Байя (крейсер)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px; font-size: 120%; background: #A1CCE7; text-align: center;">«Байя»</th></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; ">
</th></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; ">
«Байя» незадолго до первой модернизации, осуществлённой в середине 1920-х годов
</th></tr>

<tr><th style="padding:6px 10px;background: #D0E5F3;text-align:left;">Служба:</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;background: #D0E5F3;text-align:left;"> Бразилия Бразилия </td></tr> <tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Класс и тип судна</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> Лёгкий крейсер типа «Байя» </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Организация</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> ВМС Бразилии </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Изготовитель</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> «Армстронг Уитворт»[1][2] </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Строительство начато</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 19 августа 1907[1][2] </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Спущен на воду</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 20 января 1909[2] </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Введён в эксплуатацию</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 21 мая 1910[3] </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Статус</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> Затонул после взрыва на борту 4 июля 1945[3] </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px;background: #D0E5F3;">Основные характеристики</th></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Водоизмещение</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 3100 т </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Длина</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 122,38 м полная
115,82 м между перпендикулярами[3] </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Ширина</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 11,89—11,91 м[3] </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Бронирование</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> палуба: 19 мм[1]
боевая рубка: 76 мм[1] </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Движитель</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 5 паровых турбин Парсонса[4], 10 котлов Ярроу[4] </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Скорость хода</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 27,016 узла (50,034 км/ч) на испытаниях[1]
25 узлов (46 км/ч) в полном грузу[3] </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Экипаж</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> от 320[4] до 357 человек[3] </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px;background: #D0E5F3;">Вооружение</th></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Артиллерия</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 10 × 120-мм/50[3]
6 × 47-мм/50[3] </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Минно-торпедное вооружение</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 2 × 457-мм торпедных аппарата[1] </td></tr>

«Байя» (порт. Cruzador Bahia (C-12/C-2)) — лёгкий крейсер ВМС Бразилии, головной корабль одноимённого типа. Построен в Великобритании на верфи компании «Армстронг Уитворт». В ноябре 1910 года, спустя шесть месяцев после вступления «Байи» в строй, крейсер примкнул к восстанию кораблей бразильского флота («Восстание плетей»).

В январе 1918 года, спустя несколько месяцев после вступления Бразилии в Первую мировую войну, «Байя» и однотипный крейсер «Риу-Гранди-ду-Сул» вошли в состав отряда бразильских кораблей, собранного для патрулирования и сопровождения конвоев в Атлантике. Этот отряд стал главным вкладом Бразилии в Первую мировую войну.

В середине 1920-х крейсер прошёл серьёзную модернизацию. На корабль были установлены три новые турбины «Браун-Кёртис» и шесть новых котлов «Торникрофт», топливом для которых служила нефть, а не каменный уголь, как ранее. Модернизация энергетической установки привела к заметному изменению внешнего вида корабля: количество дымовых труб увеличилось с двух до трёх. Вооружение корабля также было модернизировано: добавили три 20-мм орудия «Мадсен», 7-мм пулемёт «Гочкисс» и четыре 533-мм торпедных аппарата. В 1930-е годы «Байя» принимала участие в нескольких мятежах, действуя на стороне правительства.





Строительство и ввод в строй

Постройка «Байи» была частью обширной бразильской кораблестроительной программы 1904 года[5]. Помимо строительства двух крейсеров типа «Байя» программа предусматривала постройку двух линейных кораблей типа «Минас-Жерайс», десяти эсминцев типа «Пара», трёх подводных лодок и одной плавбазы подводных лодок[5][6].

Проект «Байи» был разработан на основе проекта британских крейсеров-скаутов типа «Эдвенчур»[1]. Киль будущего крейсера заложили 19 августа 1907 года на верфи британской компании «Армстронг Уитворт» в Ньюкасл-апон-Тайн[1][2]. Спуск корабля на воду был осуществлён 20 января 1909 года[2] — спустя почти полтора года после начала строительства. Достройка крейсера была завершена 2 марта 1910 года[2], после чего он ушёл в Бразилию, 6 мая прибыв в порт Ресифи[3]. 21 мая 1910 года новый крейсер вошёл в состав бразильского военно-морского флота. «Байя» стал третьим кораблём флота, названным в честь бразильского штата Баия[3]. На момент вступления в строй крейсера типа «Байя» были самыми быстрыми крейсерами в мире[1]. Кроме того, эти корабли стали первыми кораблями бразильского флота, оснащёнными паровыми турбинами[3].

