Байонна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Коммуна
Байонна
фр. Bayonne
Флаг Герб
Страна
Франция
Регион
Новая Аквитания
Департамент
Координаты
Первое упоминание
Прежние названия
Лапурдум
Площадь
21,68 км²
Высота центра
0—52 м
Население
44 820 человек (2010)
Плотность
2067 чел./км²
Агломерация
233 120 чел.
Названия жителей
байо́ннец, байо́ннцы[1]
Часовой пояс
Почтовый индекс
64100
Код INSEE
64102
Официальный сайт

[www.bayonne.fr/ onne.fr]  (фр.)</div>

Байо́нна (фр. Bayonne [bajɔn], окс. Baiona [baˈjunɔ], баск. Baiona [baiona], исп. Bayona) — город и коммуна на юго-западе Франции в департаменте Атлантические Пиренеи административного региона Новая Аквитания.

Байонна расположена возле атлантического побережья у слияния рек Адур и Нив, недалеко от северной границы Испании. В городе имеется крупный действующий порт, который, без сомнения, является главным центром экономической активности всей французской части Страны басков.

По стечению обстоятельств, находясь на рубеже между Ландами и Баскскими землями, Байонна имеет статус экономической столицы бассейна реки Адур, а также является отправной точкой для туристов, направляющихся в Пиренеи из Франции. В городе развита современная промышленность (металлургия и химические продукты), благодаря возможности поставки угля и руды по морю из других стран.

В древности Байонна называлась Лапурдум (лат. Lapurdum) (по имени римского лагеря, находившегося на месте современного города), дав название целой римской провинции Лабурдан. В городе с давних времён располагается кафедра епископа Байоннского. В IV веке в городе была расквартирована когорта Новемпопуланы. Название «Байонна» стало использоваться в начале XII века[2], когда в 1140 году паломник Амери Пико (фр. Aimeri Picaud ) написал «Земли басков и их город Байонна на берегу моря».





География

Байонна расположена на территории исторической провинции Лабурдан, на границе между Баскскими землями и Гасконью. Её территория имеет равнинный ландшафт на западе и на севере (обширные области ландских лесов), имея тенденцию к небольшому повышению на юге и востоке, то есть в направлении области Пиренеев.

Через город протекает река Адур, в которую прямо на территории города впадает река Нив. По территории коммуны также протекают мелкие ручьи, впадающие в Нив и Адур.

История

Предположения о заселении в древности

В отсутствии достоверной информации, существуют разнообразные гипотезы существования в эпоху Древнего мира на месте современной Байонны небольшого рыбацкого селения.

Обнаружено множество следов пребывания человека в окрестностях коммуны, датированных средним палеолитом, в особенности артефакты, найденные в Сен-Пьер-д’Ирюбе. На всём протяжении эстуария Адура, именно в месте расположения Байонны ширина русла минимальна, позволяя легче и быстрее пересекать реку[3].

Последние археологические находки, сделанные в конце 1995 года, позволяют с высокой вероятностью предположить что человек населял эти земли уже в III веке.

Античность

Самым древним участком обитания человека в Байонне признан холм, возвышающийся возле места слияния Нива с Адуром.

В I веке до нашей эры, в эпоху римского завоевания, Байонна уже представляла определённую важность, поскольку римляне окружили город укреплённой стеной. На этой территории обитало племя тарбеллов, принадлежавшее к народности аквитанов[4].

Признано существование здесь римского каструма примерно в конце IV века. Это укреплённое селение Новемпопуланы называлось Лапурдум[5], и от этого имени произошло название римской провинции Лабурдан, или Лапурди на Баскском языке. Это римское поселение имело стратегическую важность, поскольку позволяло римлянам держать под контролем дороги, проходящие через Пиренеи, а также непокорное местное население. По мнению историков площадь поселения составляла от 8 до 10 гектаров[6].

Средние века

В ранний период своей истории поселение трижды меняло свою принадлежность; им последовательно владели римляне, васконы и затем, на протяжении трёх веков (с XII по XV век), англичане.

