Бакинская детская железная дорога
Баку, Азербайджан 
| |
| Азербайджанская Государственная Детская железная дорога | |
| Azərbaycan Dövlət Uşaq Dəmir yolu | |
| Открыта: | 10 августа 1947 |
| Закрыта: | июнь 2009 |
| Протяжённость: | 1,05 м. км |
| Остановочных пунктов: | 2 |
| Искусственные сооружения: | нет |
| [www.dzd-ussr.ru/towns/baku/index.html На сайте «ДЖД СССР»] | |
Бакинская Детская Железная Дорога (БДЖД) (азерб. Baki Uşaq Dəmir Yolu) — существовавшая в 1947—2009 годах детская железная дорога в городе Баку. Открыта 10 августа 1947 года. Протяженность трассы — 1050 м. Имеется две станции — Деде Горгуд и Багар, локомотивное депо, учебный корпус, 2 тепловоза ТУ2, 6 вагонов «Pafawag». Расположена в парке им. Шахрияра.
Официальное наименование с 2004 года Азербайджанская Государственная Детская Железная Дорога — АГДЖД (азерб. Azərbaycan Dövlət Uşaq Dəmir Yolu).
Закрыта летом 2009 года и полностью разобрана[1][неавторитетный источник? 3989 дней].
Содержание
История
Идея строительства детской железной дороги в городе Баку, возникла в 1945 году, и уже в том же году по постановлению Совета Министров Азербайджана от 15 июня 1946 года, была установлена дата начала и окончания строительства дороги. Для строительства дороги был выбран один из самых больших парков города Баку, парк им. Дзержинского (ныне им. Шахрияра). Строительство началось 14 марта 1947 года и было завершено 1 мая 1947 года. В строительстве железной дороги активное участие принимали студенты и школьники города Баку.
К постоянной работе на дороге были подготовлены и привлечены 120 юных железнодорожников. Торжественное открытие БДЖД состоялось 10 августа 1947 года, в день железнодорожника. Первым начальником БДЖД был назначен М. Ахундов.
Первоначальный план строительства предусматривал строительство дороги в две очереди, первый — линия от парка им. Дзержинского до Республиканского стадиона (ныне существующая), в последующем же планировалось продлить эту линию до жилого массива Монтино. Таким образом общая протяженность железной дороги должна была составить около 4 километров. Однако вторую очередь строительства так и не удалось начать, поскольку территория по которой планировалось проведение путей была передана под жилое строительство.
На современном этапе общая протяженность БДЖД составляет 1505 метров.
В 1980-е годы существовали проекты продления дороги, наиболее вероятным был план продления дороги по всему парку им. Шахрияра, но на деле это осуществить не удалось, так как парк находится на сильно пересеченной местности, из за чего у тепловозов просто не хватило бы мощности взобраться на подъем.
Трудности начала 90-х годов не обошли стороной и БДЖД. Ошибочное решение о выводе БДЖД из состава Азербайджанских Государственных Железных Дорог (АГЖД) и перевод дороги на полный хозрасчет приводит БДЖД в кризисное состояние. Начинается постепенный упадок БДЖД, связанный в основном с недостатком материальных средств. В эти годы происходит падение престижа профессии железнодорожника, общее падение интереса к железнодорожному делу, в том числе и со стороны детей. С 1995 года наблюдается резкий отток юных энтузиастов с БДЖД, что в результате приводит к тому, что уже в 1998 году от детской железной дороги остается лишь название, поскольку все работы производились взрослыми, в лице начальника БДЖД, машиниста-инструктора, инструктора по обучению, сторожа, и двух-трех энтузиастов-добровольцев.
Однако с января 2002 года, осознав ошибочность решения 90-х, мэрия города Баку совместно с АГЖД выделила значительные средства на полный ремонт дороги. Благодаря полученному финансированию на дороге были проведены широкомасштабные восстановительные работы. Было отремонтированы здания вокзалов и депо, восстановлено и подвергнуто модернизации железнодорожное полотно (в некоторых местах поменяли рельсы и шпалы, заменено сменили нижнее строение пути), полностью восстановлена сигнализация и связь; внедрена локомотивная радиосвязь, связывающая машиниста с дежурными по станции. Был полностью восстановлен подвижной состав. В июне 2002 года состоялось торжественное открытие дороги после капитального ремонта.