Служба

«Восстание плетей»

Во время вступления «Байи» в строй бразильская экономика находилась в кризисе[7]. Экономические трудности, а также царивший в вооружённых силах Бразилии расизм и укоренившаяся на флоте жестокая дисциплина привели к восстанию матросов крупных кораблей[7][8].

В начале 1910 года недовольные жестоким обращением чернокожие матросы линкора «Минас Жерайс» начали готовить восстание. Предводителем восстания был избран опытный матрос Жуан Кандиду Фелизберту, прозванный «Чёрным адмиралом»[7]. В середине ноября один из матросов был жестоко наказан плетями на глазах у команды корабля — несмотря на то, что это наказание было прямо запрещено бразильским законом[7][8]. Порка не была прекращена и после того, как матрос потерял сознание[7], что привело заговорщиков в ярость. Заговорщики решили ускорить подготовку к восстанию и 21 ноября 1910 года начали его раньше запланированного срока[8]. Восставшие убили нескольких офицеров и командира «Минас Жерайса», остальные офицеры были силой выгнаны с корабля на берег[8]. Восстание быстро перекинулось на однотипный линкор «Сан-Паулу», старый броненосец береговой обороны «Маршал Деодору» и на крейсер «Байя»[8]. Восставшие на «Байе» убили одного из офицеров. Однако, несмотря на восстание, на кораблях поддерживалась дисциплина. Более того, по приказу Фелизберту всё спиртное было выброшено за борт[8].

Матросы миноносцев сохранили верность правительству[8], к берегу и к президентскому дворцу были выдвинуты подразделения армии, однако ни те, ни другие не могли подавить восстание[7]. Кроме того, восставшим симпатизировали многие военнослужащие батарей береговой обороны Рио-де-Жанейро[8]. Этот факт, а также боязнь обстрела кораблями столицы государства побудили Национальный конгресс Бразилии принять требования восставших[7]. В число требований входили запрет телесных наказаний, улучшение условий обитания и амнистия всем участникам восстания[7][8]. Правительство также официально помиловало восставших и выступило с заявлением сожаления о случившемся, тем самым умерив накал страстей. 26 ноября корабли вернулись под контроль военно-морских сил[7].

Первая мировая война

В начальные годы Первой мировой войны бразильские корабли участвовали в совместном патрулировании Южной Атлантики вместе английскими, французскими и американскими кораблями. Вместе с тем, бразильские корабли не имели права применять силу за пределами бразильских территориальных вод, поскольку Бразилия в то время не находилась в состоянии войны с Центральными державами[9]. Бразилия старалась хранить полный нейтралитет. Так, в августе 1914 года крейсеры «Байя» и «Риу-Гранди-ду-Сул» были направлены в Сантус для соблюдения бразильского нейтралитета, поскольку поступило сообщение, что вблизи порта находится германский рейдер «Бремен»[10][прим. 1]. Бразилия вступила в Первую мировую войну 26 октября 1917 года на стороне Антанты[9].

По просьбе Великобритании бразильские ВМС 21 декабря 1917 года сформировали небольшое соединение кораблей, которое должно было отправиться на другую сторону Атлантики[11]. 30 января 1918 года «Байя» стала флагманским кораблём новообразованного соединения Divisão Naval em Operações de Guerra (сокращённо — DNOG) контр-адмирала Педру Фронтина (порт. Pedro Max Fernando Frontin)[2]. Помимо «Байи» в состав соединения вошли однотипный крейсер «Риу-Гранди-ду-Сул», эскадренные миноносцы типа «Пара» (Piauí, Paraíba, Rio Grande do Norte и Santa Catarina), плавучая база «Бельмонте» и буксир Laurindo Pita[2][5][11].