Римляне покинули город в IV веке и контроль над Новемпопуланой (провинцией между Гаронной, океаном и Пиренеями) получили васконы, постоянно жившие в этих местах. В этот период Новемпопулана получила название Васкония, а затем — Гасконь, под германским влиянием (вторжения вестготов, а затем франков). Внедрение баскской культуры в регионе было очень слабым, по сравнению с предшествующей глубокой романизацией. Вследствие смешения васконского языка с латынью появился гасконский язык.

После образования виконтства Лабурдан в 1023 году, его столицей стала Байонна. В 1130 году король Арагона Альфонсо Воитель пытался взять Байонну приступом, но безуспешно. Байонна перешла под владычество англичан вследствие замужества герцогини Аквитании (Алиенора) с будущим английским королём в 1152 году. Благодаря этому альянсу Байонна получила множество торговых привилегий. Жители Байонны получили монопольное право перевозки в Англию бордоских вин и других товаров юго-запада Франции, в том числе древесной смолы, окороков и растительных красителей. Байонна также являлась мощной военной базой, где имелась судоверфь и находилось множество моряков. В 1177 году король Англии Ричард I Львиное Сердце отделил Байонну от виконтства Лабурдан, столицей которого стал город Устариц. Подобно множеству других городов той эпохи, Байонна получила в 1215 году хартию вольности и освободилась от феодального влияния.

Ренессанс

Дюнуа, бывший соратником Жанны д’Арк, без особых жертв захватил город 20 августа 1451 года и присоединил его к землям французской короны, поскольку епископ Байонны отсоветовал горожанам сражаться против королевских войск[7].

Короли Франции также продолжили укреплять город, поскольку испанская граница была совсем рядом. В 1454 году король Карл VII учредил отдельный судебный округ «сенешальство Ланн» (фр. sénéchaussée des Lannes), которое получило полномочия осуществления гражданского правосудия в большом регионе, включавшем Байонну, Дакс и Сен-Север; уголовные преступления были оставлены в компетенции эшевенов. С течением времени, находившийся в соседнем Даксе «сенешаль шпаги» утратил любую роль, кроме протокольной, и Байонна (одновременно с Даксом и Сен-Севером) стала де-факто обособленным сенешальством под управлением «первого заместителя сенешаля».

В мае 1462 года король Франции Людовик XI, сразу после заключения Байоннского договора, пожаловал королевскую грамоту, разрешающую устраивать ярмарки два раза в год; позже, в июле 1472 года, он подтвердил городские кутюмы по случаю смерти своего брата, герцога Гиеньского.

Период процветания Байонны завершился в XV веке после утраты монопольного права на торговлю с англичанами, а также из-за заиливания Байоннского порта, по причине отклонения русла Адура к северу. Удача на время улыбнулась жителям Капбретона.

XVI век

В начале XVI века на земли Лабурдана пришла чума. Чтение Гасконского реестра[8] позволяет проследить распространение пандемии. В июле 1515 года Байонна «перестала принимать людей из зачумленных регионов», а 21 октября, «всем крестьянам и горожанам Байонны запретили (…) посещать приход Бидар(…) во избежание заражения чумой». 11 апреля 1518 года чума уже свирепствовала в Сен-Жан-де-Люзе и горожанам Байонны «запретили поддерживать любые отношения с жителями прихода Сен-Жан-де-Люз, где люди умерли от чумы». 11 ноября 1518 года чума распространилась в Байонне до такой степени, что Городской совет переехал в поселение Англет[9].

В 1523 году маршал Лотрек оказал героическое сопротивление испанцам, вынудив их снять осаду Байонны.

В XVI веке королевские инженеры в спешном порядке вели работы по отклонению реки Адур в её прежнее русло. После этого порт в Байонне смог возобновить свою деятельность. Ловля трески и китобойный промысел значительно повысили благосостояние местных рыбаков и судовладельцев.

