Базовый шаманизм

Ба́зовый шамани́зм (англ. core shamanism) — термин, предложенный американским антропологом Майклом Харнером. В результате изучения шаманских традиций различных культур учёный пришел к следующему выводу: «Любой человек может научиться классической шаманской технике: путешествию в мир духов». Им был предложен термин «базовый шаманизм», обозначающий базовые шаманские техники, освобождённые от культурно-социального контекста. Обучение этим техникам и их использование и составляет основу сегодняшнего базового шаманизма, называемого иногда не́о-шамани́змом.

К схожим выводам о единообразии «центрального ядра» шаманских практик во всем мире пришёл и Мирча Элиаде.

Согласно исследованию, проведённому руководителем группы медицинской антропологии Института этнологии и антропологии РАН В. И. Харитоновой, современные так называемые нео-практики успешно используют базовый шаманизм как инструмент духовного и психологического развития и коррекции.

Основные различия между традиционным и базовым шаманизмом

Исследователями выделяются следующие сходства и отличия в переживаниях и опыте традиционного шамана, прошедшего традиционное посвящение, и опытом практикующего базовый шаманизм (неошаманизм):

Традиционный шаманизм	Базовый шаманизм
В традиции шаманом считался только тот, кого явно и очевидно (с точки зрения носителей традиции) выбирают духи. Иногда требуется и/или передача «статуса» шамана по наследству.	Доступен любому, кто разделяет базовые положения шаманизма. Культурные и религиозные традиции не имеют значения.
Человек не выбирает путь шамана, его выбирают духи, отказ приводит к болезни. Шаман не может перестать быть шаманом, иначе возвращается болезнь. Это дар, от которого нельзя отказаться.	Путь выбирается добровольно. Хотя человек может ощущать «зов» или переживать спонтанные контакты с миром духов, выбор шаманизма не является обязательным, нет шаманских болезней при прекращении практики.
Радикальное и внезапное изменение личности после шаманской инициации, которая почти всегда сопровождается серьёзной болезнью или даже клинической смертью, психотическими эпизодами.	Постепенное изменение личности и жизни, которое, как правило, не связано с событиями, реально угрожающими жизни. Наблюдается укрепление психологического здоровья.
Шаманство занимает центральное место в жизни человека, все остальное уходит на второй и третий планы.	Практики могут занимать большое или малое место в жизни человека, это решает сам человек. Как правило, шаманские практики совмещаются с другими аспектами жизни или вписываются в уже существующий набор техник развития и духовного роста.
Огромное количество правил и табу, нарушение которых может привести к серьёзным последствиям для шамана.	Табу, обычно, не существуют, хотя они могут появиться в результате особых «договоренностей» с духами. Их нарушение воспринимается практикующим как потеря силы, полученной от духов. Травматические переживания последствий возможны, но крайне редки.
Шаман как правило работает только внутри собственного племени или культурной группы, его сила напрямую зависит от конкретного географического места (по субъективному восприятию шамана и его окружения).	Может практиковать в одиночку и не требуется привязки к определённому географическом месту или группе.
Есть строго определённый культурный и символический контекст, в котором живёт шаман.	Базовый шаманизм не привязан к одному определённому культурно-символическому контексту.

Базовый шаманизм и его место в современном мире

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В современном обществе традиционный шаманизм существует либо как миф, либо как часть культурной программы народов. Базовый шаманизм в силу своей необусловленности жесткими предписаниями дает источник реализации человеческой потребности выходить за пределы собственного эго, ощущать причастность к силам и смыслам большим чем он сам.

Базовый шаманизм (неошаманизм) возник в результате исследования традиционных шаманских практик и выделение сути(базы) (core англ.) и «вычитания» культурного контекста (бурятского, непальского и т. д.). Таким образом базовый шаманизм олицетворяет шаманские техники в «чистом виде».

Однако в последнее время наблюдается тенденция в кругу практикующих базовый шаманизм — «одевать» практику в свой собственный культурно-символический контекст. На основе неошаманизма рождается новая традиция — Городской шаманизм. Это парадоксальное существование шаманских практик вдали от мест силы и природы, в основном в европейских городах, обретает свои собственные черты и традиции:

• индивидуализм
• урбанизм, оторванность от природы
• влияние христианства, науки, психологии
• опора в основном на письменный способ передачи информации
• доступность информации о других культурах и традициях.

Для сознания современного человека шаманизм в его современном виде привлекателен возможностью проявить свою духовную сущность, свою индивидуальность и выделиться из среды окружающих людей. Эта возможность шаманства прекрасно сохраняется и в современном социуме, проявляясь точно так же, как и в традиционных культурах.

Связанные понятия

Шаманизм

Возникновение шаманизма разные источники определяют по-разному. От начала IV тыс. до н. э. до времен палеолита

На протяжении тысячелетий эта религия сохранялась почти неизменной. Современные шаманы Сибири, Южной и Северной Америк, Африки и Австралии обладают поразительным сходством ритуалов и миропонимания, как между собой, так и со своими предками — предшественниками.

Этнографы предполагают, что возможное объяснение этого феномена слабо поддается научному методу исследования. Реальность мира духов вызывает критику у людей с научным складом ума, при этом идентичность шаманского мироописания, возникавшего на разных континентах в различное время, не находит достаточного объяснения в простом присвоении феномену статуса «вымысел». В то же время общность этих феноменов, возможно, объясняется не объективным существованием оккультных сущностей, а общими для представителей всех народов глубинными закономерностями деятельности головного мозга (особенно в характерных для шаманизма изменённых состояниях сознания), которые практически не изменялись с момента возникновения современного человека как биологического вида.

