Байбуза, Тихон Михайлович
Поделись знанием:
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
| Тихон Байбуза | |
| укр. Тихін Байбуза | |
 |
Ти́хон Миха́йлович Байбуза́ (укр. Тихін Байбуза) — гетман Украины в 1597—1598 годах.
Вёл борьбу за гетманство с Фёдором Полоусом (кошевой атаман в 1595 и 1598 годах).
Содержание
Биография
Представитель зажиточной верхушки казачества, сын черкасского боярина Михайла Байбузы (Грибуновича). Использовал герб Байбуза[1].
Во время восстания Наливайко воевал на стороне поляков. Некоторое время был браславским писарем.
Летом 1598 года вместе с атаманом Полоусом совершил поход из Сечи на волости, но не получил поддержки крестьян и мещан.
В начале ноября 1598 года возглавил поход запорожцев под Перекоп.
Проводил политику, направленную на достижение компромисса с польским правительством, чем вызвал недовольство запорожцев и нереестровых казаков.
Наследники Тихона Байбуза участвовали в казацко-крестьянских восстаниях 1620—1630 годов и Освободительной войне 1648—1651 годов под предводительством Богдана Хмельницкого.
См. также
Напишите отзыв о статье "Байбуза, Тихон Михайлович"
Примечания
- ↑ [kazak.dn.ua/getmani/baybuza.html Тихін Байбуза] (укр.). Проверено 11 января 2012. [www.webcitation.org/69Mjej3Iw Архивировано из первоисточника 23 июля 2012].
Ссылки
- [www.ukrainians-world.org.ua/ukr/expositions/bf03ceea48982200/ Тихін Байбуза] (укр.)
- [pidruchniki.com.ua/14940511/istoriya/gnat_vasilevich_getman_zaporizkogo_kozatstva Тихін Байбуза, кошовий отаман, гетьман запорізького козацтва.] (укр.)
- [izbornyk.org.ua/anton/ant10.htm Владимир Антонович. НЕИЗВЕСТНЫЙ ДОСЕЛЕ ГЕТМАН И ЕГО ПРИКАЗ]
| ||||||||||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи о человеке с Украины. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Байбуза, Тихон Михайлович
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