31 июля соединение отправилось в британскую колонию Сьерра-Леоне. Снабжение соединения было полностью возложено на союзников, Бразилия предоставила сами корабли и людей[11]. В пути соединение несколько раз останавливалось для пополнения запасов с плавбазы «Бельмонте», несмотря на опасность нападения германских подводных лодок[11]. 9 августа корабли прибыли во Фритаун и оставались там вплоть до 24 августа, когда соединение вышло в Дакар[11]. Во время перехода в Дакар с «Байи», «Риу-Гранди-ду-Сул», Rio Grande do Norte, «Бельмонте» и Laurindo Pita заметили торпеду, нацеленную на «Бельмонте», однако в итоге прошедшую мимо плавбазы. Эсминец Rio Grande do Norte обстрелял и сбросил глубинные бомбы на то, что моряки приняли за подводную лодку. Официальная история бразильских ВМС гласит, что в тот день бразильским соединением была потоплена подводная лодка[12], однако историк флота Роберт Шейна утверждает, что нет никаких свидетельств, подтверждающих это заявление[12], а гибель лодки не зафиксирована в опубликованных после войны документах о потерях германских подводных лодок[13].

После прибытия в Дакар соединению было приказано патрулировать район, ограниченный треугольником Дакар—Кабо-ВердеГибралтар; союзники полагали, что этот район изобилует подводными лодками, подстерегающими конвои[12]. Бразильские корабли должны были обеспечивать безопасность конвоев, следовавших через район патрулирования[12]. Во время патрулирования на «Байе» и «Риу-Гранди-ду-Сул» начались проблемы с конденсаторами, усугублённые жарким тропическим климатом[12].

В сентябре на кораблях соединения началась эпидемия испанского гриппа[12]. Первыми заболели моряки «Байи», после чего инфекция распространилась и на остальные бразильские корабли[12]. В какой-то момент на некоторых кораблях болели 95 % моряков. 103 моряка умерли в походе и ещё 250 человек умерли после возвращения в Бразилию[12]. 3 ноября «Байя», три из четырёх эсминцев и буксир были направлены в Гибралтар для действий в Средиземном море[12]. Корабли вместе с сопровождавшим их американским эсминцем «Исраэл»[14] прибыли в Гибралтар 9 или 10 ноября[12][14][прим. 2], успев к самому концу войны — 11 ноября 1918 года в Компьенском лесу было подписано соглашение о прекращении военных действий[12]. В начале 1919 года крейсер «Байя» и четыре эсминца посетили английский Портсмут, затем корабли пересекли Ла-Манш и 15 февраля прибыли в Шербур[15], где командир соединения Педру Фронтин встретился с морским префектом Шербура. 23 февраля бразильские корабли ушли в Тулон, а командир соединения отправился в Париж[15]. 25 августа 1919 года бразильское соединение было расформировано[3].

Модернизация и служба в межвоенные годы

В 19251926 годах[1][прим. 3] крейсер прошёл серьёзную модернизацию[3]. Пять старых паровых турбин были заменены на три новых турбины «Браун-Кёртис», кроме того, десять угольных котлов были заменены на шесть нефтяных котлов «Торникрофт». Количество труб выросло с двух до трёх. Бывшие угольные ямы и часть высвободившегося после замены котлов пространства переоборудовали для хранения запасов нефти (588 120 л)[3]. В результате модернизации энергетической установки скорость крейсера выросла до 28 узлов (52 км/ч)[1]. В ходе работ было изменено размещение шлюпок.

Вооружение крейсера также было модернизировано: «Байя» получила три 20-мм зенитных орудия «Мадсен», 7-мм пулемёт «Гочкисс» и четыре 533-мм торпедных аппарата, что должно было повысить возможности борьбы с самолётами и надводными кораблями[3]. Тем не менее, в 1930 году «Нью-Йорк Таймс» назвало «Байю» и другие бразильские корабли устаревшими, отметив, что почти все они «старше того предельного возраста, когда корабли ещё считаются боеспособными согласно договорённостям стран-участниц Вашингтонского и Лондонского морских соглашений»[16].