В то время, когда Христофор Колумб открыл Америку, на иберийском полуострове свирепствовала Инквизиция и евреи, покинувшие Испанию и, главным образом, Португалию, обосновались в Байоннском квартале Сен-Эспри. Они занимались импортом шоколада во Францию.

В 1565 году произошла встреча Екатерины Медичи с герцогом Альба, посланником короля Испании Филиппа II, вошедшая в историю под названием «Свидание в Байонне». В то время, когда в некоторых частях французского королевства разворачивались ожесточённые битвы между католиками и протестантами, Байонне удалось избежать этих волнений[10], поскольку управление города находилось в «железной руке». Действительно, городские правители Байонны никогда не стеснялись применять уголовное наказание и силовые меры для поддержания порядка, руководствуясь принципами «общественного блага».

Этот период ярко олицетворяют два брата, Соба и Жоанн Сорхайндо, оба служившие заместителями мэра Байонны во второй половине XVI века. Они постоянно колебались между католицизмом и протестантизмом, отдавая при этом приоритет единству и репутации города.

С 1611 по 1612 год Коллеж Байонны возглавлял 26-летний директор по имени Корнелий Янсений, будущий еписоп Ипрский. Таким образом Байонна на некоторое время стала колыбелью сурового и затейливого янсенизма, которому удалось сильно потрясти монархию Людовика XIV[11].

В ходе спорадичных вооруженных конфликтов, происходивших на французских равнинах в середине XVII века, крестьяне Байонны часто испытывали нехватку пороха и пуль. Они стали примыкать охотничьи ножи к стволам своих мушкетов, получая импровизированные копья, которые впоследствии стали называться байонетами.

В этом же веке французский военный инженер Вобан получил от короля Людовика XIV распоряжение укрепить город Байонну. Он построил мощную цитадель на возвышенности в квартале Сен-Эспри.

Французская революция и Реставрация монархии

В XVIII веке экономическая активность в Байонне достигла своего апогея. В 1726 году в Байонне была основана торгово-промышленная палата. Портовая деятельность была весьма бурной — торговля с Испанией, Голландией, Антильскими островами, ловля трески на отмелях Ньюфаундленда, строительство портовых зданий.

В 1792 году квартал Сен-Эспри, расположенный на правом берегу Адура, отделили от Байонны и новую коммуну назвали Jean-Jacques Rousseau[12]. Квартал вернули в состав Байонны только 01 июня 1857 года. На протяжении 65 лет самостоятельная коммуна входила в состав соседнего департамента Ланды.

В 1808 году в шато Маррак (фр. château de Marracq), в обстановке «дружественного нажима» императора Наполеона, король Испании Карл IV подписал акт отречения в пользу Жозефа Бонапарта. Вслед за этим была парафирована Байоннская конституция, ставшая первой испанской конституцией.

Торговля, лежавшая в основе благополучия города в XVIII веке, существенно сократилась в этот период из-за торговых санкций в отношении Испании, основного торгового партнёра региона в то время.

Завершение этого периода истории было отмечено осадой Байонны 5 мая 1814 года в рамках Испанской революции 1808—1814 годов, когда наполеоновская армия под командованием маршала Сульта капитулировала перед лицом коалиционных войск под командованием Веллингтона.

XIX век

В 1854 году здесь появилась железная дорога, по которой из Парижа прибыло множество туристов, желавших отдохнуть на пляжах Биаррица. Имея кузницы на Адуре, Байонна стала активно развивать сектор чёрной металлургии. Порт стал наращивать промышленную специализацию, однако объём грузоперевозок постепенно снижался и почти прекратился в XX веке. Открытие газового месторождения в Лаке на какое то время оживило портовую деятельность в Байонне.

2 декабря 1856 года был заключён Байоннский договор между Францией и Испанией, который более точно определил принадлежность территории возле устья реки Бидасоа, установив границу между Наваррой и Арагоном.

