Байёль
Город
|
Байёль (фр. Bailleul) — коммуна во Франции, регион Нор — Па-де-Кале, департамент Нор, центр одноименного кантона, в 26 км к северу-западу от Лилля и в 3 км от границы с Бельгией, в 3 км от автомагистрали А25.
Население (2011) — 14 517 чел.
Содержание
История
Существуют две версии происхождения Байёля; по одной из них поселение было основано белгами в период приблизительно соответствующий завоеванию Юлием Цезарем Галлии. По другой, основателем города является вождь германского племени хаттов по имени Беллем, в честь которого оно и было названо. В 420 году франки сожгли Байёль, и он оставался безлюдным на протяжении двух столетий, пока в 621 году по приказу короля Дагоберта I территория фландрского леса не была очищена от зверей и стала вновь пригодной для проживания людей.
В IX веке граф Бодуэн I Фландрский построил в Байёле замок, который оказался достаточно мощным, чтобы выдержать несколько атак норманнов, но в 882 году все же был взят и разрушен. Подписанный в 912 году договор между королём Карлом II и норманнами принес в регион мир и позволил восстановить замок.
Город неоднократно страдал от пожаров; последний крупный пожар произошел в 1861 году, и в результате его выгорел почти весь город, в том числе все его основные здания - мэрия, церковь, около 500 домов, пивоваренные заводы и т.д. После этого жители города перестали покрывать крыши своих домов соломой, перейдя на шифер или черепицу.
Достопримечательности
- Готическое здание бывшей юридической палаты Фландрии в бытность её французской провинции с беффруа. Беффруа, построенное по проекту архитектора Луи Мари Кордоннье, имеет 35 колоколов, проигрывающие традиционные французские мотивы. Беффруа включено в список всемирного наследия ЮНЕСКО в составе группы беффруа Бельгии и Северной Франции. В здании в настоящее время располагается мэрия города
- Художественный музей Бенуа-де Пюид в котором выставлена коллекция картин, мебели, предметов, декоративно-прикладного искусства, скульптуры, керамики
- Церковь Святого Ведаста, построенная в 1935 году по проекту Луи Мария Кордоннье в романо-византийском стиле
- Муниципальная библиотека Даниэль и Франсуа Миттеран
Экономика
Структура занятости населения:
- сельское хозяйство — 2,3 %
- промышленность — 13,4 %
- строительство — 5,9 %
- торговля, транспорт и сфера услуг — 35,5 %
- государственные и муниципальные службы — 42,9 %
Уровень безработицы (2010) - 10,3 % (Франция в целом - 12,1 %, департамент Нор - 15,5 %).
Среднегодовой доход на 1 человека, евро (2010) - 21 656 (Франция в целом - 23 780, департамент Нор - 21 164).
Демография
Динамика численности населения, чел.
<timeline>
Colors=
id:lightgrey value:gray(0.8) id:darkgrey value:gray(0.6) id:sfondo value:rgb(1,1,1) id:barra value:rgb(0.8,0.75,0.6)
ImageSize = width:455 height:300 PlotArea = left:50 bottom:30 top:20 right:10 DateFormat = x.y Period = from:0 till:15000 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify ScaleMajor = gridcolor:darkgrey increment:5000 start:0 ScaleMinor = gridcolor:lightgrey increment:2500 start:0 BackgroundColors = canvas:sfondo
BarData=
bar:1793 text:1793 bar:1831 text:1831 bar:1851 text:1851 bar:1876 text:1876 bar:1901 text:1901 bar:1926 text:1926 bar:1954 text:1954 bar:1975 text:1975 bar:1990 text:1990 bar:1999 text:1999 bar:2006 text:2006 bar:2011 text:2011
PlotData=
color:barra width:20 align:left bar:1793 from:0 till:11576 bar:1831 from:0 till:9823 bar:1851 from:0 till:10078 bar:1876 from:0 till:12968 bar:1901 from:0 till:13530 bar:1926 from:0 till:8545 bar:1954 from:0 till:11964 bar:1975 from:0 till:13474 bar:1990 from:0 till:13847 bar:1999 from:0 till:14146 bar:2006 from:0 till:13616 bar:2011 from:0 till:14517
</timeline> </center>
Администрация
С 2014 года пост мэра Байёля занимает правый политик Марк Денёш (Marc Deneuche). На выборах 2014 года возглавляемый им правый список одержал победу во 2-м туре, получив 47,28 % голосов (из трех списков) и опередив левый блок во главе с членом Генерального Совета департамента Нор от кантона Байёль-Сюд-Вест, социалистом Мишелем Жилоаном, занимавшим пост мэра с 2006 года.
Города-побратимы
Знаменитые уроженцы
- Эдмон де Кусмакер (1805—1876), франко-фламандский музыковед
- Филипп Эдуард Тигем (1839-1914), биолог, профессор физики и механики, член Французской академии наук и почётный член Санкт-Петербургской академии наук
- Маргерит Юрсенар (1903—1987), писательница
- Брюно Дюмон (1958), кинорежиссер и сценарист
См. также
Напишите отзыв о статье "Байёль"
Ссылки
- [www.insee.fr/fr/themes/comparateur.asp?codgeo=COM-59043 Национальный институт статистики]
- [elections.interieur.gouv.fr/MN2014/059/059043.html Результаты муниципальных выборов 2014 года]
Галерея
- Bailleul Saint Vaast R01.jpg
Церковь Святого Ведаста
- Bailleul musee.jpg
Музей
- Bailleul bibliotheque.JPG
Библиотека Даниэль и Франсуа Миттеран
- Église Saint-Armand à Bailleul 280912 10.48.jpg
Церковь Святого Армана
Отрывок, характеризующий Байёль
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.
Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.