Байджини
Байджини (англ. Baijini) — легендарный народ, упоминающийся в мифах аборигенов полуострова Арнем-Ленд на севере Австралии. В частности, они фигурируют в цикле мифов о брате и сестрах Джанггавул (en:Djanggawul) — творцах австралийского ландшафта и растений и легендарных прародителях многих племен этого региона.
По формулировке Рональда Берндта, записавшего мифы о Джанггавул в Ирркале (Yirrkala) и на острове Милингимби (en:Milingimbi Island) в конце 1940-х годов[1],
Байджини, хотя частично мифологические, на самом деле суть исторические персонажи, посколько про них говорится, что они были главным образом торговцы-чужестранцы, посещавшие эти берега еще до макасаров, а вовсе не Предки-творцы, как Джанггавул. Однако в мифах они появляются как современники этих Предков.[2]
Оригинальный текст (англ.)The Baijini, although partially mythological are, rather, historical; for they are said to have been pre-Macassans, primarily traders and aliens to the coast, and not in any way creative as were the Djanggawul. They are, however, treated in the myth as if contemporary with these Ancestral Beings
Как и макасары с бугисами, чья реальная деятельность на австралийских берегах хорошо известна историкам (см. en:Makassan contact with Australia), легендарные байджини занимались вываркой трепангов, а в тех местах, где они это делали, и посейчас растут деревья тамаринд.[3] (Историки, как правило, полагают что тамаринд в Австралию занесли макасары). Кроме лова и переработки трепангов, однако, легендарные байджини также выращивали рис и строили каменные дома.[4] Распространено мнение, что само слово "байджини" происходит от макасарского корня, означающего "женщина", что согласуется с тем, что среди легендарных байджиней, в отличие от реальных макасарских трепанголовов на австралийских берегах, были женщины.[5]
Кто на самом деле являлся прототипом легендарных байджиней, достоверно неизвестно.[6] Высказывалось предположение, что это могли быть морские цыгане баджо, которые действительно путешествовали по морям Юго-Восточной Азии целыми семьями.[7] По другому мнению, то, что мифы аборигенов рассказывают про баджиней есть мифическое преломление историй, рассказанных аборигенами, которые побывали на Сулавеси с макасарскими трепанголовами и вернулись домой в Австралию.[5]
Существует и более экзотическая гипотеза, по которой байджини были китайскими мореплавателями. Известный историк науки и техники древнего Китая Джозеф Нидэм даже высказывал догадку, что слово "байджини" могло произойти от китайского бай жэнь (白人, "белые люди" (т.е. с более светлой кожей, чем аборигены или индонезийцы), бэй жэнь (北人, "северяне"), или даже бэйцзин жэнь (北京人, "пекинцы").[8] Эту гипотезу недавно популяризировала американская журналистка Луиза Леватес.[9]
Напишите отзыв о статье "Байджини"
Ссылки
- ↑ Berndt 2005, С. xix
- ↑ Berndt 2005, С. 55
- ↑ Berndt 2005, С. 28
- ↑ Swain 1993, pp. 170, 183
- ↑ 1 2 Swain 1993, С. 170
- ↑ "The Western history and prehistory can discover nothing of them", согласно: Swain, Tony & Trompf, G. W. (1995), Swain, Tony & Trompf, G. W., eds., [books.google.com/books?id=YccOAAAAQAAJ&pg=PA56 The religions of Oceania], Library of religious beliefs and practices, Routledge, ISBN 0415060192, <books.google.com/books?id=YccOAAAAQAAJ&pg=PA56>
- ↑ Berndt, Ronald Murray & Berndt, Catherine Helen (1954), [books.google.com/books?ei=aIxfTLH0KNCHcYTSpNoO&ct=result&id=MosgAAAAMAAJ&dq=baijini+bajau&q=+bajau#search_anchor Arnhem Land: its history and its people], Volume 8 of Human relations area files: Murngin, F. W. Cheshire, с. 34, <books.google.com/books?ei=aIxfTLH0KNCHcYTSpNoO&ct=result&id=MosgAAAAMAAJ&dq=baijini+bajau&q=+bajau#search_anchor>
- ↑ Needham, Joseph (1971), [books.google.com/books?id=l6TVhvYLaEwC&pg=PA538&dq=baijini Science and civilisation in China], vol. 4, Cambridge University Press, с. 538, ISBN 0521070600, <books.google.com/books?id=l6TVhvYLaEwC&pg=PA538&dq=baijini>
- ↑ Levathes, Louise (1997), When China Ruled the Seas: The Treasure Fleet of the Dragon Throne, 1405–1433, Oxford University Press, сс. 195-196, ISBN 0-19-511207-5
Литература
- Berndt, Ronald M. (2005), [books.google.com/books?id=a3WrtxazTRkC Djanggawul: An Aboriginal Religious Cult of North-Eastern Arnhem Land], Volume 43 of Routledge library editions: Anthropology and ethnography, Routledge, ISBN 041533022X, <books.google.com/books?id=a3WrtxazTRkC>
- Swain, Tony (1993), [books.google.com/books?id=d80wTnMnc0AC A place for strangers: towards a history of Australian Aboriginal being], Cambridge University Press, ISBN 0521446910, <books.google.com/books?id=d80wTnMnc0AC>
Это заготовка статьи по мифологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Это заготовка статьи об Австралии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Байджини
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.
Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.