XX век

Утром в субботу 23 декабря 1933 года супрефект Антель принял Гюстава Тиссье, директора Байоннского отделения банка Crédit municipal. Предмет рассказа банкира позже станут называть «мошенничеством века». Спустя несколько дней в байоннской газете Le Courrier de Bayonne вышло сообщение о том, что Тиссье, директор Crédit Municipal, арестован и помещён под стражу по обвинению в подделке, использованию подложных документов и хищению бюджетных средств. Он выпустил несколько тысяч фиктивных долговых обязательств банка Crédit Municipal…. Это событие стало началом громкого дела Ставиского, которое привело к политическому кризису во Франции и массовым беспорядкам в Париже 6 февраля 1934 года[13].

21 августа 1944 года Байонну покинули немецкие оккупанты, предварительно взорвав в акватории порта почти 20 судов[14]. На следующий день через город проехала последняя колонна из пяти немецких автомобилей с агентами Гестапо и солдатами Feldgendarmerie. На ходу немцы открыли автоматный огонь, убив трёх мирных жителей на перекрёстке Saint-Léon, возле вокзала и на подступах цитадели. 23 августа была образована неофициальная «особая муниципальная делегация» по инициативе супрефекта Ги Ламассура, представлявшая Временное правительство Французской республики[15].

Роль семьи Грамон

Представители дворянской семьи Грамон были сначала управляющими, а затем и губернаторами Байонны начиная с 1472 года и вплоть до 1789 года[16]. Лицензия на должность мэра Байонны была куплена Антуаном II де Грамон у короля Франции Генриха IV 28 января 1590 года, и в дальнейшем передавалась по наследству. Резиденцией Грамонов в Байонне с XV века был Новый замок, а затем, начиная с конца XVI века, Старый замок[16],[17].

Экономика

Байонна является торговым и экономическим центром трёх баскских провинций, расположенных к северу от Пиренеев: Лабурдан, Нижняя Наварра и Зуберу. Её влияние также распространяется на южную часть соседнего департамента Ланды.

Порт Байонны

Активность порта Байонны по-прежнему находится на высоком уровне. Значимость порта выросла после открытия месторождения природного газа в городе Лак.

Порт Байонны расположен в устье реки Адур. Его территория частично занимает земли коммун Англет и Буко в департаменте Атлантические Пиренеи, а также коммуны Тарнос в департаменте Ланды.

Порт Байонны занимает 9-е место среди торговых портов Франции — начиная с 1997 года ежегодный объём проходящих через порт грузов превышает 4 миллиона тонн. Через этот порт экспортируются региональные промышленные и продовольственные товары, произведённые в департаментах Ланды и Атлантические Пиренеи:

  • сера (как побочный продукт очистки природного газа);
  • нефть, добытая в Лаке;
  • кукуруза;
  • удобрения;
  • древесина.

В Байонне находится металлургический завод по переработке металлолома (Aciérie de l’Atlantique SA).

Автоконцерны Ford и General Motors выбрали Байонну в качестве логистического центра, откуда собранные в Испании и Португалии автомобили распространяются по всей Европе.

Порт имеет отдельный терминал хранения нефтехимических продуктов (жидких химических продуктов). В порт Байонны проложен продуктопровод из Лака, где добывают природный газ.

Городские районы

Исторический центр города разделён на три квартала:

  • Квартал Сен-Эспри (квартал Святого Духа), расположенный на правом берегу Адура, где возвышается цитадель Вобана.
  • Квартал Гран-Байонн (Большая Байонна), расположенный на левом берегу Адура и Нив, где находится Старый замок и собор святой Марии,
  • Квартал Пети-Байонн (Малая Байонна) расположен между реками Адур и Нив.

Квартал Сен-Эспри

Этот квартал образовался ещё в XII веке и изначально был народным городским кварталом, где селились иностранцы и иммигранты. Некоторое время квартал был самостоятельной коммуной — Сен-Эспри-де-Байонн — в составе округа Дакс департамента Ланды. Коммуну включили в состав Байонны в 1857 году.

