Байкалов, Карл Карлович

Карл Карлович Байкалов
Kārlis Nekunde
Дата рождения	2 января 1886(1886-01-02)
Место рождения	Куртенгоф, Рижский уезд, Лифляндская губерния, Российская империя, (сейчас Стопиньский край, Латвия)
Дата смерти	8 августа 1950(1950-08-08) (64 года)
Место смерти	местность Абалах, Мегино-Кангаласский район, Якутская АССР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1918—1937
Командовал	Вооружённые силы Якутской губернии и Северного края
Сражения/войны	Гражданская война в России Монгольская операция Якутский мятеж Тунгусское восстание
Награды и премии

Ка́рл Ка́рлович Байка́лов (настоящая фамилия Некундэ, латыш. Nekunde, Kārlis) (2 января 1886 — 8 августа 1950) — советский военачальник, участник Гражданской войны и боевых действий в Монголии.

Биография

Родился в 1886 году в Латвии в семье крестьянина-батрака. В 1906 году вступил в революционную борьбу, в связи с чем был выслан в Прибайкалье. С началом Гражданской войны создал отряд в составе своих пяти братьев. Со временем отряд значительно пополнился и вырос. Впоследствии отряд Байкалова влился в 5-ю Красную армию. В сентябре 1921 года под руководством Байкалова в Монголию был отправлен 22-й отряд особого назначения с целью разгрома белогвардейцев. Однако в конце сентября в Саруул-гун-хурэ в районе озера Толбо-Нуур на западе Монголии он вместе с Хас-Батором был окружён белогвардейскими генералами Бакичем, Казанцевым и Кайгородовым и, пока в октябре не пришли на помощь соединения МНА, оставался в осаде. В течение 44 суток красноармейцы, руководимые Байкаловым и Широких-Полянским, героически оборонялись и вышли победителями. За этот подвиг Президиум ВЦИК наградил Байкалова орденом Красного Знамени.

После гибели 6 марта 1922 года командующего войсками Якутской области и Северного края Каландаришвили на его должность был назначен Байкалов. Уже 24 апреля Байкалов прибыл в Якутск и принял участие в подавлении Якутского восстания. В апреле — марте 1923 года командовал борьбой с белогвардейским генералом Пепеляевым. За умелое руководство этими военными операциями Байкалов был награждён вторым орденом Красного Знамени и серебряным знаком ЯЦИК.

В июне 1923 года выехал из Якутска, после чего работал в Военном трибунале 5-й Красной армии и 19-го стрелкового корпуса. Во время Тунгусского восстания 1924—1925 годов был назначен председателем комиссии ЦК ВКП(б) по ликвидации мятежа. Затем работал в Комитете Севера при ВЦИК, исполнял обязанности секретаря Якутского обкома ВКП(б), был членом оперативной «тройки» по подавлению «Движения конфедералистов», в связи с чем лично арестовал лидера конфедералистов Ксенофонтова. Затем опять работал в Комитете Севера в Москве и Хабаровске. С 1932 по 1936 год занимал должность управляющего «Якутлестреста», после чего в течение года был председателем Воентрибунала внутренней охраны Якутской АССР.

7 сентября 1937 года Байкалов был арестован по обвинению в связи с военной троцкистской организацией, был осуждён на 10 лет (до 1947) лишения свободы. В сентябре 1941 года срок заключения сократили до 5 лет (до 1946).

Байкалов скончался в августе 1950 года в Мегино-Кангаласском районе Якутской АССР. Похоронен в местности Улахан Сайылык Мегино-Кангаласского улуса. Реабилитирован посмертно в январе 1956 года.

См. также

• Строд, Иван Яковлевич

Источники

• Шамбаров В. Е. Белогвардейщина. — М.: Эксмо-Пресс, 2002.
• Пётр Конкин [ilin-yakutsk.narod.ru/1998-1/18.htm Драма генерала] // Журнал «Илин». — 1998. — № 1 (13).
• [www.ilin-yakutsk.narod.ru/1998-1/17-5.htm Пепеляевщина. 6 сентября 1922 — 17 июня 1923 гг.] // Журнал «Илин». — 1998. — № 1 (13).
• Г. Грачев. [ilin-yakutsk.narod.ru/2005-6/46.htm Якутский поход генерала Пепеляева] / П. К. Конкин.
• Пестерев В. И. История Якутии в лицах. — Якутск: Бичик, 2001. — С. 209—212. — 464 с. — ISBN 5-7696-1606-7.

.

Отрывок, характеризующий Байкалов, Карл Карлович

Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.