Байки из склепа (фильм)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1972 года
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
| Байки из склепа | |
| Tales from the Crypt | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
92 мин |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Байки из склепа» (англ. Tales from the Crypt) — кинокартина британского режиссёра Фредди Фрэнсиса 1972 года, сочетающая элементы фильма ужасов и комедии.
Сюжет
Группа экскурсантов блуждает по катакомбам монастыря, закрытого во время правления Генриха VIII. В итоге пятеро из них натыкаются на комнату, в которой находится человек, одетый в монашескую одежду. Он говорит, что все пятеро отнюдь неслучайно попали сюда. Каждому он показывает, чем кончится его биография.
- …And All Through the House. Джоан Клейтон убивает своего мужа накануне Рождества с целью получения страховки за его жизнь. Она решает представить, что это несчастный случай. По радио сообщают, что из больницы их городка сбежал маньяк, который сейчас скорее всего одет в костюм Санта-Клауса. Маньяк приходит к дому Клейтонов, постоянно появляется в окнах, однако женщину это не слишком смущает — она сочетает работы по перемещению трупа мужа с закрытием окон и дверей в доме. Однако дочь Джоан, которая ждёт Санта-Клауса, впускает маньяка в дом. В итоге он душит женщину.
- Reflection of Death. Карл Мейтлэнд уезжает из дома, чтобы тайно встретиться с любовницей Сьюзан. Они должны поехать в её новую квартиру. По дороге Карл засыпает, а затем с криком просыпается. От неожиданности женщина теряет контроль над дорогой, и , переворачиваясь, падает с насыпи. Когда Карл приходит в себя, что-то изменилось — все, кто его видят, в ужасе шарахаются от него. Тогда он приходит на старую квартиру любовницы. Здесь выясняется, что катастрофа произошла два года назад, и тогда женщина потеряла зрение, поэтому не видит, что произошло с Карлом. Однако Карл находит зеркало, смотрит в него и видит, что его лицо — лицо давно умершего человека. От ужаса Карл кричит и просыпается… Сьюзан ведёт машину, не справляется с управлением и машина падает с насыпи.
- Poetic Justice. Рядом с респектабельным семейством Эллиотов живёт старый барахольщик и собачатник Артур Гримсдайк, что весьма не нравится младшему Эллиоту — Джеймсу. Тогда молодой человек решается на провокацию — ночью он уничтожает сортовые розы у другого соседа, Беккера. Все решают, что в этом виноваты собаки Гримсдайка, в итоге полицейские конфисковывают животных. В отчаянии барахольщик проводит спиритический сеанс связи со своей покойной женой, которая предупреждает его об опасности. Тем временем Эллиоты добиваются увольнения Гримсдайка с работы. Далее они настраивают родителей против старого чудака, дети которых играют с ним. После этого родители запрещают детям приходить к Гримсдайку. И наконец Джеймс придумывает, как добить старика — молодой человек присылает ему кучу валентинок с издевательскими текстами. После этого Эллиоты неделю не видят Гримсдайка, затем выясняется, что сосед повесился. Ровно через год, в ночь перед днём святого Валентина, мёртвый Гримсдайк приходит к соседям. На утро старший Эллиот получает валентинку — большой скомканный лист бумаги со стихами, в который завёрнуто сердце его сына.
- Wish You Were Here — бизнесмен Ральф Джейсон находится на грани банкротства. Его друг и адвокат Чарльз Грегори советует ему продать коллекцию диковинок, собранных со всего мира. Среди них Ральф и его жена находят китайскую статуэтку, которая исполняет желания. Энид желает много денег, в результате Ральф погибает, а его жена получает крупную сумму за страховку. Тогда Энид просит, чтобы муж вернулся домой в том состоянии, в котором был перед аварией. Гробовщики приносят домой гроб — оказывается, Ральф не погиб в аварии, а скончался перед ней от сердечного приступа. Тогда Энид просит, чтобы Ральф ожил и был жив вечно. Тут выясняется, что тело Ральфа было заполнено жидкостью для бальзамирования. Видя страдания ожившего мужа, Энид пытается расчленить тело, однако каждая его часть продолжает жить и страдать.
- Blind Alleys. Майор Уильям Роджерс становится новым директором дома для престарелых слепых. Он обещает заботиться о пенсионерах, однако в итоге они вынуждены жить в холоде и голоде, так как Роджерс роскошно обустраивается в директорском кабинете. Когда слепые приходят к директору со своими претензиями, тот натравливает на них свою овчарку. Один из пенсионеров серьёзно заболевает, однако Роджерс не торопится вызвать врача. Он сам идёт посмотреть, что случилось, и обнаруживает, что слепой умер. Тогда инвалиды заманивают пса в подвал, где запирают его. После этого они идут к директору, где заявляют, что теперь их очередь отдавать приказы. Они запирают майора в помещении рядом с псом. Через несколько дней слепые выпускают Роджерса в новопостроенную в подвале вольеру, стены которой утыканы лезвиями — так, что нельзя пройти не порезавшись. А затем выпускают пса…
Сообщив всё это, хранитель склепа открывает двери, однако выход ведёт в огненную яму, куда попадают те, кто не успел покаяться перед смертью.
В ролях
- Джоан Коллинз — Джоан Клейтон
- Питер Кашинг — Артур Гримсдайк
- Рой Дотрис — Чарльз Грегори
- Ричард Грин — Ральф Джейсон
- Ян Хендри — Карл Мэйтлэнд
- Патрик Мэги — Джордж Картер
- Барбара Мюррей — Энид Джейсон
- Найджел Патрик — майор Уильям Роджерс
- Робин Филлипс — Джеймс Эллиот
- Ральф Ричардсон — хранитель склепа
- Джеффри Бейлдон — экскурсовод по катакомбам
- Дэвид Маркам — Эдвард Эллиот
Напишите отзыв о статье "Байки из склепа (фильм)"
Ссылки
- Tales from the Crypt (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.rottentomatoes.com/m/1020820-tales_from_the_crypt/ Tales from the Crypt] at Rotten Tomatoes
- [movies2.nytimes.com/mem/movies/review.html?title1=&title2=Tales%20from%20the%20Crypt%20%28Movie%29&reviewer=VINCENT%20CANBY&pdate=19720309&v_id=48498 New York Times: Vincent Canby review]
- [rogerebert.suntimes.com/apps/pbcs.dll/article?AID=/19720315/REVIEWS/203150301/1023 Chicago Sun Times: Roger Ebert review]
- [b-movies.ru/?p=2211 Обзор фильма на сайте B-movies.ru]
| ||||||||||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Байки из склепа (фильм)
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