Первыми жителями квартала стали монахи Ордена госпитальеров Святого Духа, основавшие приют на паломнической дороге Святого Иакова, и квартал получил имя по названию этого ордена. Данный приют был важной остановкой паломников перед подъёмом в Пиренеи. В этом квартале также обосновались португальские евреи-сефарды или марраны, бежавшие сюда от преследований Инквизиции в XVI веке, и принёсшие с собой на юг Франции секреты изготовления шоколада. Байоннский шоколад впервые стал известен во Франции в 1615 году, по случаю брака испанской инфанты Анны Австрийской с королём Людовиком XIII. В наши дни Байонна также славится качеством своего шоколада.

После революции эти португальские семьи были признаны гражданами Франции. Среди них было много аптекарей, судовладельцев и оптовых торговцев.

В этом квартале расположены:

  • Церковь Сен-Эспри, построенная на развалинах римского приорства, несколько конструкционных элементов которого присутствуют в её современном здании. Церковь возведена в ранг коллегиальной королём Людовиком XI в конце XV века. Великолепные готические арочные своды в хорах, декорированы плетёным узором и медальонами, свойственными стилю пламенеющей готики той эпохи. В церкви хранятся мощи святой Ирены;
  • Площадь place de la République;
  • Вокзал Байонны;
  • Цитадель, построенная военным инженером Вобаном в XVII веке;
  • Синагога Байонны, построенная в 1837 году.

Именно на этой территории 21 августа 1853 года была устроена первая во Франции испанская коррида, благодаря чему Байонна сегодня имеет статус «самого старого города корриды во Франции»[18].

Квартал Гран-Байонн

Именно в квартале Гран-Байонн (иллюстрация — в карточке статьи) лежат истоки современной Байонны, поскольку здесь располагался старинный римский каструм. Здесь расположен исторический центр города, а также его торговый центр. Площадь place de la Liberté является самой старой в городе; в её мощении представлены гербы Аквитании, Лабурдана и Гаскони. Вплоть до XVII века город имел обширную сеть каналов, которые способствовали торговле. Улица rue du Port-Neuf была старинным каналом. Дома с галерейными пассажами на этой улице построены на свайных основаниях, и считаются самыми красивыми в городе. Их деревянные стены и решётчатые ставни раскрашены в красный, каштановый, зелёный и голубой цвета. В прежние времена набережная quais de la Nive служила местом выгрузки рыбацкого улова. В конце набережной находятся две башни старинных римских укреплений в районе улицы rue Tour-de-Sault. Типичной считается улица rue d’Espagne, имеющая высокие и узкие фахверковые дома шириной в два окна с железными балконами и дверными молотками.

Квартал окружён старинным рвом и укреплениями. Улицы rue Orbe, rue de la Salie и бульвар boulevard du Rempart Lachepaillet расположены на месте старинного осушенного котлована.

Квартал Пети-Байонн

Это самый оживлённый квартал города. Изначально, в 1152 году, эта территория была продана епископам, в качестве вольной гавани. Позже Вобан включил этот квартал в единый проект укреплений. Территория квартала также имела обширную сеть каналов, которые служили транспортными артериями города. Дома типичны для всей Байонны; особо примечательные находятся на набережных Quai des Corsaires и Quai Galuperie. Этот квартал стал пристанищем для множества испанских басков после установления франкизма в Испании.

В этом квартале расположены Музей басков, Музей Бонна-Эллё (художественный музей), Новый замок, а также одна из самых старых пелот в Стране басков.

Транспорт

Автомобильный транспорт

Байонна расположена у пересечения автомагистрали A63 (участок Ланды — Бирьяту) и скоростной департаментской трассы D1, которая соединяется с автомагистралью A64 связывая, таким образом, Байонну с Тулузой. Чтобы попасть в Байонну можно использовать три выезда с автомагистрали A63 — № 6, № 5.1 и № 5. Прежде через Байонну проходила автотрасса 10, которая связывала Париж с Андайем, однако сейчас эта трасса переведена в категорию департаментской дороги (810).

