Бакай, Михаил Ефремович
| Михаил Ефремович Бакай | |
 | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: |
после 1932 |
| Место смерти: | |
Михаи́л Ефре́мович (Ефи́мович) Бака́й (1886 — после 1932) — участник революционного движения в России, сотрудник Департамента полиции, публицист.
Биография
По образованию фельдшер. Участвовал в революционном движении в Екатеринославской губернии (Украина). Завербован в 1900 г., когда проходил по делу социал-демократической газеты «Южный рабочий». Выдал эсеровскую типографию.
Начал службу в охранке в 1902, под руководством С. В. Зубатова, чиновником по особым поручениям при «отделении по охранению порядка и общественной безопасности» Варшавского охранного отделения, затем — помощником начальника Варшавского охранного отделения.
В 1906 произвол, пытки, провокации охранки вплоть до организации подпольных типографий, убийств чиновников, творящихся в Варшавском охранном отделении, по его словам, заставил его пойти к В. Л. Бурцеву и указать на работу «провокаторов» среди революционеров. Первый указал на Е. Ф. Азефа, известного ему под кличкой «Раскин». Есть и другие данные о том,почему Бакай перекинулся на сторону революционеров-террористов. Дело в том, что обнаружилась проделка двух евреев, неких Зегельберга и Пинкерта, которые через, очевидно, весьма осведомленное в охранном отделении лицо узнают о тех делах, которые направляются к прекращению, и, соображая, какие лица должны быть скоро освобождены из-под ареста, начинают вымогать у родственников этих лиц крупные суммы денег якобы за их освобождение.
Таинственные сношения Бакая с этими лицами заставили охранное отделение немедленно и категорически потребовать от него подачи его в отставку, чему Бакай немедленно и молчаливо подчинился, хотя перед этим он усиленно просил о переводе его в Петербург, мотивируя это тем, что он в Варшаве участвовал во многих политических процессах, которые кончались смертными приговорами, и потому пребывание его там небезопасно.
С января 1907 вышел в отставку и стал писать о «провокаторах» записку — воспоминания для депутатов 2-й Государственной думы, но 1 апреля 1907 был арестован, заключен в Петропавловскую крепость, был обвинён в выдаче государственных тайн, покушений на жизнь агентов Департамента полиции и должностных преступлениях, а затем выслан в Сибирь в Туруханский край в с. Обдорск на 3 месяца. При пересадке в Тюмени бежал. Перебрался сначала в Финляндию, а затем во Францию и опять начал разоблачения в журнале «Былое» под редакцией В. Бурцева.[1]
Окончил институт, стал инженером, работал в Конго[2].
Напишите отзыв о статье "Бакай, Михаил Ефремович"
Литература и публикации
В заграничном «Былом» были напечатаны следующие его статьи:
- «О чёрных кабинетах в России» (№ 7, 1908),
- «Провокаторы и провокация» (№ 8, 1908),
- «Правительство и провокация» и «Азеф, Столыпин, провокация» (№ 9—10, 1909),
- «Еще о провокации и провокаторах» (№ 11—12, 1909).
В № 1—3 нелегальной заграничной газеты «Революционная Мысль» им был опубликован список свыше 135 имен «шпиков» и «провокаторов».
Много разоблачающих статей было напечатано им и в иностранной прессе.[3]
Примечания
- ↑ [hrono.ru/biograf/bio_b/bakay_me.html Бакай Михаил Ефремович]
- ↑ Б. И. Николаевский «История одного предателя» М. «Высшая школа», 1991, стр. 328
- ↑ Бакай // Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. — 2-е изд. — СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880—1882.</span>
</ol>
Отрывок, характеризующий Бакай, Михаил Ефремович
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