В июне 1930 года «Байя» и «Риу-Гранди-ду-Сул» сопровождали в США океанский лайнер Almirante Jacequay, пассажиром которого был недавно избранный президентом Бразилии, но ещё не вступивший в должность Жулиу Престис[17]. Визит Престиса в США рассматривался как ответ на визит американского президента Герберта Гувера в Бразилию, которую тот посетил в декабре 1928 года, также будучи избранным, но ещё не вступившим в должность[17][18]. В ста милях от Санди-Хук бразильские суда были встречены американскими лёгкими крейсерами «Трентон» и «Марблхэд», приветствовавшими Престиса 21-пушечным салютом[19][20]. Из-за тумана путь до Нью-Йорка по фарватеру Амброз-ченнел занял 5 часов. После прибытия кораблей в гавань Нью-Йорка Престис на шлюпке отправился на берег. Отбытие Престиса сопровождалось 21-пушечным салютом «Байи» и двумя выстрелами с батарей Форт-Джей (англ. Fort Jay)[20]. Высадившийся на берег Престис отправился в ратушу Нью-Йорка, откуда затем поспешил в Вашингтон[20]. После восьми дней пребывания в США Престис сел на лайнер «Олимпик» и отправился во Францию[21]. Во время визита бразильские крейсера стояли на якоре в акватории Нью-Йоркской военно-морской верфи[20].

Во время революции (октябрь—ноябрь 1930 года) крейсеры «Байя» и «Риу-Гранди-ду-Сул» совместно с пятью или шестью эсминцами крейсировали у побережья штата Санта-Катарина[3][22]. Спустя два года в Бразилии началась Конституционалистская революция. «Байя» участвовала в блокаде порта Сантус, подконтрольного восставшим[3]. В 1934—1935 годах крейсер находился в ремонте. В ноябре 1935 года «Байя» и «Риу-Гранди-ду-Сул» отправились в Натал — столицу штата Риу-Гранди-ду-Норти. Крейсеры должны были оказать помощь в подавлении очередного восстания[23][24]. Кораблям был отдан приказ потопить пароход «Сантус», на котором пытались сбежать некоторые из лидеров восстания[25].

17—25 мая 1935 года[26][27] «Байя» и «Риу-Гранди-ду-Сул» сопровождали бразильский линкор «Сан-Паулу», на борту которого президент Бразилии Жетулиу Варгас отправился в столицу Аргентины Буэнос-Айрес. В пути к бразильским кораблям присоединилась аргентинская эскадра: линкоры «Ривадавия» и «Морено», тяжёлые крейсеры «Альмиранте Браун» и «Вейнтисинко де Майо», а также пять эсминцев[27].

2 мая 1936 года «Байя» встретила и сопроводила в Рио-де-Жанейро тяжёлые крейсеры «Альмиранте Браун» и «Вейнтисинко де Майо». На борту последнего находился Морской министр Аргентины контр-адмирал Элеасар Видела[28].

Служба в период Второй мировой войны

Во время Второй мировой войны крейсер вновь привлекли к конвойной службе. Примерно за год корабль прошёл свыше 100 000 морских миль (190 000 км). По состоянию на 4 июля 1945 года крейсер обеспечивал охрану транспортных самолётов, следовавших с Атлантического на Тихоокеанский театр войны. В этот день расчёты зенитных орудий крейсера проводили учебные стрельбы. Одно из орудий, наведённое слишком низко, попало в глубинные бомбы, сложенные на корме. Последовавший мощный взрыв разрушил корабль и крейсер затонул в течение нескольких минут. Взрыв пережили лишь немногие из находившихся на борту людей, и ещё меньше их было спасено, когда через несколько дней спасательные плоты были обнаружены.