Железнодорожный транспорт

Железнодорожный вокзал Байонны расположен в квартале Сен-Эспри; это крупный вокзал на линии Бордо—Ирун. Также вокзал является конечной станцией на линиях Тулуза—Байонна и Байонна—Сен-Жан-Пье-де-Пор. Через Байонну проходят высокоскоростные поезда TGV, поезда Intercités (в том числе ночные), а также поезда региональной сети TER Aquitaine (в направлении Андая, Сен-Жан-Пье-де-Пора, Дакса, Бордо, По и Тарба).

Воздушный транспорт

Байонна обслуживается аэропортом аэропортом Биарриц-Англет-Байонна, который располагается на территории соседних коммун Англет и Биарриц.

Муниципальный транспорт

Байонна обслуживается 11 маршрутами (плюс 1 ночной) автобусной сети Chronoplus, которая связывает город с другими коммунами агломерации: Англет, Биарриц, Бидар, Буко, Сен-Пьер-д'Ирюб и Тарнос[19].

Культура и историческое наследие

Языки

Жители Байонны говорили на гасконском диалекте начиная со Средневековья, когда возник этот диалект окситанского языка, и вплоть до начала XX века; все официальные документы города периода средневековья выполнены именно на этом диалекте. Карта семи баскских провинций, составленная в 1863 году лингвистом Луи Люсьеном Бонапартом, показывает, что Байонна не входила в баскский лингвистический ареал.

В ходе процесса образования департаментов во Франции Байонну включили в так называемый гибридный департамент — Нижние Пиренеи (департамент переименован в Атлантические Пиренеи 10 октября 1969 года). В этот департамент включили Беарн, баскские провинции Лабурдан, Нижнюю Наварру и Зуберу, а также тонкую полоску гасконских территорий, расположенных в нижнем течении Адура, несмотря на протесты членов парламента Лабурдана (сельское население).

Жесткая политика офранцуживания в начале XX века привела к упадку гасконского языка в Байонне, которая была отделена от гасконских земель территориально и в которой мало жителей говорили на гасконском. Тем не менее, гасконский язык не исчез полностью, поскольку Байонна осталась городом двойной культуры, а также из-за её географического положения (на рубеже между Гасконью и Баскскими землями). Таким образом, на фасаде мэрии Байонны продолжают развеваться два флага: гасконский и баскский. На территории коммуны используются трехязычные указатели (французский/баскский/гасконский)[20].


Музеи

Массовые мероприятия

  • Праздник Байонны. В эти дни ежегодного городского гуляния все одеваются в бело-красные одежды и под характерную музыку гуляют по городу. В эти дни проводятся самые значимые соревнования по национальной игре басков в мяч — пелоту.
  • Фестиваль La Ruée au Jazz, который пришёл на смену фестивалю Jazz aux remparts
  • Бои быков проводятся на протяжении всего лета. Традиции тавромахии в Байонне являются самыми долгими во Франции, поэтому бои быков в Байонне пользуются самой широкой популярностью в стране. Обычай энсьерро, когда коровы и быки выпускаются на улицы Байонны, регламентируется муниципальным постановлением 1283 года. Действующая арена Байонны, открытая в 1893 году, является самой вместительной на территории «большого юго-запада Франции» (более 10000 мест). Каждый год на этой арене устраивается примерно 12 коррид. Также, на протяжении летних месяцев арена принимает несколько новильяд. Байонна является членом «Ассоциации французских городов корриды».

Театр

Байоннский театр, вместе со сценической площадкой в Буко, с 1990 года имеет статус национального театра (присуждается Министерством культуры Франции) и известен под общим названием Scène nationale Bayonne — Sud-Aquitain (Национальный театр Байонна — Южная Аквитания)[21]. Театр расположен на площади place de la Liberté, в одном здании с мэрией города.