Шаман

Слово «шаман» пришло из тунгусо-маньчжурских языков и означает «тот, кто знает» или «исступлённый человек». В мире шамана (как и в анимизме) все — живое и содержит не только видимую часть, но и невидимую. Мир шамана — это мир духов, и чтобы получить доступ к этой части мира, шаман входит по своей воле в особое состояние сознания и взаимодействует с этим «невидимым» миром, ради обретения исцеления, силы и знания, которые, по завершении работы, приносит в обычную реальность и используются на благо и в помощь себе и другим.

Как правило, шамана выбирали и посвящали духи. В большинстве традиций право и возможность быть шаманом передавалось по наследству. В центральной Сибири, например, шаманство передавалось исключительно по роду. И даже если духи и избирали кого-то не из рода шамана, он никогда не мог достичь статуса шамана, и оставался как бы на более низких уровнях посвящения, не принимаемый обществом. В других традициях, например, у народов Крайнего Севера, шаманом мог стать каждый. Для этого достаточно было просто объявить себя шаманом. Титул же шамана окончательно закреплялся людьми сообщества, основываясь на реальных результатах деятельности нового шамана. Но в любом случае, быть человеку шаманом или нет, решали духи. Так как только духи могли давать реальную силу человеку быть шаманом.

Посвящение в шаманы и продвижение по уровням развития также осуществлялось духами. Как правило, в качестве такого посвящения, выбранный духами, сильно заболевал, и болезнь отступала только после того, как человек принимал путь шамана и «отдавал» себя духам. В начале становления шамана с ним взаимодействовали его непосредственные духи покровители или духи помощники. Зачастую к ним присоединялись ещё и духи предков, если шаман был рожден в традиции. В этом случае именно дух предков обучает шамана всем премудростям шаманской работы. Кроме того, в большинстве традиций за «мирскую» составляющую обучения отвечал наставник-шаман, который учил его изготавливать шаманские инструменты, использовать травы, знакомил преемника с ритуалами и местами силы.

По мере обучения и увеличения опыта, шаман устанавливал контакт с духами различных мест и стихий, сторон света, болезней, животных и растений.

Характерными инструментом, помогающими шаману в работе был бубен. Кроме того наиболее часто встречаются такие шаманские инструменты как погремушка, варган, диджериду, кристаллы, кости, специальные инструменты для хранения и переноски душ и духов. Также шаман во время камлания (от хам, кам — название шаманов в ряде тюркских языков Южной Сибири) надевает специальный костюм, который в своем наиболее древнем виде очень напоминает костюм тотемного животного или основного духа-покровителя шамана.

Основные функции, которые шаман исполнял в своем сообществе: лечение, обеспечение удачного промысла (охота, урожай), отведение несчастий, обнаружение пропавших людей и вещей, сопровождение умерших душ в загробный мир, иногда предсказание будущего. Традиционный шаман стоит на службе у своего сообщества и является его духовным, а не светским предводителем.

Техники вхождения в транс

Существуют различные техники вхождения в особое состояние сознания, техники экстаза, в терминах Мирча Элиаде. Они могут быть достаточно экстремальными: уединение, голодовка, суровые физические испытания, прием галлюциногенов, длительное сидение в пару, раскачивание на качелях, танцы под ритмическую музыку. При этом, часть шаманских техник входа в трансовое состояние встречаются в самых разных традициях практически в неизменном виде: монотонный ритм, выколачиваемый колотушкой из бубна, погремушками, ударами камней или палок друг о друга.

Шаманский бубен — наиболее распространённый инструмент для вхождения в транс. И хотя техники изготовления бубнов могут отличаться, принцип его действия неизменен в самых разных шаманских культурах.

Картина Мира

В шаманской традиции мир разделен на три части: Нижний, Средний и Верхний миры. Эти миры соединены Мировым Деревом, чьи корни уходят глубоко в Нижний мир, а крона поднимается в Верхний.

В некоторых традициях эту функцию играет гора или река, но это скорее несет в себе влияние более поздних религиозных воззрений.

Все миры делятся на разные слои или уровни и населены множеством духов. Духов помощников у шамана может быть несколько, обычно таковые имеются в каждом из миров, куда ходит шаман.

Так же есть места, где контакт с духами более вероятен, так как в этих местах миры соприкасаются. Древние чувствовали эти места. Часто эти места были отмечены самой природой: родник, одинокое мощное дерево среди голой степи, перевал, необычные скалы или камни. Эти места в современном языке принято называть местами силы. В этих местах совершались и совершаются обряды и молитвы и эти места считаются до сих пор священными. Храм в шаманстве — это сама природа под открытым небом среди камней и лесов и рек.

Некоторые утверждения

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Базовый шаманизм содержит некоторые основные допущения:

• Весь мир наделен духом.
• Контакт с вне-человеческой реальностью осуществляется с помощью и через духов.
• Духи — это определённым образом упакованная энергия, они обладают различными свойствами и возможностями.
• Человек находится в неразрывной связи со всем миром, включая космос.
• Человек един с природой, является её неотъемлемой частью.
• Взаимодействие со всем сущим строится на принципах сотрудничества: мы заботимся о горе, гора заботится о нас.
• Мир духов доступен любому человеку, с этим миром человек может установить прочную связь, черпать в этом мире помощь и поддержку, получать советы и мудрость.

Ссылки

• Шаманизм в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).

Отрывок, характеризующий Базовый шаманизм

– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.