Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат

Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат
Основание	1966
Упразднена	2013
Прежние названия	Байкальский целлюлозный завод
Расположение	Россия Россия: Байкальск
Отрасль	Целлюлозно-бумажная
Продукция	Целлюлоза, бумага
Оборот	▼ 2380,8 млн руб. (2008 год)
Чистая прибыль	−770,5 млн руб. (2008 год, чистый убыток)
Материнская компания	«Континентальинвест»
Сайт	[www.bcbk.ru k.ru]

К:Компании, основанные в 1966 годуК:Компании, упразднённые в 2013 году

Байка́льский целлюло́зно-бума́жный комбина́т (Байкальский ЦБК, БЦБК) — промышленное предприятие, расположенное в городе Байкальске Слюдянского района Иркутской области, на юге восточного берега озера Байкал. Получило широкую известность как крупнейший источник загрязнения Байкала.

Комбинат прекратил свою работу 25 декабря 2013 года. 28 декабря 2013 года премьер-министром России было подписано распоряжение о создании на территории закрывшегося комбината экспоцентра «Заповедники России».

История

Строительство и запуск

Строительство Байкальского целлюлозного завода (впоследствии получившего название «Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат») началось 17 апреля 1961 года одновременно с основанием посёлка строителей, ставшего после открытия комбината городом Байкальском. Предприятие строилось в первую очередь для обеспечения нужд военного авиастроения целлюлозным шинным кордом. Уже к моменту окончания строительства потребность в нём отпала: промышленность перешла на металлический корд.

В постановлении Совета Министров СССР «О плане развития народного хозяйства СССР на 1964—1965 годы» от 7 декабря 1963 года № 1210 (подпункт «и» пункта 4) Совету Министров РСФСР, Госстрою СССР, Государственному производственному комитету по энергетике и электрификации СССР и Государственному производственному комитету по среднему машиностроению СССР поручено в 1964—1965 годах обеспечить ввод в действие мощностей по производству целлюлозы, бумаги и картона, создаваемых на базе импортного оборудования на Байкальском целлюлозном заводе и других предприятиях.

Распоряжением Совета Министров РСФСР от 12 марта 1965 года. № 658-р принято предложение Иркутского облисполкома об отводе в постоянное пользование Байкальскому целлюлозному заводу для производственных целей земельного участка площадью 180 гектаров из земель гослесфонда в Муринском лесничестве Слюдянского лесхоза.

Осенью 1966 года комбинат был введён в эксплуатацию.

Деятельность

Предприятие выпускало вискозную целлюлозу, обёрточную бумагу и др.

Считаю его в первую очередь предприятием по утилизации отходов деревозаготовки и переработки, которое ещё и даёт целлюлозу.

— Андрей Дементьев, заместитель министра промышленности и торговли

Наиболее рентабельным продуктом была белёная целлюлоза. Согласно публикации в газете «Коммерсантъ», она использовалась в оборонной промышленности при изготовлении МБР «Тополь» и «Булава».

Приостановление деятельности

В 2008 году БЦБК по требованию Росприроднадзора приостановил выпуск белёной целлюлозы и перешёл на выпуск менее рентабельной небелёной целлюлозы с использованием технологии замкнутого водооборота, которая полностью исключает выброс даже очищенных стоков в озеро. В конце 2008 года истёк срок действия разрешительной документации на работу комбината, и производство, сократившееся на фоне финансового кризиса, было приостановлено с 10 ноября 2008 года.

К августу 2009 года численность работников БЦБК сократилась с 2300 до 1600 человек, а долги предприятия достигли 1,2 млрд рублей. Возобновление работы комбината ожидалось в начале апреля 2010 года.

Простой предприятия по причине отсутствия разрешительной документации продолжался до мая 2010 года. Пока предприятие не работало, менеджмент БЦБК разработал план восстановления платёжеспособности комбината, предусматривавший программу его экологической и технологической модернизации и перепрофилирования, завершение которых планировалось к 2013 году.