Архитектурное наследие

Байонна примечательна своей средневековой городской планировкой с четко размеченными улицами и сохранившимися более или менее полно постройками той эпохи (оборонительные укрепления, кафедральный собор, монастырь, подземелья…). Период с XVI по XIX век отмечен строительством в Байонне большого числа роскошных особняков, которыми владели, как правило, члены профессиональных корпораций, весьма активных в Байонне. Эти дома свидетельствуют о бурной торговой и портовой деятельности города.

Гражданская архитектура

  • Новый замок (фр. Château-Neuf) — английские укрепления XIII века, на которых в XV веке при французском короле Карле VII возвели новый комплекс построек;
  • Старый замок (фр. Château-Vieux) — построен в XI веке виконтами Лабурдана. В этом замке собирали выкуп за освобождение короля Франциска I, которого удерживал в плену в Мадриде император Карл V после битвы при Павии в 1525 году. Здесь, в качестве узника, содержался коннетабль Франции Дюгеклен, в ожидании выкупа в размере 100000 ливров;
  • Шато Маррак — резиденция, купленная императором Наполеоном в мае 1808 года за личные средства у братьев Маркфой, зажиточных евреев торговцев, живших в квартале Сен-Эспри. Одновременно он купил расположенное рядом имение Сен-Мишель. Здание было уничтожено пожаром в 1825 году, а его развалины до сих пор можно видеть на дороге, ведущей в Камбо-ле-Бен, сразу после Байоннской больницы.
  • Цитадель и городские укрепления построенные знаменитым военным инженером Вобаном, где устроено семь порталов и потерна.
  • Фонтан Сен-Леон
  • Укрепления в квартале Пети-Байонн
  • Фахверковые дома
  • 130 подземелий, начиная с древнеримской эпохи
  • Множество остатков романских укреплений, которые стали частью построенных сверху строений
  • Многочисленные дома нобилей и частные особняки XIV и XVI—XIX веков
  • Набережные реки Нив (жилые дома XIX века)
  • Мэрия на площади place de la Liberté (прежняя площадь place Gramont). Содержит зрительный зал (бывший кинотеатр), ставший после реконструкции театром.

Религиозное наследие

  • Собор Девы Марии (включён в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО в 1998 году как составная часть пути Святого Иакова во Франции). Этот стрельчатый собор в стиле пламенеющей готики начали возводить в 1213 году и закончили в XV веке. В XIX веке собор дополнили двумя колокольнями высотой 85 метров. В соборе хранятся мощи покровителя Байонны святого Леона. С южной стороны собора к нему примыкает клуатр, построенный в 1240 году. Долгое время клуатр служил кладбищем и сейчас в нём остались ниши с гробницами.
  • Церковь Святого Духа — остатки коллегиальной церкви, основанной королём Людовиком XI, и построенной на более древнем сооружении.
  • Приходская церковь Сен-Андре, в которой находится картина Леона Бонна
  • Приходская церковь Сен-Этьенн

Гастрономия

Байонна, помимо прочего, известна в мире по одноимённым окорокам. Сейчас Байоннский окорок защищён сертификатом географического происхождения IGP[22]. Согласно этому сертификату Байоннский окорок должен производиться с соблюдением следующих условий:

  • свиньи должны выращиваться на юго-западе Франции (22 департамента от Дё-Севра до Восточных Пиренеев)
  • свинина должна перерабатываться в долине реки Адур
  • окорок солится сухой солью из солеварен бассейна Адура
  • минимальный срок выдержки 7 месяцев

В Стране басков выращивать свиней, и в особенности чёрных баскских свиней, начали в 1960-х годах чтобы противостоять последствиям глубокого кризиса в сельском хозяйстве. Ветра фёны, особо сухие в этом регионе, способствуют проникновению соли внутрь окорока.

В Байонне по четвергам, пятницам и субботам проходят ярмарки окороков, которым город дал своё имя.