При БДЖД был также создан железнодорожный модельный кружок, модели которого неоднократно становились победителями соревнований. Последняя победа была одержана в середине 80-х. в городе Горьком (Нижний Новгород), где модели юных железнодорожников из Баку заняли первые места в классах: самый мощный и самый быстрый локомотив.
В июле 2009 года Бакинская детская железная дорога была полностью разобрана, а подвижной состав был вывезен на хранение в депо Баладжары. Первоначально заявлялось, что закрытие временное. Также сообщалось, что детская железная дорога будет перенесена в Гянджу[2][неавторитетный источник? 3989 дней].
По состоянию на 2012 год, о восстановлении детской железной дороги уже не вспоминают.
Подвижной состав
Первым локомотивом на Бакинской ДЖД стал паровоз серии К, производства Коломенского завода, поступивший на дорогу к моменту её открытия в 1947 году. Эксплуатировался в одном единственном экземпляре, вплоть до своего списания в 1958 году.
В середине 50-х годов на дорогу поступил новый паровоз серии 159—141 Подольского завода, он, заменив старый паровоз, эксплуатировался на дороге до первой половины 60-х г. когда был заменен, на этот раз тепловозами. В первой половине 60-х г. на БДЖД была проведена реконструкция тяги, в результате которой паровая тяга была заменена тепловозной, именно в это время на дорогу поступили два тепловоза серии ТУ2 (№ 019, ранее эксплуатировавшийся в Эстонии и № 099-поступивший с ДЖД Волгограда), в 1978 году ТУ2-099 был передан на вступившую в строй ДЖД в Нахичевани, взамен на Бакинскую ДЖД из Нахичевани поступил работавший там тепловоз ТУ2-206, который наряду с ТУ2-019 стал основным локомотивом Бакинской ДЖД. Тепловозы серии ТУ2 под номерами 019 и 206 продолжают свою службу на БДЖД по сей день. Последним новым поступлением на БДЖД был новый тепловоз ТУ7-0204 (1987 год), который в том же году был передан на Нахичеванскую ДЖД.
Данные о первых пассажирских вагонах, работавших на дороге, отсутствуют. Известно лишь то, что они были самодельными, дата и место их изготовления неизвестны В конце 60-х на дорогу поступили 8 вагонов «Pafawag» польского производства, два из них были переданы в 1978 году на Нахичеванскую ДЖД, остальные шесть продолжают эксплуатироваться на дороге по сей день.
Полное отсутствие финансирования в период упадка БДЖД (1996-2002) привело подвижной состав дороги в практически полную негодность. Вышла из строя вся сигнализация и связь, из-за отсутствия ремонта встал ТУ2-019, один за другим приходили в негодность вагоны, пути были в ужасающем состоянии. У локомотивов отсутствовали аккумуляторы, были проблемы с приобретением топлива.
В 2002 году весь подвижной состав БДЖД полностью отремонтирован, произведена его модернизация.
Станции
Бакинская Детская Железная Дорога имеет две станции:
- Деде Горгуд (бывшая Комсомольская) — трёхпутная с разворотным треугольником (из-за ненадобности разобран). Имеется локомотивное депо.
- Багар — с разворотным треугольником.
На станции Деде Горгуд имелось паровозное депо и гидроколонка. После перевода дороги на тепловозную тягу на месте гидроколонки был построен экипировочный пункт для тепловозов, а паровозное депо было переоборудовано в учебный корпус. Дорога оборудована автоблокировкой, семафорами и жезловой системой сигнализации.
Напишите отзыв о статье "Бакинская детская железная дорога"
Примечания
Ссылки
- [bdzd.narod.ru/ Неофициальный сайт Бакинской ДЖД]
- [infojd.ru/26/bakudjd.html Бакинская детская железная дорога] на [infojd.ru/ «Сайте о железной дороге»] Сергея Болашенко
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Бакинская детская железная дорога
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]
Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
