Байхуа

Байхуа (кит. 白話文 / 白话文, пиньинь báihuàwén — повседневный язык) — официальная система записи современного разговорного китайского языка. Одна из форм китайского письма. Является наиболее близкой к разговорной норме китайского языка, создаёт лексическую и грамматическую основу современного литературного китайского языка.

История

До появления современной литературной нормы классический китайский язык был понятен большинству китайцев (не учитывая некоторых диалектных различий между регионами). Однако расхождение письменного языка и повседневного языка большей части населения требовало перехода к новым нормам. Долгое время этого не происходило, из-за чего только увеличивался разрыв между низшими и привилегированными слоями населения (чиновники), которые использовали вэньянь. В начале XX века интеллигенция Китая (Ху Ши, Чэнь Дусю, Лу Синь и др.) стала разрабатывать новую систему норм для китайского языка и внедрять её в литературу и публицистику.

Байхуа стал применяться официально после начала студенческого Движения 4 мая 1919 года, одним из требований участников которого была отмена вэньяня и переход на байхуа. В то же время в современном китайском языке сохраняется много элементов вэньяня.

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Байхуа

– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…