Напишите отзыв о статье "Байя (крейсер)"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Scheina, Brazil, 1984, p. 405.
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 R. B. Haworth. [www.miramarshipindex.org.nz 6103832 [Bahia]] (англ.). — (требуется регистрация). Проверено 19 октября 2009.
  3. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 [biblioteca.dphdm.mar.mil.br/Internet/navios/Index.asp?codNavio=155 Bahia (3°)] (порт.). Проверено 19 октября 2009.
  4. 1 2 3 Moore, Jane 's Fighting Ships, 2001, p. 300.
  5. 1 2 3 Scheina, Brazil, 1984, p. 403.
  6. Scheina, Latin America 's Wars, 2003, p. 37.
  7. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Smallman, 2002, p. 28.
  8. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Scheina, Latin America 's Wars, 2003, p. 74.
  9. 1 2 Scheina, Latin America 's Wars, 2003, pp. 35, 37—38.
  10. [query.nytimes.com/gst/abstract.html?res=9F01E5D8113FE633A25754C0A96E9C946596D6CF Warships off Argentina] (англ.), The New York Times (7 August 1914). Проверено 25 января 2015.
  11. 1 2 3 4 5 Scheina, Latin America 's Wars, 2003, p. 38.
  12. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Scheina, Latin America 's Wars, 2003, p. 39.
  13. Scheina, Latin America 's Wars, 2003, p. 396.
  14. 1 2 [www.history.navy.mil/research/histories/ship-histories/danfs/i/israel.html Israel] (англ.). — Dictionary of American Naval Fighting Ships. Проверено 1 февраля 2015.
  15. 1 2 [query.nytimes.com/gst/abstract.html?res=9D0CEFDC1139E13ABC4E52DFB4668382609EDE Brazilian Warships at Cherbourg.] (англ.). The New York Times (16 February 1919). Проверено 1 февраля 2015.
  16. "Brazil Navy Composed of 28 Obsolete Ships, " The New York Times, 7 October 1930, 3.
  17. 1 2 "Program for Visit of Senor Prestes, " The New York Times, 8 June 1930, 13.
  18. "City Hails Prestes for Nation Today, " The New York Times, 11 June 1930, 16.
  19. "Cruisers meet Prestes’s Ship, " The New York Times, 11 June 1930, 16.
  20. 1 2 3 4 "Prestes Acclaimed by City and Nation, " The New York Times, 12 June 1930, 21.
  21. "President-elect of Brazil at Sea, " Pittsburgh Press, 21 June 1930, 2.
  22. "Cavalry Put in Action as Battle Begins, " Sarasota Herald, 10 October 1930, 2.
  23. "Brazil Revolt Takes 40 Lives; Federal Gain, " Miami Daily News, 26 November 1935, 13.
  24. "Rebels Seize Brazil Towns, " Pittsburgh Press, 25 November 1935, 17.
  25. [idnc.library.illinois.edu/cgi-bin/illinois?a=d&d=TUC19351127.2.10&dliv=none&e=-------en-20--1--txt-txIN------- Loyal Troops, Rebels Fight as Uprising in Brazil hits Capital], " Urbana Daily Courier, 27 November 1935, 1.
  26. "Brazil’s President Sails for Argentina; Vargas, Returning Visit of Justo, Escorted by Fleet Bound of Winter Manoeuvres, " The New York Times, 18 May 1935, 4.
  27. 1 2 "Argentina Greets Brazil’s President; Hails Vargas With Elaborate Ceremonies as He Arrives to Promote Trade Relations, " The New York Times, 23 May 1935, 14.
  28. "Argentine Navy Head is Received in Brazil; Visit of Admiral Videla Viewed as Evidence of Growing American Ties, " The New York Times, 3 March 1936, 14.

Комментарии

  1. «Нью-Йорк Таймс» упоминает «Бремен», однако в то время крейсер находился на Балтике. Единственным германским крейсером в этом районе в августе 1914 года был «Дрезден»
  2. Источники дают две даты. Согласно Navios de Guerra Brasileiros и Dictionary of American Naval Fighting Ships, корабли прибыли в Гибралтар 9 ноября. Роберт Шейна пишет о 10 ноября
  3. В официальной истории корабля заявлены 1924—1927 годы, однако Шейна и Уитли пишут о 1925—1926 годах

Литература

Отрывок, характеризующий Байя (крейсер)

Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.