментариями В. П. Волгина. — М.: Изд-во АН СССР, 1961. — 608 с. — (Предшественники научного социализма).
  • Волгин В. П.  [istmat.info/files/uploads/27203/essays_on_the_history_of_socialist_ideas_volgin_v-p_1976.pdf Очерки истории социалистических идей. Первая половина XIX в]. — М.: Наука, 1976. — 420 с.
  • Волгин В. П.  Очерки истории социалистических идей с древности до конца XVIII века. — М.: Изд-во АН СССР, 1975. — 296 с.
  • Волгин В. П.  Сен-Симон и сенсимонизм. — М.: Изд-во АН СССР, 1961. — 158 с.
  • Волгин В. П.  Французский утопический коммунизм. — М.: Изд-во АН СССР, 1960. — 184 с.
  • Кучеренко Г. С.  Сенсимонизм в общественной мысли XIX века. — М.: Наука, 1975. — 358 с.
  • Osama W. Abi-Mershed  Apostles of Modernity: Saint-Simonians and the Civilizing Mission in Algeria. — Palo Alto: Stanford University Press, 2010. — xii + 328 p. — ISBN 0-804-76909-5.
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Базар, Сент-Аман

– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.