Бакота

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Село
Бакота
укр. Бакота
Страна
Украина
Область
Хмельницкая область
Район
Координаты
Первое упоминание
Часовой пояс
Автомобильный код
BX, НХ / 23

Бакота — село в Каменец-Подольском районе Хмельницкой области Украины.

Было расположено в 55 км от железнодорожной станции Каменец-Подольский, недалеко от пгт Старая Ушица. В связи со строительством Днестровского гидроузла решением облисполкома от 27 октября 1981 года исключено из учётных данных как затопленное село.





История

Археологические раскопки свидетельствуют, что с древнейших времен вдоль берегов Днестра на этом месте располагалось множество языческих святилищ и капищ, а также курганные женские захоронения, что свидетельствует о плотной заселенности этих территорий, начиная с доисторических времен. Существует также частично подтвержденная подводными исследованиями легенда о семисаженном каменном отпечатке стопы Будды, находящемся сейчас на дне реки Смотрич.

В 1961—1964 археологи И.С.Винокур и Г.Н.Хотюн исследовали здесь остатки древнерусского городища XII – XIII вв. На примыкающем к городищу посаде открыты следы железоделательного и железообрабатывающего производств XIII в. Укрепления городища были уничтожены в середине XIII в. – возможно, в 1259 по требованию ордынского военачальника Бурундая[1].  

Впервые Бакота упоминается в летописи 1024 года. В XIII веке — крупный город, важнейший политико-административный центр Днестровского Низовья (с XIV века — Подолья), которое входило в Галицко-Волынское княжество. В XII веке Бакота занимала площадь около 10 гектаров, в ней жило около 2,5 тысяч человек.

Первое упоминание о скальном мужском монастыре зафиксировано в киевской летописи 1362 года, где тот упоминается как «давно существующий». Основателем монастыря был преподобный старец Антоний (основатель Киево-Печерской Лавры). По ипатьевской летописи, в 1255 году городом завладели монголо-татары. Монахи и жители города спрятались от нападающих в лабиринте монастырских пещер. Захватчики предлагали выйти, сдаться и отречься от веры, но не достигнув успеха в переговорах, засыпали выход огромными камнями, тем самым заживо похоронив население в его убежище. В 1258 году татарами был разрушен Бакотский замок. Бакота упоминается в летописном «Списке русских городов дальних и ближних» (конец XIV века).

В 1431 году Бакота становится нейтральной приграничной территорией, как следствие перемирия между Польшей и Литвой. В этом году жители города организовывают восстание, убивают помещиков и провозглашают независимость. Через три года польские войска жестоко подавили бунт, наказали зачинщиков, сожгли дома, разрушили замок и разогнали население. После этого Бакота навсегда перестала быть городом.

На протяжении последних веков своего существования жизнь в Бакоте была спокойной и размеренной. После 1918 года городок стал пограничным — вдоль реки была построена двухметровая каменная стена, а по ту сторону Днестра начиналась территория Румынии. Голод 1933 года обошёл Бакоту стороной, но монастырь был закрыт, а чуть позже приостановлено строительство новой церкви. Боевых действий Второй мировой войны на территории Бакоты не было. И лишь голод 1947 года уменьшил количество населения Бакоты втрое. В начале 1960-х годов служба в храме монастыря была остановлена. Последние монахи умерли или ушли в другие монастыри. Иконы, кресты и книги были уничтожены, церковь разрушена.

Бакота сегодня

История Бакоты закончилась в 1981 году, когда в ходе строительства Новоднестровской ГЭС население было выселено в соседние города, а сам населенный пункт полностью затоплен водой.

В 1996 году обвал верхней скалы Белой горы уничтожил основную массу пещер и усыпальниц с настенными росписями и фресками 11-13 веков. Лишь в одном месте сохранились остатки келий и захоронений монахов, немногочисленные руины Михайловской церкви и покинутые фруктовые сады.

Сегодня Бакотой условно называются места вдоль берега Днестра, расположенные по соседству с остатками монастыря. По данным метеорологов, в этом районе существует своеобразный уникальный микроклимат — среднегодовое количество тепла на 1 кв.м. здесь равнозначно ялтинскому, а скалы и леса защищают побережье Днестра от северных воздушных потоков. Живописная природа и романтический имидж этих мест привлекают сюда многочисленные потоки паломников и путешественников. Последние годы Бакота стала меккой и прибежищем поклонников «ролевых игр» и последователей многочисленный экзотических религий.

Напишите отзыв о статье "Бакота"

Литература

Ссылки

  • [kampot.org.ua/ukraine/history_ukraine/istoria_mist/211-bakota-zvidki-ti.html Происхождение названия - Бакота]
  • [kam-pod.info/cgi-bin/index.cgi?page=categories&id=39 Бакота - статья]
  • [www.castles.com.ua/bakota.html Бакота]
  • [ua.vlasenko.net/bakota/index.html Бакота — Хмельницкая]
  • [kamenets.org.ua/content/view/17/29/lang,ru/ Бакота]
  • [ukraine.kingdom.kiev.ua/region/22/bakota.php Бакота]
  • [www.mainroad.org.ua/site/page876-ns0.html «Магистраль» о Бакоте]
  • [o2-photo.com/rashpil/bakota-chudo-prirodyi/ Пейзажи Бакоты]

Примечания

  1. Винокур I., Горiшнiй П. Бакота. Столиця давньоруського Пониззя. Кам’янец Подiльський, 1994.

Отрывок, характеризующий Бакота

И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.