Закрытие комбината

27 февраля 2013 года вице-премьер Правительства РФ Аркадий Дворкович заявил о том, что принято решение постепенно закрыть Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат и перенести производство на другие предприятия. В июне 2013 года председатель правительства РФ Д. А. Медведев утверждал, что на закрытие БЦБК потребуется порядка двух лет, ещё несколько лет — на ликвидацию отходов предприятия.

С 13 сентября 2013 года остановлено основное производство (варка целлюлозы), была сокращена половина работников. Оставшиеся работники занимались обслуживанием ТЭЦ, снабжающей теплом город Байкальск, а также следили за техническим состоянием оборудования комбината.

Собственники и руководство

49% акций Байкальского ЦБК принадлежит государству в лице Росимущества, 51 % — у инвестиционной компании «Континентальинвест» Николая Макарова.

В июле 2010 года Альфа-банк выкупил реестровую задолженность БЦБК перед ЗАО «Райффайзенбанк» на сумму 327 млн рублей и стал контролирующим кредитором БЦБК. Банк не только аккумулировал за счёт скупки задолженность БЦБК в размере 931 млн рублей, но и начислил на неё пени и штрафы на сумму 420 млн рублей, которые якобы натекли в период вынужденного простоя комбината. Сейчас он требует их через суд.

Получив контроль, Альфа-банк отверг предложенный менеджментом комбината план восстановления платёжеспособности комбината (план предусматривал программу экологической и технологической модернизации и перепрофилирования предприятия к 2013 году) и заявил о намерении ввести процедуру внешнего управления. Арбитражный суд Иркутской области 22 декабря 2010 года удовлетворил требование Альфа-банка о введении на предприятии процедуры внешнего управления. Кандидатура арбитражного управляющего была номинирована Альфа-банком, суд её утвердил.

С целью установления контроля над финансовыми потоками БЦБК, на посты исполнительного директора, финансового и коммерческого директоров комбината сразу же были назначены люди, представляющие интересы банка. Сегодня БЦБК находится под полным финансовым и операционным контролем Альфа-банка, собственники от управления были отстранены.

Деятельность в период процедур банкротства

В 2009 году один из кредиторов комбината — ООО «СибСтройЛес» обратился в Арбитражный суд Иркутской области с заявлением о признании ОАО «БЦБК» несостоятельным (банкротом). Из заявления следует, что ОАО «БЦБК» имеет денежное обязательство перед ООО «СибСтройЛес» в сумме 1 490 797 руб. 06 коп. Заявление ООО «СибСтройЛес» о признании должника банкротом принято к производству и назначено к слушанию на 6 октября 2009 года.

28 октября 2009 года определением Арбитражного суда Иркутской области в отношении ОАО «БЦБК» введена процедура банкротства — наблюдение, временным управляющим утверждён Решетников Сергей Алексеевич, являющийся членом Некоммерческого партнерства «Межрегиональная саморегулируемая организация профессиональных арбитражных управляющих».

В июле 2010 года, после полугодового тестирования оборудования и предшествовавшего исключения Правительством РФ производства целлюлозы, бумаги и картона из перечня видов деятельности, запрещённых в центральной экологической зоне Байкальской природной территории, комбинат возобновил производство белёной сульфатной целлюлозы.

22 декабря 2010 года определением Арбитражного суда Иркутской области в отношении ОАО «БЦБК» введена процедура внешнего управления на срок до 22 июня 2012 года, внешним управляющим утверждён Иванов Александр Владимирович, являющийся членом Некоммерческого партнерства «Саморегулируемая организация арбитражных управляющих Центрального федерального округа».

Внешний управляющий представил план внешнего управления, предусматривающий продолжение деятельности комбината в течение последующих 24 месяцев и аккумулирование за указанный срок 2,6 миллиардов рублей для расчётов с кредиторами. Согласно данному документу, предприятие предположительно должно в течение двух лет выйти на ежегодное производство 100 тысяч тонн белёной целлюлозы на одном потоке и запустить второй поток по производству небелёной целлюлозы производительностью 100 тыс. тонн в год. На собрании кредиторов 15 марта 2011 года за утверждение плана внешнего управления проголосовало 92,4 % кредиторов.

