Бакович, Райка

Райка Бакович
сербохорв. Rajka Baković / Рајка Баковић
Бюсты сестёр Бакович: Зденки и Райки
Дата рождения	23 сентября 1920(1920-09-23)
Место рождения	Оруро, Боливия
Дата смерти	29 декабря 1941(1941-12-29) (21 год)
Место смерти	Загреб, Независимое государство Хорватия
Принадлежность	Югославия Югославия
Род войск	партизанские войска
Годы службы	1941—1943
Сражения/войны	Народно-освободительная борьба Югославии
Награды и премии

Райка Бакович (сербохорв. Rajka Baković / Рајка Баковић; 23 сентября 1920, Оруро, Боливия — 29 декабря 1941, Загреб, Независимое государство Хорватия) — студентка, участница Народно-освободительной войны Югославии. Народный герой Югославии (посмертно).

Биография

Родилась 23 сентября 1920 в боливийском городе Оруро, в семье Фране Барковича. Обучалась в загребской гимназии, вступила в молодёжную организацию из студентов-революционеров. В 1938 году вступила в Союз коммунистической молодёжи Югославии. Окончив школу, поступила в Загребский университет на философский факультет, где проводила студенческие акции.

Активно участвовала в выборах в парламент в 1939 году при поддержке старшей сестры Зденки, братьев Йерко и Младена, а также своей матери. Помогала Коммунистической партии Югославии, а также студенческим и женским коммунистическим организациям. Благодаря своей деятельности прославилась на весь Загреб, а её дом стал местом проведения многочисленных семинаров и съездов членов партии. Финансирование оказывала табачная фабрика, в которой работал брат Райки Йерко, член Союза коммунистов Югославии.

Райка была одной из лучших студенток Загреба, однако за её деятельностью следила полиция. После протестов 27 марта 1941 её исключили из университета, и она уехала в Брач, где всё же связалась с компартией. Весной 1941 вернулась в Загреб, где вступила официально в партию со своей сестрой Зденкой.

Несмотря на вторжение немецких войск и оккупацию Югославии, деятельность партии на этом не прекратилась. В доме Райки был тайный склад партийного материала и запрещённой литературы, где также хранились машины для копирования, адресные книги и другое оборудование для распространения агитационных материалов. В здании табачной фабрики скрывался и ЦК Компартии Хорватии. Райка несла курьерскую службу, отправляя материалы в Белград, и участвовала в акциях молодёжных групп (в том числе и в поджоге стадиона в Загребе).

Ночью 20 декабря 1941 в квартиру Баковичей ворвались полицейские, которые провели обыск и арестовали Зденку, Райку и Младена. Сестёр пытали всю ночь, а на следующий день полицейские попытались выпытать у них, где находится райком партии в Загребе. Однако сёстры отказались говорить, а независимый обыск табачной фабрики ни к чему не привёл. Райка успела передать письмо членам партии, в котором писала «Ужасно нас пытают, не могу больше» (серб. Грозно нас муче, не могу више).

24 декабря 1941 Райку отправили в больницу на Виноградской улице. Утром Зденка узнала об исчезновении сестры и в отчаянии бросилась с 4 этажа тюрьмы на Звонимировой улице, разбившись насмерть. 29 декабря 1941 скончалась и Райка. Посмертно ей было присуждено звание Народного героя Югославии (указ Иосипа Броза Тито от 24 июля 1953).

Литература

• Народни хероји Југославије. „Младост“, Белград, 1975.

Ссылки

• [www.jadranboban.com/bakovic/ Биография сестёр Бакович]

Отрывок, характеризующий Бакович, Райка

В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.