Байонна в искусстве

Города-побратимы

Напишите отзыв о статье "Байонна"

Примечания

  1. Городецкая И. Л., Левашов Е. А.  [books.google.com/books?id=Do8dAQAAMAAJ&dq=%D0%91%D0%B0%D0%B9%D0%BE%D0%BD%D0%BD%D0%B0 Байонна] // Русские названия жителей: Словарь-справочник. — М.: АСТ, 2003. — С. 38. — 363 с. — 5000 экз. — ISBN 5-17-016914-0.
  2. Jean-Baptiste Orpustan. Nouvelle toponymie basque. — Presse Universitaire de Bordeaux, 2004. — P. 26.
  3. P. Laborde. Histoire de Bayonne. — 1991.
  4. Шарль Валькенер. Géographie ancienne historique et comparée des Gaules cisalpine et transalpine: suivie de l'analyse géographique des itinéraires anciens et accompagnée d'un atlas de neuf cartes. — P. Dufart, 1839. — Vol. 1. — 1085 p.
  5. Согласно Notitia dignitatum imperii romani, выпущенной в период 340—420 годов, городская стена длиной 1120 метров окружала площадь 6—7 гектаров, и здесь располагался трибун когорты Новемпопуланы и его термы: In provincia Novempopulana tribunus cohortis Novempopulanae Lapurdo
  6. Gérard Coulon. Les Gallo-Romains : vivre, travailler, croire, se distraire - 54 av. J.-C.-486 ap. J.-C.. — Париж: Errance, 2006. — P. 21. — ISBN 2-87772-331-3.
  7. Байонна // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
  8. Гасконские реестры, том 1, страницы 44, 53, 141, 154, 158—159, 195 и 233 процитированы в работе Manex Goyhenetche, «Histoire générale du Pays basque — tome 3».
  9. Manex Goyhenetche. Histoire générale du Pays basque. — Elkarlanean, 2001. — Vol. 3. — ISBN 2 9131 5634 7.
  10. Vincent Hiribarren. Bayonne au début des guerres de religion // Revue d’Histoire de Bayonne, du Pays basque et du Bas-Adour. — 2004. — P. 95-122.
  11. P. Hourmat La bibliothèque de la Ville de Bayonne // Bulletin SSLAB. — № 157. — С. 257.
  12. [cassini.ehess.fr/cassini/fr/html/fiche.php?select_resultat=31598 Карточка коммуны] (фр.). Сайт Cassini. Проверено 29 августа 2013. [www.webcitation.org/6Jf4xxyPN Архивировано из первоисточника 16 сентября 2013].
  13. C. Duhau. Maires et Ediles de Bayonne. — 1999. — P. 80.
  14. J. Navarret. Le port de Bayonne — Congrès 1999. — P. 293.
  15. C. Duhau. Maires et Ediles de Bayonne. — 1999. — P. 139.
  16. 1 2 Olivier Ribeton Un musée Gramont à Bayonne // Publication de la Société des Sciences, Lettres et Arts de Bayonne. — 1986.
  17. Новый замок купил в 1507 году сенешаль Гиени Роже де Грамон.
  18. Jean-Jacques Taillentou  // Bulletin de la Société de Borda. — 2009. — № 494. — С. 193.
  19. [www.chronoplus.eu/ftp/Plan_reseau_chronoplus.pdf Схема маршрутов сети Chronoplus]
  20. [gernika.ru/euskal-txokoak/9-euskal-txokoak/232-baiona Байонна] (рус.). Герника: журнал о баскской культуре. 2010. № 1. Проверено 29 августа 2013. [www.webcitation.org/6Jf4ycgh5 Архивировано из первоисточника 16 сентября 2013].
  21. [www.snbsa.fr/default.asp Официальный сайт Национального театра]
  22. [www.inao.gouv.fr/public/produits/detailProduit.php?ID_PRODUIT=3405 IGP для Байоннского окорока на сайте INAO]
  23. </ol>

Литература

Ссылки

  • [www.bayonne.fr/ Официальный сайт города]

Отрывок, характеризующий Байонна

– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Байонна&oldid=80866193»