Базир, Клод

Клод Базир
фр. Claude Basire
Клод Базир
Род деятельности:	политик, революционер
Дата рождения:	15 мая 1764(1764-05-15)
Место рождения:	Дижон, Франция
Гражданство:	Франция Франция
Дата смерти:	5 апреля 1794(1794-04-05) (29 лет)
Место смерти:	Париж, Франция

Клод Бази́р (фр. Claude Basire или Bazire; 15 мая 1764, Дижон — 5 апреля 1794, Париж) — французский политик и революционер, член Законодательного собрания и Конвента.

Биография

Начав свою карьеру первоначально на адвокатском поприще, Клод Базир находился затем некоторое время при архивах Бургундии, а в 1791 году был избран депутатом от Кот-д'Ора в Зациональное собрание, где он вскоре выделился как ярый патриот и враг королевского двора: он предложил вычеркнуть слова «сир» и «ваше величество» (sire и majestè) из церемониала при посещениях королём собрания, потребовал уничтожения особой одежды у духовных лиц и упрощения обрядов.

Избранный 9 марта 1792 года в члены Совета двенадцати, подал голос за конфискование имений эмигрантов; предложил распустить королевскую гвардию; потребовал обвинительного декрета против Лафайета и провозгласил низложение короля. Но в то же время защищал швейцарцев, охранявших королевский дворец 10 августа; и во время сентябрьских дней прилагал усилия, чтобы воспрепятствовать убийствам.

Избранный своим департаментом в Конвент, выступил там с докладом о положении Парижа и предложил провозгласить военное положение. В дальнейшем воспротивился опубликованию королевского процесса и потребовал смерти Людовика XVI. 31 мая он выступил в Конвенте с предложением соединиться с войсками, окружавшими Тюильри. Ему был поручен арест подозрительных лиц.

Клод Базир, принадлежавший к партии дантонистов, перешёл на проповедь в комитете общественной безопасности идей гуманности, а затем открыто восстал против системы террора. К якобинцам поступили доносы, и Базир вместе с Делоне, Жюльеном, Шабо и Фобраном были арестованы и обвинены в подделке декрета, касавшегося дел Ост-Индской компании. Представ перед революционным трибуналом в одно время с Дантоном и Камилем Демуленом, Базир был, подобно им, приговорен к смерти и казнен 16-го жерминаля II года (5 апреля 1794 г.). Три года спустя законодательное собрание присудило его вдове пожизненную пенсию.

Ссылки

• Базир, Клавдий // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Базир, Клод

Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.