Экологическое воздействие. Протесты против возобновления работы комбината

Байкальский ЦБК по крайней мере до 2007 года являлся основным загрязнителем воды озера Байкал. По данным Евгения Шварца, директора по природоохранной политике Всемирного фонда дикой природы России, ссылавшегося на государственный доклад «О состоянии озера Байкал и мерах по его охране в 2008 г.», объём сбросов предприятия в 2008 году составил 27,53 млн тонн, а с 1999 по 2007 годы, когда комбинат работал на полную мощность, — в пределах 36,8-48,2 млн т ежегодно. По данным природоохранной организации «Гринпис», в 2010 году Байкальский ЦБК сбросил в озеро 12,5 млн м³ недостаточно очищенных сточных вод, в 2011 году — 26,5 млн м³. В ходе погружения глубоководных аппаратов «Мир» в июле 2010 года в месте выхода сточных труб комбината на глубине 33 м были обнаружены опасные соединения хлора.

На протяжении последних лет разрабатывался ряд программ, направленных на перепрофилирование либо перенос этого вредного производства. Однако перевод предприятия на замкнутый цикл водооборота сдерживался неготовностью канализационных очистных сооружений (КОС) города Байкальска: все хозяйственно-бытовые стоки города проходили через очистные сооружения предприятия.

В начале декабря 2007 года Росприроднадзор России направил в арбитражный суд Иркутской области иск с требованием приостановить работу Байкальского ЦБК в связи с истечением 3 ноября сроков действия лицензий на использование водного объекта. По результатам проверки замглавы данного ведомства Олега Митволя, концентрация отдельных загрязняющих веществ в стоках предприятия превышена в 12 раз по сравнению с нормативом.

5 сентября 2008 года была начата тестовая эксплуатация системы замкнутого водооборота комбината (технология позволяла очищать сбросы на 98 %), сброс неочищенных стоков был прекращён.

2 октября 2008 года предприятие перешло на замкнутый водооборот. Однако экологи заявили, что это не решит проблемы загрязнения Байкала. При этом было прекращено производство вискозной белёной целлюлозы, которую при замкнутом цикле водооборота производить невозможно.

6 ноября 2008 года Арбитражный суд Иркутской области вынес решения по Делу № А19-18235/07-23 о приостановлении деятельности ОАО «Байкальский ЦБК», и по Делу № А19-1004/08-54 о возмещении вреда окружающей среде ОАО «Байкальский ЦБК» по заявлениям Росприроднадзора в пользу БЦБК, в удовлетворении заявленных требований отказано.

13 января 2010 года постановлением правительства № 1 «О внесении изменений в перечень видов деятельности, запрещённых в центральной экологической зоне Байкальской природной территории», подписанным В. Путиным во изменение Постановления от 30 августа 2001 года, была создана правовая база для возобновления работы комбината.

15 марта 2011 года Альфа-банк, пользуясь своим контролирующим положением, в одностороннем порядке одобрил план внешнего управления предприятием. Данный план, рассчитанный на два года, предусматривает существенное увеличение производства белёной целлюлозы, но не содержит никаких экологических мероприятий, которые были ключевым условием выдачи разрешений на запуск. Другие кредиторы БЦБК и государство не голосовали за данный план, в том числе потому, что он не содержал программы экологической модернизации и перепрофилирования.

Сегодня государство, местные власти, экологи, учёные (оставшееся без ответа письмо академика Н. П. Лавёрова президенту Альфа-банка Петру Авену) и широкая общественность бьют тревогу в связи с ситуацией вокруг БЦБК, которая может привести к нежелательным социальным и экологическим последствиям.

В 2011 году, накануне Дня Байкала, водолазы «Гринпис» установили на дне озера знак с перечислением тройки финалистов голосования «Враг Байкала», причём лидирующую позицию в опросе занял Владимир Путин.

Интересные факты

• Фильм режиссёра С. А. Герасимова «У озера» посвящён строительству на берегу Байкала целлюлозно-бумажного комбината.

Ссылки

• [www.bcbk.ru/ Официальный сайт Байкальского целлюлозно-бумажного комбината]
• [itar-tass.com/info/856916 Досье: Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат] // ИТАР-ТАСС — 25 декабря 2013.

Отрывок, характеризующий Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат

– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке: